Девушка в красном - Кристина Генри

На главной улице нашелся непременный секонд-хенд, трещавший по швам от старомодных кресел с тонкими ножками и жуткого вида фарфоровых кукол. Краш куклами никогда не увлекалась, просто не понимала, что может быть интересного в пластмассовых фигурках с неживыми глазами и ядовито смердящими волосами, а к шмоткам, в том числе кукольным нарядам, была равнодушна с самого детства.

Рядом оказалась сапожная мастерская, и Краш с любопытством заглянула в окно.

– Неужели люди до сих пор чинят обувь? – удивилась она. – У нынешней обуви даже подмётки литые, не поменяешь.

– Корделия, нам нужна еда, – напомнил Адам. – У сапожника ты ее не найдешь.

Краш из любопытства подергала дверь. Заперто. На сапожную мастерскую и комиссионку никто не позарился, даже все стёкла на месте.

– Хозяева как будто закрыли магазины, а на следующий день не вернулись, – пробормотала Краш себе под нос. Наверное, некоторые так и остались гнить по домам. Уехать успели далеко не все.

Адама всегда в первую очередь волновало, чем бы набить живот, и он отправился дальше, но пройдя мимо трех-четырех магазинов, вдруг замер и выругался.

– Чёрт!

– Что там? – спросила она, бросаясь к нему.

Он только показал перед собой на витрину под зеленым навесом с белой надписью «Гастроном Альбертсона». Входные двери взломаны, и даже снаружи было видно, что магазин разграблен подчистую.

– Чёрт! – повторила она, потом машинально оглянулась, нет ли поблизости кого из грабителей.

– Да нет тут никого, – закатил глаза Адам. – Похоже, та банда тут уже побывала. Значит, ни крошки не осталось.

– Все равно нужно проверить, – возразила Краш. – А вдруг?

От самого порога в нос шибанула резкая вонь, и Адама чуть не стошнило, а Краш тут же потянулась за масками, что держала наготове в кармашке.

– От вони маска не поможет, – заметил Адам, но всё-таки взял.

– Погоди, я кое-что придумала, – Краш скинула рюкзак, пошарила внутри и достала баночку той мази, что прихватила еще в аптеке Суонна, казалось, так давно, будто в прошлой жизни.

Намазав себе под носом, она водрузила маску на место и протянула баночку брату. Тот недоверчиво на нее покосился.

– Держи, попробуй, – предложила Краш.

Последовав ее примеру, он вернул баночку и удивленно покачал головой:

– И как только додумалась? Небось, в кино подсмотрела?

– «Молчание ягнят», – призналась Краш. – Там в одном эпизоде перед осмотром трупа все намазались чем-то под носом, чтобы вонь отбить.

– Вот уж не ожидал, что от ужастиков бывает какая-то польза.

– Так и ты смотрел.

– Ага, но запомнил только тот момент, когда Ганнибал Лектер тому чуваку скальп на лицо завернул. Жуть несусветная.

– А когда убийца женщин голодом морил, чтобы кожа легче снималась, это, значит, не жуть?

Краш заметила, что они оба говорят на повышенных тонах (про себя она это называла «как на вечеринке»). А еще никто не решился сказать вслух, что, судя по вони, где-то здесь валяется как минимум один мертвец, хотя обсуждение фильма про маньяка-убийцу на это так и намекало.

– Давай прошвырнемся слева направо, – предложила Краш, показывая на проходы между стеллажами. – Полуфабрикаты в упаковке обычно выставляют в середине, значит, если что-нибудь осталось, там и найдется.

– Быстрее было бы разделиться и двигаться навстречу с разных сторон, – как-то неуверенно начал Адам, явно не горя желанием наткнуться на труп в одиночку.

«Глупость, конечно, мертвецы же не кусаются», – подумала Краш. Только тут дело не в глупости, ведь люди страшатся мертвецов с незапамятных времен, потому что боятся умереть сами. Впрочем, Краш считала, что смерть еще не самое страшное на свете. После смерти не надо бороться за жизнь – хоть какое-то утешение, особенно сейчас, когда только об этом и думаешь.

– Нет, расходиться не стоит, – решила Краш.

Она всегда придавала большое значение этому правилу, потому что во время апокалипсиса так поступать ни в коем случае нельзя, пусть даже между ними окажется всего несколько рядов стеллажей в магазине. Обязательно случится Что-нибудь Страшное, и не быть им больше вместе, останется лишь одинокий путник. Остаться в одиночестве Краш не хотелось, даже при том что с Адамом они не очень-то ладили.

– Мы же останемся в одном помещении, – как-то вяло возразил Адам, и они вместе двинулись налево.

На этой стороне располагались кассы, так что они быстро осмотрели полки с товарами повседневного спроса, хотя Краш понимала, что ничего полезного и питательного там не найти, кроме сладкого, соленого или жирного, но Адам и сидя дома жрал словно ненасытная утроба, а уж теперь, когда приходилось проходить по несколько миль в день, не мог даже четверти часа обойтись без еды, так что пригодился бы даже какой-нибудь почти просроченный «Сникерс».

Однако полки были пусты, даже жвачки не осталось. Такое начало не предвещало ничего хорошего, но Краш решила, что надо все равно проверить. Росту в ней было всего пять футов один дюйм, а Адам на целый фут выше, поэтому взялся проверять верхние полки, до которых без передвижной стремянки ей было не дотянуться.

В былые времена, при нормальной жизни, когда в магазинах царило изобилие, а деньги еще не стали никчёмными зелеными бумажками, чтобы дотянуться до верхних полок, ей приходилось забираться ногами на нижние.

А доставая бельё из стиральной машины, она чуть не проваливалась в бак вниз головой, и Адам вечно над ней подшучивал, мол, как бы не пришлось вытаскивать оттуда за ноги.

Они уже добрались до середины шестого прохода, где, судя по вывеске, должны быть крупы, батончики мюсли, чай и кофе… и тут наткнулись на них. На сей раз не один труп, а целых два. Кругом стояла такая вонь, что не помогала даже мазь под носом, потому они и не заметили, как зловоние крепчает, пока не подошли к мертвецам почти вплотную.

– Как они оказались на полках? – спросил Адам.

Нашел о чём спросить, удивилась она, но решила, что он, наверное, готов уцепиться за что угодно, как утопающий за соломинку, чтобы не заорать от ужаса. По крайней мере сама она была уже на грани срыва.

На полках лежали обнаженные белые женщина и мужчина неопределенного среднего возраста. В таком положении у них хорошо просматривались зияющие дыры на месте груди, зазубренные края переломанных рёбер, разорванные ткани и брызги засохшей крови на остатках кожи, словно картины в стиле модерн. Лицо мужчины так и застыло в посмертном оскале.

Кто-то, может, даже не один, запихнул тела напротив друг друга на вторые снизу полки по обе стороны прохода. Зачем кому-то такое понадобилось, совершенно непонятно.

– Точь-в-точь как тот бедолага на заправке, – заметил Адам. – Значит, это не случайность, то есть у них в легких и правда завелся какой-то паразит. Посмотри, здесь на полу такие же следы.