Пучина боли - Джайлс Блант

Его длинные волосы и моржовые усы, возможно, были в моде лет тридцать назад: они бы подошли ему, будь он тогда рок-звездой. Тюремный срок не истощил его мускулов, которые грозили разорвать швы его футболки. Руки у него были до локтя сплошь покрыты татуировками.

— Помочь? — спросил он.

— Сам решай, — ответил Кардинал.

Кодвалладер замер, не осматривая Кардинала сверху вниз, как поступил бы на его месте обычный человек, а смерив его мертвящим, холодным тюремным взглядом.

— Я вас знаю, — заявил он. — Вы тот самый коп.

— А ты — тот самый человек, который избивал жену.

— Так вы говорили. Это не значит, что так и есть.

— Больничные обследования, врачи и социальные работники, кажется, сошлись во мнении, что это так. Не говоря уж о самой Коре.

— Мне вам нечего сказать, дружище. Я даже не помню, как вас зовут.

— Кардинал. Джон Кардинал. Это я рассказал судье, как обнаружил твою жену со сломанным носом, раздробленной рукой и выдранными клочьями волос. Рассказал, что оба глаза у нее были подбиты, а вся одежда разорвана.

— Я уже говорил суду: я этой хренью не занимался.

— Так говорят настоящие садисты. Ни в чем не виноваты, никогда не ошибаются.

— Теперь у меня нет жены как раз из-за таких, как вы. Из-за тех, кто любит вмешиваться. Сейчас я делаю то, что должен делать, чтобы не помереть с голоду. На поденной оплате. Так что если вам не нужно попользоваться компьютером или еще чем-нибудь, может, уберетесь отсюда к чертям?

— На самом деле меня интересуют твои принтеры.

— Принтеры вон там. — Испещренный татуировками палец указал на три устройства, стоявшие в ряд. — Два бакса первая страница, дальше — по десять центов за страницу. Валяйте.

Кардинал открыл портфель. Достал дискету, вставил ее в один из компьютеров и выбрал письмо, которое написал своему страховому агенту. Страховую политику теперь требовалось изменить, поскольку Кэтрин была его бенефициарием.[31]

Кардинал поочередно обратился к первому, второму и третьему принтеру и распечатал три экземпляра письма. В напечатанных строчках имелись свои погрешности, но тонкой линии, проходящей через заглавные буквы, он не увидел. Разумеется, в таких местах картриджи меняют часто. Если все послания распечатали одновременно — скажем, через день-два после смерти Кэтрин, — то вряд ли на каком-то из принтеров до сих пор стоит тот же картридж. И потом, если это проделал Кодвалладер, он мог бы воспользоваться собственным картриджем.

Кардинал убрал распечатки в портфель и вынул из компьютера дискету.

— Сколько я тебе должен?

— Два семьдесят пять плюс налог. Три шестнадцать.

Кардинал расплатился.

— Скажите-ка мне, Кардинал. Вы как, женаты?

Кардинал поднял левую руку, показывая полоску золота. Внутри было выгравировано имя Кэтрин. Он всегда хотел, чтобы его похоронили с этим кольцом на пальце.

— Вы такой весь из себя правильный, — продолжал Кодвалладер. — Скажите-ка мне правду. Вам никогда не хотелось смазать своей жене по башке? Так, слегка заехать? Я не говорю, что вы так делали. Просто спрашиваю. Отвечайте честно. Вам никогда не хотелось ей малость врезать?

— Нет. Теперь вы тоже ответьте на мой вопрос. Где вы были вечером седьмого октября? В прошлый вторник.

— Во вторник? Вроде как тут и был. В будни мы работаем до десяти вечера. Слушайте, если что-то не так с Корой, то я вообще без понятия, где она теперь живет, сменила она фамилию или нет, и все такое. Так что если ее избили во вторник вечером или еще что, то я тут ни при чем.

— Так ты говоришь.

— Можете проверить, вон камеры. — Он указал на маленькую камеру видеонаблюдения над входом. — Там хранится запись за целый месяц. Спросите управляющего.

— Спрошу. Где он?

— Сейчас нету. Вернется на следующей неделе. Долбаная Кора. Я-то думал, что развязался с этой сукой.

Делорм дождалась шести часов, когда, по ее мнению, Мэтт Мортон уж точно должен быть дома. В шесть она поехала по окружной на Уоррен-стрит — глухое местечко на восточной окраине города. Она подумала, что за всю жизнь вряд ли попадала сюда больше двух раз.

Жилище Мортонов оказалось приземистым деревянным бунгало, которое было, пожалуй, слишком тесным даже просто для семейной пары, не говоря уж о паре с двумя детьми; к тому же оно выглядело совсем маленьким по сравнению с автомобилями на подъездной аллее. Здесь были «тойота-лендкрузер» и «крайслер-пасифика», а также «форд-таурус» — единственная машина нормального размера. У гаража стояли под навесом два ярко-красных снегохода.

И венчала все это великолепие яхта, гигантский «крис-крафт»: Делорм не сумела бы отличить «крис-крафт» от подводной лодки, но на борту имелись крупные хромированные буквы — название фирмы-производителя. Ее неопытному взгляду судно казалось чересчур неуклюжим, слишком остроконечным, недостаточно высоким, но, вероятно, главной целью конструкторов была быстроходность, а не внешняя привлекательность; к тому же неизвестно, как оно смотрится на воде. Делорм не имела представления, сколько в этой штуке лошадиных сил, но винт выглядел впечатляюще.

Если у тебя все эти громадные транспортные средства, почему ты живешь в таком крошечном домишке? Делорм часто задавалась вопросом, почему некоторые люди (а полицейскому доводится встречать их немало), похоже, тратят все свои деньги на всякие прихоти, а не на собственный дом. Ей случалось бывать в сущих лачугах, где на каждой стене был телевизор размером с классную доску.

Впрочем, дом Мортона в эту категорию не попадал: судя по всему, он был в великолепном состоянии.

Чего нельзя было сказать о Мэтте Мортоне. Если он когда-то и был футболистом, как утверждал Фрэнк Раули, то сейчас об этом мало что напоминало. Если у него и были какие-то мышцы, то они давно утонули в нескольких кубических футах сала. Основная тяжесть его тела была сосредоточена вверху, как если бы его крепко стиснули в районе лодыжек и весь жир ушел к шее и плечам. Его волосы были того же каштанового оттенка, что и у растлителя на снимках, но они были тщательно уложены в аккуратную дорогостоящую прическу.

Делорм представилась и предъявила удостоверение.

— Входите, — сказал Мортон. — У меня всего минута. Мы садимся обедать.

— Ничего. Я не отниму у вас много времени.

В гостиной, по левую руку, не обнаружилось ничего, что она видела на фотографиях. В дальнем конце коридора располагалась кухня: слишком далеко, чтобы можно было разобрать какие-то детали за несколькими деревянными шкафами. Делорм слышала, как дети кричат, а женщина их утихомиривает. Судя по голосам, там были мальчик и девочка.