Похититель костей - Бриана Шилдс

Я не могу понять, как это вписывается в план Тессы, но по тому, как она изображает беззаботность, мне ясно, что ее предложение – это его часть.

Мы выходим из постоялого двора и, пройдя по городской площади, где нас со всех сторон окружает цветное стекло, похожее на ярко окрашенные леденцы, оказываемся в дальней части Лейдена, где здания еще дальше друг от друга и окна сделаны из более простого стекла.

Я с непринужденным видом прохожу вперед и оказываюсь рядом с Тессой. Она не поворачивается ко мне, но несколько минут спустя начинает говорить так тихо, что мне приходится напрячь слух. Я тоже заставляю себя не поворачиваться к ней.

– Эвелина живет к югу от постоялого двора через две улицы от нас. Ее домик выстроен из розового кирпича, и у него белые ставни. А перед ним растет большой дуб. Иди туда вместе с Брэмом, но только после того, как я подам знак.

– Ясно, – отвечаю я, чувствуя, как Брэм берет меня за руку. Я делаю глубокий вдох. Я могу это сделать. Я должна.

Стеклодувная мастерская находится на окраине города в здании, примечательном только одним – большим конусом, торчащим на крыше.

Когда мы приближаемся к нему, Расмус вытягивает руку, преграждая мне путь:

– Подожди.

Он скрывается внутри здания и не возвращается уже несколько минут.

Наконец он выходит и делает нам знак войти.

Мы заходим и оказываемся в тускло освещенном помещении, где так жарко и душно, что я сбрасываю плащ. Остальные тут же делают то же самое, и даже Расмус дергает себя за ворот, словно подумывает тоже снять свой черный плащ.

Здесь работает несколько стеклодувов. Одна девушка стоит перед огромной печью, держа в руках длинный металлический стержень, на конце которого красуется фиолетовый шар из расплавленного стекла. Она погружает шар в огонь, словно кормя огнедышащего дракона.

В противоположной стороне мастерской мужчина дует в металлическую трубку, и на другом ее конце появляется стеклянный пузырь. Это зрелище так завораживает меня, что на какое-то время забываю, зачем я здесь. Затем вздрагиваю, осознав, что в этом-то и суть. Тесса придумала идеальный отвлекающий маневр.

Расмус стоит у стены, такой же зачарованный, как и мы все. Я осторожно вешаю свой плащ на спинку стула, находящегося на краю его поля зрения. Он уже осмотрел эту мастерскую на предмет потенциальных угроз, так что, возможно, теперь его бдительность немного притуплена. Быть может, если краешком глаза он будет видеть красное пятно, ему не захочется отрывать глаза от зрелища выдувания стекла. Я медленно отступаю назад. Брэм, не дожидаясь разъяснений, оказывается рядом со мной и сплетает свои пальцы с моими. Девушка-стеклодув, стоящая перед печью, вытаскивает металлический стержень из огня и начинает его вращать. Расмус подается вперед, глядя, как стекло принимает новую форму. Тесса бросает на меня многозначительный взгляд. «Иди».

Мы с Брэмом, пятясь, выходим из мастерской, открываем входную дверь, выскальзываем наружу.

И пускаемся бежать.

Холодный воздух обжигает меня, холод щиплет мои уши, нос. Я оглядываюсь и с облегчением вижу, что за нами никто не гонится. Во всяком случае, пока. Мы бежим, пока ноги у меня не начинают болеть, а легкие гореть.

Мы мчимся, петляя по переулкам, пробегая между зданий. Если Расмус нас не найдет, он не сможет нас остановить.

Наконец мы останавливаемся. Я упираюсь ладонями в колени и набираю в легкие стылый воздух.

– Ты в порядке? – спрашивает Брэм.

Мне не сразу удается вдохнуть достаточно воздуха, чтобы ответить:

– Да. А ты?

– Со мной все нормально.

– После всего этого ей лучше быть сейчас дома.

Я откуда-то знаю, что Брэм сейчас рассмеется, и через мгновение в самом деле слышу его смех.

– Надеюсь, что так оно и есть.

Меня охватывает сладкая тоска.

– Готова? – спрашивает Брэм.

– Не очень. Но сейчас уже поздно идти на попятный.

Мы находим домик Эвелины в месте, о котором мне сказала Тесса. Мы обходим громадный дуб, разделяющий участок и улицу, и видим симпатичный фасад – белые ставни, розовый кирпич; перед домиком видна небольшая клумба, полная увядших цветов. На минуту меня вдруг охватывает желание уйти, вернуться в стеклодувную мастерскую и сказать Тессе, что Эвелины не было дома. Словно прочитав мои мысли, Брэм опять берет меня за руку и ободряюще сжимает ее.

И это придает мне достаточно храбрости, чтобы поднять руку и постучать.

Меня раздирают противоречивые чувства – я одновременно желаю, чтобы она отворила дверь, и надеюсь, что ее нет дома. Но ждать нам приходится недолго.

Дверь отворяется, и перед нами предстает женщина в свободном синем платье, с черными волосами, доходящими до талии. У нее яркие голубые глаза и доброжелательная улыбка:

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

– Мы ищем женщину по имени Эвелина, – отвечаю я, уверенная в том, что это не она. Не мог же Лэтам любить женщину, которая выглядит так… обыкновенно.

– Вам повезло, – говорит она. – Вы ее нашли.

Не знаю, чего именно я ожидала. Не могла же она открыть нам дверь, облачившись в доспехи и держа в руке меч. Но что-то в приветливом, не замутненном заботами выражении ее лица все равно выбивает меня из колеи. Она так отличается от того, что навоображала себе я.

– Мы ученики из Замка Слоновой Кости, – объясняет Брэм. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

Она сдвигает брови:

– Далеко же вы оказались от столицы.

Меня пробирает дрожь, и я тру руки, пытаясь согреться.

– О, да вы замерзли, – говорит Эвелина. – Входите, входите.

Мы заходим, и она закрывает за нами дверь. Я оглядываюсь. С одной стороны, видна маленькая кухня с грубо отесанным дощатым столом. На нем стоит ваза с фруктами, а с потолка свисают пучки засушенных трав.

Эвелина ведет нас в другую сторону домика, и мы оказываемся перед камином, где потрескивает огонь и перед которым стоит несколько разномастных кресел.

– Присаживайтесь, – приглашает она.

Мы с Брэмом садимся и оба подаемся к пламени, потирая наши замерзшие руки.

– Так о чем же вы хотели спросить?

Я перевожу взгляд на Брэма, но он явно хочет, чтобы расспросы начала я.

– О Лэтаме, – говорю я.

Эвелина резко и шумно втягивает в себя воздух, как будто я ударила ее. Она вскакивает с места, чуть не опрокинув свой стул.