Таифская роза Адама - Иман Кальби

плед, прямо на пол, куда он его постелил. Места в кабине было не так много, но им как раз хватало, чтобы расположиться на полу и почти упереться ногами в стенки.

— Согни колени и расставь ноги, — последовала следующая команда.

Нервно взметнув волосами, Ника быстро развела ноги, хотя было видно, как тяжело ей даются его команды.

Адам полоснул по открывшейся тонкой полоске трусиков острым, блестящим взглядом и опустился рядом. Секунда — и ее трусики были быстро скатаны по ногам вниз.

Горячие ладони прошлись по внутренней стороне бедра, а потом…

Потом он опустил свои губы на ее лоно.

Ника дернулась…

— Что… Что Вы делаете? — сказала и подалась порывисто корпусом наверх в панике, но он быстро вернул ее обратно…

— А теперь расслабься и отдайся ощущениям, Ника. Сегодня я разрешу тебе кончить. Но ты кончишь только тогда, когда я тебе прикажу. По моей команде. Если этого не произойдет, я буду лизать тебя еще и еще. Пока мы не добьемся нужного эффекта, красавица моя. Но в таком случае вероятность того, что мы разобьемся, действительно, будет весьма большой…

О, как она сейчас была на него бесконечно зла. Голова кружилась от страха и трепета. Между ног горело… Что он такое творил? Она и в обычной ситуации даже представить не могла его губы там, на себе, а сейчас… В этих условиях — все чувства обострились до сумасшедшего предела…

Его язык стал резче и настырнее. Он врезался в нее, всасывался, утробно рычал, а она непроизвольно разводила ноги и подавалась вперед, ему навстречу. Контроль опять ее покинул. Вмиг все мысли и чувства сосредоточились только там — на невероятного напряжения узле между ног. Первые всполохи удовольствия стали пробегать по ее икрам, Ника задрожала, но Адам резко отстранился.

— Нет. Не сейчас, — приказал он строго, смотря возбужденно-пьяно на ее раскрасневшиеся половые губки, нежно гладя их пальцами. — Ты пока не кончишь. Сейчас ты покорно принимаешь то, что я даю.

Он снова подцепил губами ее клитор и сильно сжал, тут же слегка его прикусив. Отстранился — подул. Ника вскрикнула от новых ощущений. Порочно. Как же все происходящее было порочно. Как же все происходящее было упоительно. Ее руки непроизвольно сжали волосы на его голове, а тело опять выгнулось дугой под новой волной его натиска.

— Скажи мне, «господин, дайте мне кончить»… — прохрипел он, не отрываясь от нее, вылизывая ее теперь в диком темпе…

Она до крови сжала губу, отчаянно крутя головой.

Самолет задрожал, видимо, попав в зону турбулентности. Ника вскинулась и вскрикнула в панике. Сердце ушло в пятки. Между ног все горело и скручивало в спираль в жажде разрядки, а голова плыла, чувствуя на задворках острые уколы страха. Они болтаются в небе. Как в фильме ужасов. Самолет без пилота. Вчерашнее напряжение вернулось с новой силой, еще более мощное, еще более захватывающее. Почему эта ситуация так дико ее возбуждала, так заводила. Она была уже сама не своя…

— Пожалуйста, дайте мне кончить, господин, — проговорила тихо, словно бы это была уже не она, словно бы вырвавшись из плена своего тела — и тут же поняла, что в этот момент летит…

Мир вокруг рассыпался на мелкие кусочки. Ника громко закричала, подаваясь бедрами вперед. Не понимая уже, это она падает или самолет. Не осознавая больше, где она, кто она, почему она здесь. И только его полный одержимости и алчности зеленый взгляд, которым он впился в нее в момент ее самого пика, так и не оторвав рта от промежности, отпечатался в ее памяти неизбежностью. Она кончала и понимала это. Происходящее между ними здесь и сейчас было неизбежным. Неотвратимым. Необратимым.

Силы и сознание пришли к Нике не сразу. Она все еще лежала на пледе на полу, все еще собирала себя по осколкам, когда Адам деловито что-то говорил в рацию диспетчеру, словно бы ничего не произошло несколькими минутами ранее. Когда увидел, что она села, поправив платье, галантно протянул ей руку — помог подняться. Секунда — дверь в кабину пилота была им распахнута. На пороге тут же показались профессиональный пилот и штурман. В салоне сновала услужливая стюардесса, которую Ника встретила при заходе на борт. Значит, они все это время летели с ними. Значит, ощущение того, что они оказались только вдвоем в самолете, было очередной созданной им иллюзией…

Ника злобно посмотрела на Адама, который с невозмутимым видом прошел к сидению в салоне, по ходу обратившись к летчику.

— Самолет на автопилоте. Думаю, ветер нам благоволит, так что через тридцать минут начнем снижение. Лианна, принесите мне и сеньорите завтрак, — обратился тут же к бортпроводнице.

Он поднял на Нику озорной взгляд только в тот момент, когда уже и она, и он расположились напротив друг друга.

— Жутко проголодался, красавица. А ты?

Ника молчала, прожигая его сотнями искр гнева в ответ.

— Что? Говори… — спросил он, с трудом подавляя улыбку.

— Ты. Вы ведь знали, как я испугалась. Зачем… Зачем этот цирк? Самолет был на автопилоте, а я думала…

Адам все-таки прыснул.

— Открою тебе маленький секрет, Ника, самолет бывает на автопилоте в течение значительного времени полета, даже иногда на взлете и посадке. Это данность современной авиации. Но мы с тобой взлетали сами… Кстати, ты молодец. Все охотно и послушно выполняла. У нас прям с тобой дрим тим (англ. — «команда мечты»). Но если честно, твоя роль при взлете была номинальна. На таких самолетах не нужен штурман. Только второй пилот на случай экстренной ситуации.

Ее губы сложилась в злобно-недовольную узкую полоску. Девушка отвернулась к окну.

— Выдохни, Ника. Надеюсь, этот урок пошел тебе на пользу. А еще… — она почувствовала его дыхание совсем рядом, он наклонился к ней и приблизил свои губы к ее уху, — твой вкус до сих пор играет на моем языке, красавица. А то, как сладко ты кончала на моих глазах, заставляет член дымиться. Это было феерично. Даже круче, чем я думал. У меня бывал секс на борту, но так сладко не было никогда… И это даже несмотря на то, что сам я не кончил.

— У нас не было секса, — бросила она ему раздраженно, максимально вжавшись в кресло.

Губы Адама снова растянулись в порочной улыбке.

— Секс начинается в голове, красавица. И у нас с тобой он начался очень давно…

Девушка не сказала мужчине больше не слова, уткнувшись в иллюминатор. К завтраку так и не притронулась.

Не хотела признаваться самой себе, что ноги все еще тряслись от