Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Однако впереди их ждали пролив Диза и залив Коронации, нанесенные на карту лишь примерно, схематически. Тем не менее 21 августа «Йоа», наконец, вышел в пролив Долфин-энд– Юнион. Амундсен писал: «Мое облегчение после прохождения последнего трудного места Северо-Западного прохода было неописуемым».

А вот своему экипажу он казался воплощением ледяной невозмутимости. Но с момента выхода из гавани Йоахавн Амундсен пребывал в нервной лихорадке, вспоминая произошедшее с ними у острова Матти два года назад, когда все едва не обернулось страшной бедой. Для него поражение славным быть не могло: за попытки не дают призов. Победа – он стремился только к ней.

В восемь утра 26 августа Амундсен вышел из каюты, огляделся и, снова спустившись вниз, лег в койку. Позже он записал в своем дневнике:

Некоторое время я спал, а потом внезапно был разбужен беготней взад и вперед по палубе. Там явно к чему-то готовились, и я скорее был раздражен тем, что весь этот шум из-за какого-то очередного медведя или тюленя. Должно быть, что-то в этом роде. Но тут в мою каюту ворвался лейтенант Хансен и выкрикнул незабываемые слова: «Видим корабль!»

Северо-Западный проход быль покорен. Мечта моего детства – в тот момент она осуществилась. Странное чувство возникло в горле, я был слишком перенапряжен и измучен. Нахлынула огромная слабость – и я почувствовал слезы на глазах. «Видим корабль»… Видим корабль.

После стольких недель тумана и плохой погоды небо на фоне далеких снежных пиков, блестевших, как софиты, на арктическом солнце, было ослепительно чистым, а с запада на всех парусах навстречу нам двигалась шхуна. Это была удивительно подходящая сцена для выхода триумфатора Аскеладдена. Маленькая «Йоа», эта невзрачная Золушка, победила там, где потерпели поражение многие прославленные капитаны и их армады.

Корабль, двигавшийся в сторону «Йоа», имел звездно-полосатый флаг. Это было зверобойное судно «Чарлз Ханссон» из Сан-Франциско, командовал им капитан Маккенна. «Вы капитан Амундсен?» – такой первый вопрос он задал при личной встрече. «Как же я удивился, когда капитан Маккенна пожал мне руку и поздравил с этим блестящим успехом», – написал в своем дневнике потрясенный Амундсен, который никак не ожидал, что его узнают в этом далеком уголке планеты.

Северо-Западный проход был побежден. Остались позади три столетия попыток и подвигов всех тех мужественных людей, из чьих имен можно было составить целый мартиролог[24].

Пока новость не распространилась по всему миру, пройти Северо-Западным морским путем было половиной дела. Экспедиция Амундсена теперь озаботилась поиском ближайшей телеграфной станции на тихоокеанском побережье. Но на тысячемильном пути через Берингов пролив, у Кинг-Пойнт на побережье Юкона в Канаде ее остановили льды, и началась третья зимовка.

Чуть западнее, на острове Хершеля, зимовал флот американских китобоев. На одном из этих кораблей Амундсена ждал приятный сюрприз в виде почты. Его брат Леон, который так много сделал для отплытия «Йоа» из Норвегии, с помощью норвежского консула в Сан-Франциско Генри Лунда обеспечил освещение хода экспедиции в прессе. Ему помогло в этом письмо от Нансена, чье имя убедило американское правительство и китобойные компании дать четкое распоряжение всем своим судам – оказывать всемерную помощь «Йоа».

Я не знаю [писал Амундсен, получив свою почту], как мне выразить проф. Нансену… насколько я уважаю и почитаю его за неоценимую помощь, которую он оказал экспедиции «Йоа».

Теперь цивилизация оказалась в пределах досягаемости. Амундсен должен был первым сообщить о своем успехе. И вот 24 октября два эскимоса покинули остров Хершеля с почтой китобойного флота. К ним присоединился Уильям Могг, капитан «Бонанцы» – китобойного судна, потерпевшего крушение неподалеку от места зимовки «Йоа» у Кинг-Пойнт. С ними к ближайшему телеграфу в Игл-Сити на Аляске отправился и сам Амундсен-.

Их путешествие само по себе стало маленьким подвигом. До Игл-Сити оставалось 500 миль пути на собачьих упряжках. Это был маршрут, который редко использовали в самом начале сезона. Коротким бледным осенним днем, двигаясь по первому снегу вдоль реки Хершель, маленькая экспедиция пересекла открытый всем ветрам переход на высоте трех тысяч футов через горы Брукс, сползавшие к самому берегу. Неделю за неделей двигались они по замерзшим рекам тем маршрутом, которым идут караваны на север.

Амундсен шел на лыжах, эскимосы – пешком или на снегоступах, и только Могг ехал на нартах. Это стало его первой санной поездкой. Низкого роста, плотно сбитый старый морской волк лет шестидесяти, чье место было на капитанском мостике, а не в снегах, он двигался по суше в Сан-Франциско, чтобы найти другой корабль на следующий сезон. Несмотря на возраст, Могг расценивал все происходящее с ним как спортивное мероприятие. Он сам финансировал свою экспедицию. У Амундсена, покорителя Северо-Западного прохода, не было ни пенни за душой, и Могг считал его своим гостем.

В этом переходе Амундсен окончательно убедился в превосходстве методов, рассчитанных на холодную погоду, которым он научился у нетсиликов.

Я был единственным, чья меховая одежда не намокла от пота. Это произошло лишь потому, что я носил ее навыпуск и позволял воздуху циркулировать между ее слоями. Все остальные плотно застегивались.

Но тут они пересекли горы и достигли границы леса. Снег стал глубоким и рыхлым, что вообще характерно для североамериканских лесов. Амундсен впервые столкнулся с условиями, в которых лыжи проигрывали снегоступам, и понял, что здесь есть чему поучиться. Снег сопротивлялся саням, полозья которых, рассчитанные на твердый наст открытых пространств, цеплялись за корни деревьев и проваливались в него, словно в зыбучие пески. Нарты заменили индейскими тобоганами, – санями с плоским дном, как у мелководных барж, – и теперь они, казалось, плыли по снегу. Это стало для Амундсена одним из уроков на будущее. Кроме того, он получил прекрасную возможность наблюдать за принятым на Аляске способом построения собачьей упряжки. Собак запрягали в одну линию – пара за парой, прикрепляя их к одному центральному постромку. У эскимосов же было все иначе: постромки всех собак выходили из одной точки, и поэтому хаски бежали веером – каждая на собственном постромке. Упряжь на Аляске тоже отличалась: здесь использовали кольцо вроде лошадиного недоуздка с постромками по краю вместо единственного ремня вокруг шеи с постромком, проходившим под брюхом собаки. Каждая система имела свои недостатки. Все это Амундсен тщательно отметил в своем дневнике.

В полдень 5 декабря они достигли Игл-Сити, города золотодобытчиков с грубыми деревянными домами, беспорядочно построенными на берегу Юкона. Температура воздуха была –52 °C. Амундсен торопился в Форт-Эгберт, где размещался американский гарнизон, имевший в своем распоряжении телеграфный терминал для связи с США. Оттуда он послал телеграмму Фритьофу Нансену – несколько слов, к которым он шел с таким трудом: уведомление о том, что он, Руаль Амундсен, стал первым человеком, покорившим Северо-Западный проход. «По следам Коллинсона», – не забыл упомянуть он, возвращая ему исторический долг и игнорируя цену в семьдесят пять центов за слово.