Экипаж черного корабля - Федор Березин

Сейчас эти, впавшие в сумасшествие кукловоды, использующие план или хаотичное помешивание судеб и материальных объектов внизу, заставили его преодолеть более двухсот километров в танковой скорлупе: после залпов «Сонный ящер» переместился, и теперь до него стало несколько ближе. Затем — только он решил расслабиться, наконец-то развалиться в полный рост на нормальной койке, эти, невидимые за черной ватой стратосферы забавники, маскируя свои нитяные рычажки, столкнули с ним, вытянув из-за кулис обыкновенный, уставом предусмотренный манекен с голосовым управлением — посыльного штаб-сержанта. А уже тот дернул Хориса, передав приказ о немедленной явке в святая святых «горы», в канцелярию генерала-канонира Тутора-Рора.

И вот теперь броне-лейтенант, падающий с ног от усталости, с наспех выбритым лицом и в мятом, извлеченном из шкафа и неотглаженном кителе предстал пред очи командира «Сонного ящера». Он смутно вспоминал, но так и не вспомнил, когда попадал в зал для совещаний последний раз: после многодневного скрюченного существования в «Циклопе» любая каюта легко вздувалась до объема собора.

Диапазон возможностей для вызова пружинил в мозгу Хориса в максимально предельной амплитуде. Сейчас его легко могло сразить увесистостью уведомления о назначенном в поддень заседании трибунала — сгоревшие танки могли быть очень хорошим поводом для активации Расового Комитета. Но с такой же пушистой летучестью он мог принять в так и не отглаженную ладонью в суетливом процессе подъема лифта на шестой палубный уровень шершавую кительную мягкость заколку или вкрутку (он не знал точно, что применяется в качестве держателя) ордена Легкой, а можно и Тяжелой Гусеницы — разве он не совершил подвиг, спасая свою машину из огненной западни?

Он представился, как положено, — голос не подвел. Однако сам восседающий за столом верховный начальник не предложил сесть, несмотря на многочисленную пустоту застигнутых в идеальном равнении табуретов. Это был плохой признак, но кто знает, может, главный канонир решил просто рассмотреть подчиненного получше, причем с ног до головы, а не только вершину, обрезанную плоскостью полировки. Может, Хорис для него эдакая невидаль, разбавляющая приевшуюся суетность высоких чинов, изо дня в день мельтешащих в этих стенах. Или он для него дернутая вовремя ностальгическая струна, бередящая душевную муку по загубленной в бронированной замкнутости молодости. Кто знает? Кто может угадать блуждание мысли генеральской старости? Если бы все умели, так кандидатов на управление «горой» было бы пруд пруди, не сидели бы идолами одни и те же личности по пяти циклов кряду. Хотя, может, у них, у генералов-маршалов, круговая порука и не сдвинуть их с кресел-тронов хоть каким сверхталантливым карьеристам. Правда, Бледная Мать свидетель, Хорис-Тат не относил себя к военнослужащим-вундеркиндам и потому не сильно волновался за воцарение в мире маршальско-генералиссимусской мафии.

— Как дела, броне-лейтенант? — спросил наконец командующий «горы».

Хороший вопрос, но что можно на него ответить измотанному до предела младшему офицеру? А потому лучше всего — нейтральный вариант:

— Все в норме, генерал-канонир!

— Я слышал, вы приволокли на ремонт два танка? Можно подумать, он не знает точно, с некоторой злобой подумал Хорис.

— Да, генерал-канонир. Я посчитал, что они могут быть починены.

— В условиях «горы» вряд ли, — поиграл хронокарандашом старший канонир «Ящера». — По крайней мере это очень долгий процесс.

— Может, хоть на запчасти сгодятся? — предложил Хорис. — Ведь ходовая часть вполне ничего. И реакторы.

— Насчет реакторов правильно, — задумчиво просканировал его взглядом генерал. — Сочувствую вам в потере стольких подчиненных сразу, лейтенант.

— Спасибо, генерал-канонир.

— Они и мои подчиненные понятно, но от меня до них чрезмерно много ступенек, отсюда люди уже больше походят на болты или эдакие клеточки, заполняющие орнамент. И винить здесь некого.

Ну что же, вам легче, генерал, подумаешь, несколько десятков болтов высыпалось их коробки. Посчитаем, отметим, сколько чего: механиков-водителей — три штуки; командиров танков — тоже три; пулеметчиков — шесть штучек; операторов… Тщательно впишем в хронопластину и пошлем уведомление вверх, в те инстанции, в которых даже генералы-канониры, а не то что заряжающие, складированы ящиками. Там тщательно, а может, с ленцой покопаются, выудят, что требуется, в коробку запечатают и пришлют сюда, в распоряжение обделенного ныне в личном составе лейтенанта. Хорошо, весело устроена военная машина!

Откуда-то, сквозь мрачность размышлений бубнил свое восседающий, а теперь даже расхаживающий по кабинету генерал-канонир:

— Вы проявили себя грамотным офицером, броне-лейтенант. Похвально. Не имею возможности вас наградить, однако не поленюсь сделать запрос о возможности поощрения в высшие инстанции. — Хорис не успевает опомниться, как верховный канонир треплет его так и не доотмытую от тросовой смазки руку. — Я лично считаю вас вполне годным на выдвижение, однако по этому поводу мы еще посоветуемся с «расовыми наблюдателями» и прочими инстанциями. Ну, что же:

— Служу Республике! (что еще можно ответить?) Но вдруг неожиданный ход:

— А скажите, лейтенант Хорис, вы ведь, возвращаясь к своим танкам, хотели найти там живых?

Броне-лейтенант растерялся только на секундочку, но слезы, выступающие из глаз, выдали его ответ и без произнесения слов.

— Сколько тел вы нашли, Хорис?

— Каких тел, генерал! — Лейтенант закусил губу. — Одни ошметки, даже ни одной целой ноги, не то что головы. Я не пойму, что в «Циклопе» может так гореть?

— Сами знаете, это были кумулятивные, причем крупнокалиберные, снаряды. И вы не виноваты в случившемся, вы вели разведку, и это участь разведчиков — натыкаться на засады. А сейчас идите отдыхать. Держитесь бодро. Вы теперь герой, у нас достаточно молодняка, который будет смотреть на вас, как на бога. Так что не раскисайте. А всех солдат, что были с вами, поощрят. Составьте список, кто проявил себя наиболее рьяно. Все, лейтенант, спать!

Дешифруя новую телефонограмму от ШОНО, Тутор-Рор не ожидал ничего хорошего. Это могло быть подтверждение предписания, полученного ранее от ШВЗС, только с более укороченными сроками выполнения, либо вообще с требованием уже сейчас доложить о рекогносцировке новой позиции где-нибудь на северо-востоке вблизи полуострова Северный. Однако генерал-канонир ошибся. Шифровка обязывала провести «дальнобойное» зондирование местности с целью «доразведки» глубоких тылов противника на предмет обнаружения «не подвергнутых разрушению городов, крупных действующих заводов, а также уцелевших складов военной техники и стратегического сырья».

Генерал-канонир отнесся к заданию скептически. Конечно, «Ящер» мог «заглядывать» за горизонт. Многократно переотразившись от земли и ионосферы, луч большого локатора нес информацию об объектах, расположенных в пяти и даже более тысячах километров. Однако чем дальше, тем все менее точными оказывались его данные. Ведь получаемый «боевой горой» ответный сигнал, в свою очередь, снова проходил весь путь отражений и переотражений от земли к небу и обратно, а значит, еще более искажался. Здесь работали законы физики, и обойти их с этим типом локатора Тутор-Pop никак не мог. На предельной дистанции даже данные о местоположении такого огромного объекта, как город, и то не давали какой-нибудь сверхдальнобойной боеголовке почти никакой помощи — промах гарантировался разрешающей способностью радара. Кроме того, как мог аналитический отдел подвижной крепости, пользуясь «загоризонтником», отличить работающий завод от неработающего? Это был полный идиотизм.