Отблески лунного света - Аманда Скотт

Он не засмеялся и не подверг критике ни одну из ее реплик, что так часто происходило в обществе, когда она хотела поговорить с мужчинами о чем-то действительно серьезном, что по-настоящему волновало ее. Она не ожидала, что Саймон Мюррей мог быть таким простым в общении.

Сибилла вспомнила, насколько свободно она позволяла себе говорить с ним, и ей стало стыдно. Это было так не похоже на нее – доверять другому человеку свои мысли. Особенно человеку, который должен был ненавидеть ее и в последнее время делал все, чтобы позлить ее.

Но с Саймоном ей было общаться также легко и приятно, как и с Хью когда-то. Она вспомнила брата, взглянула на Саймона и улыбнулась.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил Саймон.

С того момента, как они отошли друг от друга на обрыве, он еще не сказал ни слова. Он внимательно и задумчиво смотрел на дорогу впереди себя. Он не повернулся к ней лицом, и Сибилла не понимала, как он мог увидеть ее улыбку.

– Я думала о своем брате – Хью.

– Должно быть, возвращение в родной Эйкермур вызвало у вас много воспоминаний о нем, – произнес он спокойно. – Сэр Хью был мужественным воином и честным человеком. Вы можете гордиться им!

– Я по нему сильно скучаю, – сказала Сибилла и вздохнула. – В детстве я проводила с ним больше времени, чем с отцом. Я только подумала, что... вы с ним немного похожи...

Саймон нахмурился:

– Я сомневаюсь, что мы с ним похожи. Я хорошо владею мечом и копьем, много тренировался. Но я никогда не участвовал в кровопролитных войнах и никогда не стремился добиться этим признания в жизни.

Боясь, что Саймон подумает, что она чувствует себя с ним так же открыто, как с братом, Сибилла осторожно добавила:

– Та ночь на озере в Элайшоу... Я увидела вас стоящим на берегу, когда вы положили руку на бедро и ругали меня, а я боялась возражать вам. У меня была подобная ситуация в детстве с Хью.

Его губы дернулись, и он сказал:

– Мне кажется, он чувствовал бы себя более удивленным, чем я, если бы увидел вас в таком неожиданном месте. А особенно в такой поздний час. И что же случилось, что он ругал вас?

– Мне было семь лет, – усмехнулась Сибилла. – Он поймал меня плавающей в этом озере в одиночестве посреди дня.

– Представляю, как он отреагировал на голую сестренку, которая одна плавает в лесном озере...

– Я плавала так же, как плавают все остальные люди, сэр...

– Большинство женщин на границе вообще не умеют плавать! – сказал Саймон.

– Мне их искренне жаль, – проговорила она. – Самое приятное, что может быть в жизни, – это купание.

– Кит очень повезло, что вы услышали ее крики и бросились ее спасать. Другая женщина просто замерла бы в растерянности на берегу.

Он не сказал больше ни слова, и дальше они шли в тишине.

Когда Саймон и Сибилла вошли в зал, то увидели, что леди Мюррей и сэр Малькольм сидят за столом на возвышении и пристально смотрят на шахматную доску, лежащую между ними.

Изабелла и ее леди часто играли в эту игру, которую привезли в Шотландию несколько французских солдат, которые помогали Дугласу в его борьбе. Французы называли эту игру женской из-за двух «дам» у каждого играющего, которые в конце игры могли ходить по диагонали во все направления и «съедать» чужие фигуры.

Сибилла увидела, как одна из этих «дам» перескочила почти всю доску за один ход и скинула одну из фигур Малькольма на стол. Сэр Малькольм развел руками и сказал Саймону:

– Вы – очевидец моего поражения. Ваша мать – бесподобный игрок. Может быть, вы тоже сыграете со мной после того, как мы закончим игру с ее милостью?

– Она играет лучше меня, сэр, – ответил Саймон.

– Пожалуйста, сын мой, садись, я уже готова пойти спать, – сказала леди Мюррей. – Я только надеюсь, что ты завтра не заставишь нас просыпаться с первыми лучами солнца, а позволишь нам выспаться и поесть в замке, а не где-нибудь в поле, прежде чем мы приедем в Эдинбург.

– Кстати, насчет отъезда... – вдруг проговорил сэр Малькольм. – Мне необходимо кое-что обсудить с вами.

– Прошу вас, спрашивайте, – предложила леди Мюррей.

– Видите ли... Наша Элис чувствует себя несчастной, что я не разрешаю ей посещать балы в высшем свете, пока она не вышла замуж. Она считает, что я несправедлив, – сказал сэр Малькольм.

– Да, столь юные девы должны появляться в обществе только под присмотром зрелых женщин.

– Вы, как всегда, правы, – улыбнулся сэр Малькольм и радостно развел руками, – и это дало мне повод надеяться, что я смогу просить вас, миледи, присмотреть за Элис и Сибиллой. Если они поедут с вами в город, они обе смогут извлечь пользу из вашего руководства. Я смогу тоже поехать с вами! Итак? – сказал он Саймону и посмотрел на стол. – Если вы позволите, я бы хотел сыграть с вами партию!

– Я к вашим услугам, сэр, – ответил Саймон. Сибилла опустила голову и тихо вышла из зала, чтобы не попадаться больше Саймону на глаза.

Саймон видел, как Сибилле легко и быстро удалось обвести отца вокруг пальца. Исходя из собственных наблюдений над своими родителями, он знал, что его мать всегда умела добиться от отца того, чего хотела. И Саймон поклялся, что когда он женится, он не позволит жене крутить им так, как ей захочется, не позволит опровергать свои решения.

Поскольку сэр Малькольм стал жертвой манипуляции, Саймону захотелось снова пообщаться с ним, и он с охотой сел с ним играть, когда дамы удалились. Хозяин Эйкермура казался Саймону интересным и приветливым, и он был благодарен сэру Малькольму за то, что тот не интересовался его отношением к королю и не пытался выведать нужную информацию, как это делали остальные мужчины, с которыми Саймону приходилось общаться.

Ему не терпелось спросить сэра Малькольма о том, что же случилось между семьями Каверсов и Мюрреев и отчего так сильно он раздражал его родителей.

Но из чувства приличия Саймон решил не допрашивать хозяина дома.

Саймона беспокоило приглашение Файфа, но он с нетерпением ждал поездки в Эдинбург, особенно после того, как Сибилла сказала, что она тоже намерена туда поехать. Это значит, что теперь, когда ее отец не против этой поездки, нужно не наломать дров раньше времени.

Римский лагерь, мимо которого они проезжали, оказался интересным и красивым местом, но никто не захотел спешиваться так рано, и все поехали дальше. Сначала они пересекли вброд реку Эттрик, а к полудню вышли к Твиду и там остановились. Люди сэра Малькольма быстро накрыли столы, и уже через час все, сытые и довольные, вновь оседлали коней. Через несколько часов после того, как они перешли Твид, старая дорога пошла через низкие, поросшие деревьями холмы.

Однообразный пейзаж немного утомлял, и Саймон, крепко держа поводья, ехал впереди процессии и постоянно возвращался мыслями к тому, что могло ждать его в Эдинбурге. Он вспоминал предостережения своей матери и надеялся, что ему удастся уберечь от притязаний наместника родного Элайшоу.