Девочка-маскара - Оливия Янс

Энджел сел на диван. Он перестал улыбаться и посмотрел на меня.

– О вчерашнем… ты почти вдвое младше. Тебе же будет лучше…

– Когда ты меня продавал, мой возраст тебя не остановил!

Я не дала договорить. С самой вчерашней ночи мне хотелось выяснить, что пошло не так. Энджел так кстати начал разговор и слова вылетели наперед мыслей. Он хотел возразить, но вместо этого подлетел как ошпаренный.

– Блядь!!! Какого черта!!! Что за… паук?

– Ой, Пташка! Ты цел!

– Кто?

– Парахибана. Паук-птицеед.

– Это о нем говорил Матвей? Я уже думал у него крыша слетела!

– О да, ты бы видел! Твой личный охранник визжал как девчонка, когда я натравила на него паука! – лицо Энджела перекосило, я впервые видела его испуг. – Ты был на войне, но испугался маленького паука?

– Маленького?! Да он голубя может сожрать! Где ты его взяла?

– Ты доставил вместе с моими вещами. Неужели боишься? – я вытянула руку с пауком в сторону Энджела. Тот отвернулся, его передернуло. Мне стало жутко смешно.

– Нормальные люди котов заводят, собак, а ты… вот это?

– Коты для слабаков.

– Я люблю котов.

– Вот как, – и почему они не нашли общий язык с Таксой? – Это девочка. Она дружелюбная, кстати…

– Пиздец… Тася, уйди с глаз. И сделай так, чтобы я больше не видел эту мохнатую тварь.

– Она не тварь!

– И еще… не вздумай удрать. Ты ведь это намеревалась сделать? Шерхан очень быстро найдет тебя… Пока я рядом, ты в безопасности.

– А благодаря кому эта опасность вообще появилась?

Энджел

– Что это, Демид?

– Это двадцать миллионов.

– Двадцать миллионов это дохрена.

– Знаю. Остальное отдам позже.

– Я все еще не понимаю.

– За девчонку.

– Ты серьезно? Хочешь оформить рассрочку?

– Берешь или нет?

– За эту малолетку?

– Твою мать! Я задал вопрос!

– Ладно, не кипятись… Ответ нет.

– Почему?

– Бывают обстоятельства, которые сильнее нас, Демид. Это как раз тот случай.

– Если дело в деньгах…

– Да к черту их!

– Что тогда?

– Три месяца назад, на границе с Арменией перехватили фуру. Она была набита живым товаром. Малолетками с ближнего зарубжья. Их перевозили новому владельцу. Я собирался отследить их маршрут. Но товар скинули, нас как-то вычислили. Девок отмыли и вернули родителям. Но есть и другие, много. Ты понимаешь, что это значит? Есть коридор. Есть те, кто способствует этому здесь и те, кто ожидает товар там. Я думаю, что вышел на след обоих…

– Ей богу Энджел… Ты сутенер, продаешь шлюх. И тут же их спасаешь?

– Нет-нет-нет… Я продаю удовольствие, а не шлюх. И я никого не принуждаю. Они могут уйти в любой момент. Но они не уходят и знаешь почему?! Деньги, со мной эти, как ты выражаешься шлюхи, зарабатывают хорошие деньги, обзаводятся недвижимостью, путешествуют, развлекаются. Я сознательно установил правила. Я не занимаюсь пособничеством. Не сравнивай мой бизнес с торговлей людьми! Их накачивают наркотой, насилуют, убивают! Не смей говорить мне, что я делаю это! Я десять лет ползал в горах с автоматом на перевес, чтобы убивать мразей, которые создали это! Не смей говорить мне что я один из них! Не смей!

– Остынь!

– Все гораздо серьезнее чем ты думаешь, – мобильник зазвонил, я глянул на экран, – у меня встреча, расскажу по дороге. Деньги забери и купи себе наконец машину. Забери я сказал, не возьму даже если предложишь вдвое больше… Едем в «Пилотку».

– Очередной кастинг в твой автопром?

– Нет. Новеньких не беру…

– Тогда зачем тебе девчонка? Если дело не в деньгах и не пополнении коллекции.

– Пока только догадки… Думаю именно она может привести меня к ним. Десять лет назад, когда я служил с твоим братом…

10 лет назад

Стукнул носами ботинок, сжал пальцы. Онемели. Черная сажа въелась в кожу, и теперь руки покрывала черная паутина. Кровь выбивала перепонки, наравне с гулом, повисшим в воздухе. Ко мне бежали люди в форме, в черной форме… кто-то схватил за шиворот и потащил по земле. Тело волокли, сшибая моей головой камни. Сплюнул сгустки крови, отдававшей металлом.

Очнулся в какой-то яме. Руки связаны, на голове мешок.

– Этой ночью сияют огни, там горят неверные дому. Ты запомнишь мой голос на век, я тот, кто отправил их к богу…

Кто-то тихонько напевал у меня за спиной.

Я никогда не был трусом, но там, будучи связанным по руках и ногам, испугался. В жизни меня никто не держал. Не имел ни семьи, ни дома. Последнее письмо прочел год назад. Светка написала, что мать попала под поезд. Эта машина раздавила и уволокла за собой все мое прошлое. Я был никем и ничем. Поэтому и кидался на дуло пистолета без страха получить пулю. Сейчас я испугался лишь одного, эти шакалы схватили всех нас. Я, Фил, Ос и Матон ничего им не расскажем, а вот те трое, что исчезли из засады, в них я не был уверен.

– Тишина будет рвать на куски, почувствуй, Аллах уже близко. Это зарево ночью в дали, и твой грех в небе нечистом…

Он ходил вокруг моего стула. Медленно. Тихо напевая эти строки, которые я запомнил на всю жизнь.

– Хуево поешь…

– Ты заплатишь сейчас своей кровью, она медленно будет стекать, в реки алые с привкусом соли, тело в устье будет лежать. Ты увидишь, как твою душу встретит кто-то на том берегу, но уже не услышишь, как она будет молить на коленях в аду… – он умолк. Я знал, он стоял напротив. Дышал. Шептал что-то своим людям. – Маме нравится, как я пою. Но мать есть мать, она принимает свое дитя в любом обличии. У тебя есть мать, ангел?

Я обзавелся этой кличкой полгода назад, когда мы раздавили группировку кабардинцев на границе. Откуда он мог знать?

– Сними мешок и развяжи руки. Тогда поговорим на равных. О мамах и о папах…

– Видишь ли, я наслышан о твоих талантах. Коими я, к сожалению, не обладаю.

– В душе ты певец, я понял. Так может тебе на сцену?

– Кто знает, может быть… Ты порядком нагадил мне, ангел. Я долго устранял причиненный тобой беспорядок.

– И как, получилось?

– Почти… Сейчас вот узнаю еще кое-что, и буду совершенно доволен. Например, действует ли еще ваша база в сорока километрах к северу. Удивлен? Я знаю и о ней. Я знаю вообще все… Сколько там человек?