Мой дед расстрелял бы меня. История внучки Амона Гёта, коменданта концлагеря Плашов - Дженнифер Тиге

мечта сионистов о собственном еврейском государстве стала явью. Однако сионистский миф о «стране без народа для народа без страны» не соответствовал действительности. Священную для евреев землю населяли палестинские арабы.

С одной страной связывали свою национальную идентичность два народа.

То, что было для израильтян основанием своего государства, для палестинцев стало «накба» — «катастрофой».

15 мая 1948 года в Израиль вторглись войска пяти стран — участниц Лиги арабских государств: Египта, Ирака, Трансиордании (ныне — Иордании), Ливана и Сирии. Одна из целей заключалась в уничтожении нового государства. В первой арабо-израильской войне победили израильтяне, существенно расширив свою территорию. Они получили больше земли, чем им полагалось по решению Организации Объединенных Наций о разделе Палестины. Около 700 000 палестинцев бежали или оказались высланы, множество палестинских деревень было разрушено.

Первая после провозглашения государства война повлекла за собой и другие военные столкновения с соседями-арабами.

История государства Израиль и неразрывно связанная с ней история палестинских арабов — это череда войн и убийств, насилия и ответного насилия. Едва ли можно рассказать об этой проблеме объективно и кратко.

Ближневосточный конфликт представляется неразрешимым, потому что он связан со многими другими конфликтами. Дело не только в территории. Том Сегев пишет: «Столкновения происходят не только из-за политических, стратегических и экономических разногласий, но и из-за страха и ревности, убеждений и предрассудков, мифов и иллюзий».

Религиозный фанатизм исламских фундаменталистов и ультраортодоксальных евреев сводит на нет результаты переговоров между странами.

Израиль, маленькая страна на Средиземном море, которую сейчас населяют девять с половиной миллионов человек, никак не обретет покой. Еврейское государство сражается как с арабскими соседями, так и с самим собой. Между израильтянами и палестинцами не наступает мира — нет его и между верующими и светскими израильтянами.

Ортодоксы, строго религиозные евреи, и жители страны c либеральными, современными взглядами ведут ожесточенные споры по многим политическим вопросам. Какую роль религия играет в государстве? Что делать с палестинцами? Должны ли ультраортодоксальные жители покинуть занятые территории или им следует и дальше строить свои дома под круглосуточным наблюдением со стороны молодых израильских снайперов?

Когда Дженнифер Тиге приехала в конце 1991 года в Тель-Авив, город уже считался символом современного демократического Израиля.

Здесь давно сформировалось творческое ядро страны: в Тель-Авиве живут художники и писатели, работают звукозаписывающие компании, рекламные агентства и компьютерные фирмы. За царящую здесь неортодоксальную атмосферу город облюбовали левые и либералы, геи и лесбиянки.

После основания государства в Тель-Авив хлынул такой поток евреев, что дома стали возводить рекордными темпами. Молодые европейские архитекторы построили здесь примерно 4000 домов в стиле баухаус. Тель-Авив называют Белым городом.

В настоящее время в Тель-Авиве живут свыше 450 000 человек, относящихся более чем к 100 национальностям.

Это место новых начинаний, город без воспоминаний. Он стал противоположностью Иерусалиму, где каждый камень обладает историей и процветает религиозный фанатизм.

Тель-Авив не такой красивый и живописный, как столица, но молодой и современный, громкий и суматошный, толерантный и космополитичный. Летом здесь воняет выхлопными газами и мусором, в поисках съестного по пляжам рыскают тощие кошки.

По словам израильтян, самое важное понятие здесь — «лизром», это значит «расслабляться, плыть по течению». В Иерусалиме молятся, в Хайфе работают, а в Тель-Авиве — живут.

В 1990-е годы город приобрел репутацию места крутых вечеринок. Из-за беспечной жизни кварталов с обилием клубов и баров его еще называют Пузырем.

В конце 1987 года началась первая интифада: восстание палестинцев против израильской оккупации. В том же году палестинцы основали в Газе радикальную исламистскую организацию ХАМАС. Страна регулярно подвергалась бомбардировкам.

В начале 1991 года, во время войны в Персидском заливе, иракский диктатор Саддам Хусейн запустил несколько ракет, нацеленных на Тель-Авив и Хайфу, хотя официально Израиль не участвовал в войне. Подруга Дженнифер Тиге Ноа вспоминает: «Во время иракских обстрелов мы жили в постоянном страхе. Бесконечно завывали сигналы тревоги. На протяжении двух месяцев я наглухо заклеивала окна в квартире полиэтиленовой пленкой. Мы запаслись противогазами и минеральной водой на несколько недель».

К тому времени, когда Дженнифер Тиге приехала в Тель-Авив, Ирак не нападал на Израиль почти год. Ноа продолжает рассказывать: «Когда ты пережил такие ужасы, начинаешь больше ценить жизнь. Наступило самое веселое и беззаботное время». На вечеринках в Тель-Авиве казалось, что страдания и опасность остались позади.

В Израиле, ок. 1992 года

* * *

На следующий день я вскочила ни свет ни заря. Прежде я видела Тель-Авив только из окна такси, а теперь мне захотелось исследовать город пешком. Я зашла в кафе, заказала свежевыжатый апельсиновый сок, к нему бейгл — мне казалось, это типичный завтрак в Израиле.

Потом я поспешила на ближайшую набережную — Тайелет. Здесь рядами шли высотные здания гостиниц. Ноа не смогла составить мне компанию, поскольку должна была идти на лекцию. Она дала мне совет: «Посмотри на город сверху!»

Я прокралась в четырехзвездочный отель на набережной и на лифте поднялась на последний этаж. Вид был потрясающий: Тель-Авив простирался до самого горизонта, я даже пригород рассмотрела. С другой стороны — пляж и море.

Потом я направилась к воде. Навстречу мне шагали люди с мокрыми после купания волосами, мимо мчались бегуны. Из прибрежных кафе доносились популярные израильские песни. Дети строили песчаные замки, серферы ловили волну. Я сняла обувь и пошла босиком по горячему песку.

Некоторое время спустя я толкалась на рынке Кармель, где продавцы во все горло рекламировали товар: овощи и фрукты, нижнее белье, поддельные часы «Ролекс». Напротив рынка протянулась улица Шенкин — по мнению Ноа, самая модная на всем Ближнем Востоке. Там находятся кафе и бутики, магазины пластинок, дизайнерские лавки. На обратном пути к Ноа я проехалась по бульвару Ротшильда — невероятно красивой аллее, где собирались люди всех возрастов, играли в шары и обсуждали политику.

В Израиле мне хотелось исследовать каждый уголок, узнать страну и ее жителей. Особенно я предвкушала поездку в Иерусалим: золотой Купол скалы, сияющая мечеть Аль-Акса. Прежде я лишь читала об этом городе в книгах и слышала рассказы других людей, а теперь собиралась все увидеть. На автовокзале Тель-Авива я села в маршрутное такси — шерут.

Сквозь грязные стекла пейзаж выглядел размыто: голые холмы, между ними маленькие деревушки, повсюду солдаты и военные ограждения. Всего в 70 километрах к югу от Тель-Авива находится сектор Газа, а