Таифская роза Адама - Иман Кальби

с благодарностью приняла бокал из рук Макдиси-старшего и вгляделась в черную даль океана, словно бы спокойно, но строго с ними сейчас разговаривающего. Дернулась, когда почувствовала на плечах руки и поняла, что это Адам накрыл их тонким и мягким пледом.

— Здесь поздними вечерами бывает очень прохладно. Смотри, не простынь…

Посмотрела на него удивленно. Он сейчас был другим. Совсем другим. Юным что ли, не таким напыщенным. И очень красивым — хотя бы это было неизменно. Ему шел этот стиль. Шел этот остров…

— Спасибо, шейх Адам, — ответила, с трудом скрыв улыбку.

— Вы называете его шейх Адам? — спросил Нур. услышав их диалог и тут же прыская, — и почему я не удивлен?

— Да, я называю его шейх Адам. А еще на «Вы»… — словно бы поймала общий вайб Ника с мужчиной и с нескрываемым удовольствием посмотрела на Адама, который, как показалось, сильно смутился при отце, — Ваш сын очень серьезный, строгий и…

— Высокомерный засранец, да? — закончил за нее Нур, явно наслаждаясь моментом.

— Отец… — вздохнул укоризненно Адам, плюхаясь на ротанговое сидение за столом, — давай, садись, — постучал по креслу рядом, обращаясь к Нике, — хватит уже наслаждаться условной форой. Ты сейчас похожа на кошку, прознавшую, что собака на привязи и не сможет ее сцапать. Поэтому нагло дразнишься, исполняя перед ней кульбиты, — чуть слышно проговорил ей на ухо мужчина, удостоверившись, что Нур их не слышит.

Ника и сама поняла, что немного перегнула палку — и после ей явно не сдобровать, особенно на фоне его угроз и посулов предстоящей порки на борту. Просто эта атмосфера, эта ситуация, эта неформальность и в целом дружелюбное отношение хозяина этого странного острова позволили ей, наконец, почувствовать себя максимально расслабленной. Впервые за все это время.

Она услышала на заднем плане инструментальную версию композиции Стинга «Mad about you» и невольно заслушалась.

— У Вас очень хороший музыкальный вкус, шейх Нур, — сказала, улыбнувшись хозяину дома.

— Спасибо, Ника. Это пластинка. Не признаю цифровые записи.

Адам положил ей на тарелку разделанного лобстера. Попробовав, Ника даже не поверила, что может быть так вкусно. Она не очень любила морепродукты. Они ей всегда казались чрезмерно насыщенными по вкусу.

— А мне ничего не скажешь? — с улыбкой произнес мужчина, увидев, с каким аппетитом Ника уплетает его стряпню.

— У Вас очень хороший кулинарный талант, шейх Адам, — произнесла девушка, словно бы даже заигрывая, судя по ответному взгляду и интонации.

Мужчина улыбнулся в ответ, отпивая из бокала и прожигая её взглядом.

— Пап, ты знаешь, что Ника — музыкант? Очень талантливый, к слову сказать. Она играет на виолончели. Отец тоже играет, Ника.

— Играл, — резко, даже слишком резко для текущего момента, перебил его Нуреддин, — играю — это громко сказано. Сто лет не садился за рояль.

— Рояль, — восторженно произнесла девушка, но увидев, что Нур явно не желает развивать тему, быстро ретировалась.

Ретироваться, судя по всему, решил и Нуреддин. После захода с роялем он заметно помрачнел, даже, казалось бы, стал выглядеть гораздо старше.

— Спасибо, Ника и Адам, было очень вкусно, — произнес он, вставая из-за стола, — если не возражаете, я удалюсь отдыхать. На кухне есть кофемашина и турка, если желаете кофе. Я сам, правда, перед сном уже давно кофе не пью, бессонница замучила. Рад, что вы приехали. Покажи девушке окрестности, Адам. Сокотра бывает особенной ночью. Только далеко не уходите, дикие звери, как и раньше, приходят поживиться на огни. Еще раз добро пожаловать на Сокотру, Ника.

Встал. Ретируясь, потом в дверях уже добавил.

— Со стола убирать не нужно. Завтра на рассвете слуги все-таки прибудут. Днем прилетает твоя сестра с мужем и детьми, Адам. Как так у вас получилось вместе меня навестить, не сговариваясь, — пробубнил последние слова себе под нос…

Ника услышала уходившего шейха и удивилась еще больше. Сестра? Семейные посиделки четы Макдиси? И при чем здесь она — сексуальная рабыня шейха. Вернее, пока не рабыня… активно им в эту роль вербуемая…

— Прогуляемся к берегу? — спросил Адам, увлекая за собой девушку.

До песчаного пляжа они спускались почти молча. У каждого была возможность подумать о своем…

— Неудобно перед Вашим отцом. Что он думаете о нас? — спросила она, снимая обувь прежде, чем мелкие песчинки начнут стремительно липнуть к подошве…

— Отец не дурак, как ты понимаешь. И не святой. Явно всё понимает…

На душе у девушки как-то засвербело. Что действительно думал о ней Макдиси-старший? Скольких еще наивных дурочек вот так привозил к нему избалованный и пресыщенный сынок?

— Почему мы здесь, шейх Адам? — спросила его Ника, стоило ее оголенным ногам коснуться прохлады накатившей волны и успевшей растянуть свои воды по песчаной глади. Ее взгляд был теперь острой стрелой направлен на Адама.

— Здесь нет смысла называть меня шейх Адам, Ника. Разрешаю звать меня просто Адам, на ты… — улыбнулся он ей, пытаясь сбавить градус растущей напряженности момента.

— Хорошо, зачем я здесь, Адам? — спросила она снова, не слезая с темы.

— Потому что я этого хочу, — ответил он, открыто смотря на неё, — если честно? Сам не знаю, Ника. Мне просто очень захотелось тебя сюда привезти. А я предпочитаю слушать свою интуицию. Может быть, это нужно нам обоим? — сказал, подходя ближе.

— Нет нас обоих, — ответила она, инстинктивно пятясь назад, — это… иллюзия…

— В нашей жизни всё иллюзия, если задуматься. Кроме физической близости двух людей… В широком понимании. Да и это может быть иллюзией. Иногда это начинаешь понимать слишком поздно. Завтра, когда приедет Иштар, сможешь на эту тему с ней поговорить. Она специалист по миражам… — усмехнулся он.

— Адам, — снова посмотрела на мужчину, все так же решительно, смело, — и все же… Я не понимаю. Это… неправильно. Я не должна быть здесь. Это… твоя семья, это личное… А я… Я всего лишь…

— Кто? — хрипло спросил он.

Ника молчала.

Адам снова предпринял попытку приблизиться к ней — и на этот раз она не стала отступать.

— Молчишь… Потому что сама не знаешь, кто… Вот и я не знаю. Пока не знаю. Но знаю точно, что хочу, чтобы ты здесь и сейчас была со мной.

На этих словах он вложил ей в руку красивый резной ключ.

— Твоя комната первая слева от лестницы на втором этаже. Запрешь ее изнутри. Не задерживайся долго у воды, я уже говорил. Здесь очень прохладно. Можешь сама не заметить, как простудишься…

Развернулся и направился к дому.

Ошалевшая девушка смотрела ему вслед и никак не могла понять, что происходит на душе. Ключ? Что это означало? Он давал ей возможность закрыться