Последний рыцарь - Влада Ольховская

Вот теперь они не могли пройти мимо. Амиар заставил карусель остановиться, и они с Даной подошли к покойнику. Судя по состоянию тела, он пробыл здесь не один год – но и не тридцать лет, да и его одежда была слишком современной для клиента Радужного змея. Осторожно заглянув в его сумку, Дана обнаружила то, что и ожидала увидеть: баллончики с краской.

Амиар думал о том же:

– Один из мелких вандалов, которые пробираются в заброшенные кластеры.

– Мелких? Да в нем же не меньше двух метров роста!

– Дана, это тролль, для них два метра – далеко не предел. Этот, скорее всего, был еще подростком. И погиб он вон там.

Маг указывал на широкую белую стену, расположенную рядом с каруселью. Там и правда осталось незаконченное граффити – только контур, а рядом с ним – небрежные потеки краски и трещина, словно о стену ударилось что-то большое. Цвет граффити совпадал с цветом баллончиков в сумке.

Получается, этот тролль был там, рисовал, а потом… его просто убили? Сейчас, когда он почти превратился в скелет, Дане сложно было определить, боролся ли он с нападавшим. Но его одежда, да еще целые кости указывали, что драки все-таки не было. Получается, кто-то сумел незаметно подкрасться к этому двухметровому громиле и убить его одним движением?

– Возможно, он увидел то, что видеть не надо, – предположил Амиар. – Заброшенные кластеры часто используются для хранения контрабанды.

– Не слишком ли странный способ для расправы над случайным свидетелем? Ему ведь даже не свернули шею, ее как-то странно… надломили, что ли… Да и потом, здесь есть море. Если бы мне надо было спрятать труп, я бы бросила его туда – и его бы точно не нашли!

А вместо этого убийца молодого тролля оставил труп у всех на виду, в карусели – которая включилась, когда Амиар и Дана подошли к ней. Это настораживало больше всего.

Девушка сосредоточилась на своих способностях, проверяя их окружение, но это ни к чему не привело.

– Не могу уловить тут никакой жизни, – признала она.

– Потому что ее здесь и нет. Мы с тобой – единственные живые существа в Радужном змее, без вариантов. Этот мир слишком маленький, если бы тут кто-то был, я бы почувствовал сразу.

– Но кто тогда убил его? – Дана кивнула на тролля.

– Понятия не имею, это было не меньше пяти лет назад. Судьба парнишки прискорбна, но с нами она никак не связана, надо продолжить поиски.

Он вернулся обратно на дорогу, а Дана все никак не могла отойти от мертвого тролля. Она знала, что в нем не осталось ни капли жизненной энергии – она бы такое почувствовала. И все равно ей казалось, что он смотрит на нее и просит о помощи.

Карусель резко дернулась и снова начала вращаться, приводя Дану в себя. Девушка едва удержалась на ногах и бросила возмущенный взгляд на Амиара.

– Эй! Если хотел меня поторопить, мог бы просто сказать!

– Я ничего не делал, – насторожился Амиар. – Просто энергия, вращающая карусель, усилилась. Слезай оттуда, быстро!

Так, пожалуй, и следовало бы сделать – но Дана уже не думала об этом, ей было не до него. Ей показалось, что она слышит приглушенный смех, то ли детский, то ли женский, и за спиной у нее вдруг стало холодно. Медленно, будто во сне, она обернулась, хотя инстинкты кричали, что нужно бежать вперед, к Амиару, а назад даже не смотреть.

Дальше все происходило за доли секунды, так быстро, что Дана не успевала понять это, осознать, и делала лишь то, что велело подсознание. Она увидела за собой неясный силуэт, болезненно худую фигуру в белых лохмотьях, увидела бледное лицо, искаженное криком, которого не было слышно. Кажется, лицо было женским, но точно она не знала – в нем осталось слишком мало человеческого. Зато в ее память врезались мутные, как облака тумана, глаза и похожий на черный провал рот.

Существо ударило резко и уверенно, оно целилось в лицо, но Дана успела заслониться, и острая боль обожгла руку. Вот теперь она услышала голос существа, и в нем слилось все: смех, и плач, и отчаянный, дикий вой. Дана подалась назад, ожидая, что оно нападет снова, но оно рванулось в сторону, прямо к стене с незаконченным граффити, и исчезло там, растворившись в воздухе.

А в следующее мгновение Амиар уже был рядом, прижимая ее к себе. Дана только сейчас поняла, что дрожит – и даже не от страха. Просто воздух рядом с ней стал настолько холодным, что дыхание вырывалось из ее замерзших губ облачками пара.

У холода было лишь одно преимущество: он чуть замедлял кровь, струившуюся из пореза на руке девушки. Порез был длинным, от локтя до запястья, и ровным, будто сделанным скальпелем. Что бы ни использовало для нападения странное существо, оно легко раскроило ткань куртки и разрезало кожу.

Но теперь все закончилось: существо исчезло, а карусель снова замерла на месте, темная, беззвучная… мертвая.

– Что это было? – наконец сумела произнести Дана. Голос все еще дрожал.

– Похоже, полтергейст. Пойдем, нужно убрать эту рану.

Они покинули карусель и оставшегося на ней мертвеца, прошли подальше, на одну из побелевших от соли скамеек. В этой части парка было намного теплее, и Дана быстро согрелась. А Амиар между тем накрыл порез на ее руке своей ладонью и сосредоточился, призывая магию. Дана знала, что заклинания клана Эсентия пока даются ему нелегко, и не стала отвлекать его вопросами, которых уже накопилось немало.

У него все получилось: девушка почувствовала приятное тепло, боль утихла, а когда Амиар убрал руку, на ее коже остались только размазанные пятна крови – и больше ничего.

– Спасибо, – улыбнулась Дана. – Теперь можешь рассказать мне, что это было?

Привидение?

– Я ведь сказал уже: полтергейст.

– А это не одно и то же?

– Не совсем. Существуют десятки видов призраков, там у них все сложно, но самых простых можно разделить на два типа: полтергейст и, собственно, привидение. Привидение – это точная нематериальная копия живого человека, условно говоря, его душа. Привидение обладает памятью и разумом того, кем оно было при жизни, но влиять на мир живых уже не может. Его видят только люди и нелюди с особыми способностями.

– Эта штука на живую меня очень даже повлияла, – поморщилась Дана, вытирая следы крови с кожи.

– Поэтому я и говорю, что это полтергейст. Это фрагмент живой души, он помнит часть своего прошлого, но не может мыслить связно. По сути, полтергейст – это энергия, порожденная очень сильными эмоциями. Он действует, подчиняясь им, его желания и порывы сиюминутны: сразу захотел – сразу сделал, он не думает на день вперед или даже на час вперед. Но именно эта неразумная ярость и помогает ему прорывать завесу между мирами. Все то, что люди любят показывать в своих фильмах ужасов, – крики, кровь на стенах, взрывающуюся посуду и падающие люстры, – это поведение полтергейстов. Привидения – это довольно мирные и глубоко несчастные создания.