Зубы дракона - Майкл Крайтон

Джонсон почувствовал жгучую боль в ноге и попытался шевельнуться.

– Лежать, – напряженным голосом сказал Маленький Ветер.

– Что-то не так с…

– Лежать, – повторил тот. Положил фляжку и протянул другую. – Пить.

Джонсон отхлебнул, поперхнулся, закашлялся. Виски обожгло ему горло и попало на порез на губе, отчего порез тоже начало жечь.

– Пить еще, – велел Маленький Ветер. Он резал ножом штанину Джонсона.

Джонсон вскинулся, чтобы посмотреть.

– Не смотреть, – сказал Маленький Ветер, но было уже поздно.

Стрела проткнула правую ногу, пройдя под кожей и пригвоздив ее к сиденью. Кожа вокруг раны припухла и воспалилась.

Джонсон ощутил приступ головокружения и тошноты. Маленький Ветер подхватил его.

– Ждать. Пить.

Джонсон сделал большой глоток. Головокружение вернулось.

– Я исправлять, – сказал Маленький Ветер, нагнувшись над ногой Джонсона. – Не смотреть.

Джонсон уставился в небо, на луну. Облака проплывали мимо. Он нащупал флягу с виски.

– Как Жаба?

– Лежать теперь. Не смотреть.

– С Жабой все в порядке?

– Не беспокоиться теперь.

– Где он? Дай мне с ним поговорить!

– Теперь ты чувствовать боль, – сказал Маленький Ветер и напрягся.

Раздался резкий звук, и Джонсон ощутил боль такую острую, что завопил; его голос эхом отозвался в темных утесах. Он тут же почувствовал опаляющее жжение, которое было еще хуже. Он не мог кричать, ловя ртом воздух.

Маленький Ветер поднял окровавленную стрелу, видную в лунном свете.

– Закончить теперь. Я закончить.

Джонсон начал было вставать, но Маленький Ветер толкнул его обратно и дал ему стрелу.

– Оставить себе.

Джонсон почувствовал, как теплая кровь течет из открытой раны; Маленький Ветер перевязал ее полосой ткани, отрезанной от своей банданы.

– Хорошо. Теперь хорошо.

Джонсон толкнул себя вверх. Он ощутил боль, когда встал, но терпимую; он был в порядке.

– Где Жаба?

Маленький Ветер покачал головой.

Жаба вытянулся в задней части фургона. Одна стрела сбоку насквозь пронзила его шею, две другие воткнулись в грудь. Глаза Жабы смотрели влево, рот был открыт, как будто он все еще удивлялся тому, что мертв.

Джонсон никогда раньше не видел мертвецов. С жутким чувством он закрыл спутнику глаза и отвернулся. Он испытывал не столько грусть, сколько ощущение, что он вовсе не находится здесь, в этом пустынном уголке Запада, что он не остался здесь один, с каким-то индейским следопытом, что ему не грозит смертельная опасность. Его разум просто отказывался такое принять.

Ища, чем бы заняться, он сказал:

– Что ж, нам лучше его похоронить.

– Нет!

Маленький Ветер, похоже, пришел в ужас.

– Почему нет?

– Сиу найти его.

– Не найдут, если мы его похороним, Маленький Ветер.

– Сиу найти место, они выкопать его, снять скальп, забрать пальцы. Женщины приходить, забрать больше.

Он показал на свой пах.

Джонсон задрожал:

– Где сиу сейчас?

Маленький Ветер показал на равнину за утесами.

– Они уходят или остаются?

– Они оставаться. Они приходить утром. Может, приводить больше воинов.

На Джонсона навалилась усталость. Нога его пульсировала болью.

– Мы уедем отсюда, как только рассветет.

– Нет. Уезжать сейчас.

Джонсон посмотрел вверх. Облака стали гуще, луну окружала бледно-голубая кайма.

– Через несколько минут станет темно – хоть глаз выколи. Не будет даже лунного света.

– Должны уезжать, – настаивал Маленький Ветер.

– Чудо, что мы все еще живы, но мы не сможем ехать по пустошам в темноте.

– Уезжать сейчас, – сказал Маленький Ветер.

– Но мы погибнем.

– Мы все равно погибать. Уезжать сейчас.

Они двинулись сквозь кромешную тьму.

Джонсон правил фургоном, Маленький Ветер шел в нескольких шагах впереди с длинной палкой и пригоршней камней. Когда он не видел, что находится впереди, он бросал камни. Иногда проходило много времени, прежде чем камни ударялись о землю, и раздавшийся звук был далеким, глухим и давал слабое эхо. Маленький Ветер понемногу продвигался вперед, постукивая по земле палкой, как слепец, пока не находил край пропасти, и тогда показывал фургону другое направление.

Их продвижение было изматывающим и болезненно медленным. Джонсон сомневался, что они делают больше нескольких сотен ярдов в час; это казалось бессмысленным. На рассвете индейцы ринутся в ущелья, возьмут их след и найдут за несколько минут.

– Какой смысл? – вопросил он, когда пульсирующая боль в ноге стала особенно сильной.

– Посмотреть на небо, – сказал Маленький Ветер.

– Я вижу небо. Оно черное. Небо черное.

Маленький Ветер молчал.

– Так что там с проклятущим небом? – спросил Джонсон.

Но Маленький Ветер ничего больше не объяснил.

Незадолго до рассвета пошел снег.

Они добрались до Медвежьего ручья на краю пустошей и остановились, чтобы напоить упряжку.

– Снег – хорошо, – сказал Маленький Ветер. – Воины хункпапа[53] видеть снег, знать, что легко нас выследить. Они ждать, оставаться греться у огня один, два часа утром.

– А мы тем временем будем мчаться изо всех сил.

Маленький Ветер кивнул:

– Мчаться изо всех сил.

От Медвежьего ручья они двинулись на запад через открытую прерию так быстро, как только выдерживали лошади. Фургон трясся и подскакивал, и боль в ноге была жестокой.

– Куда мы направляемся, в форт Бентон?

Маленький Ветер покачал головой:

– Все белые люди идти в форт Бентон.

– Ты имеешь в виду, что сиу ожидают, что мы двинемся туда?

Маленький Ветер кивнул.

– Тогда куда же?

– Священные Горы.

– Какие священные горы? – встревоженно спросил Джонсон.

– Громовые Горы Великого Духа.

– И зачем мы туда едем?

Маленький Ветер не ответил.

– Как далеко эти священные горы? И что мы будем делать, когда туда попадем?