Зверь по имени Кот - Виталий Гладкий

Теперь он носил ей в нору только самых упитанных зверушек. Кошка лишь благодарно мурлыкала, завидев Кота с добычей, но тут же начинала злобно шипеть, едва он переступал какую-то невидимую черту. Так продолжалось две недели, а затем Кот со спокойной душой на некоторое время оставил свое жилище. Кошка уже могла охотиться самостоятельно, и Кот решил, что пора уделить внимание своим сугубо личным делам.

Они были связаны с его повышенной любознательностью. Кота сильно заинтересовало небольшое захудалое сельцо, в котором после принудительной эвакуации, связанной со взрывом ядерного реактора, самовольно остались жить три деда и восемь старушек.

Кот наткнулся на село прошлой осенью, в одном из своих дальних походов, но войти в него не решился. Он никогда прежде не видел людей. Поначалу они показались ему опасными хищниками, хотя некий внутренний голос говорил ему, что это не так.

Однако гены лесного дикаря не позволили Коту совершить прогулку по селу, хотя он и слышал куриное кудахтанье, а также чувствовал приятный, хотя и незнакомый ему запах свежеиспеченного хлеба. Судя по всему, в селе добычи было много и она находилась на ограниченном пространстве, что предполагало удачную охоту без особых затрат времени и энергии.

Кот решил оставить эти богатые «охотничьи угодья» до поры до времени. В лесу и так живности хватало. Он был очень рачительным зверем. Но теперь, по его мнению, время для разведки боем наступило — хотя бы потому, что жизнь без кошечки-игруньи стала немного пресноватой и Коту захотелось приключений.

Борис Львович оказался тугодумом. От него не было звонка трое суток, хотя он и обещал позвонить на следующий день, и Ксана совсем извелась: неужели весь ее «спектакль» провалился?! Неужто она настолько бездарная актриса, что не смогла увлечь своей игрой одного — единственного зрителя? На третий день Ксана была просто в отчаянии.

«Тупая дура! — думала она, стоя под душем. — Хотела же, хотела отмерить пару капель яда в бокал „клиента“ прямо там, на презентации! Ан нет, испугалась, что окажусь под подозрением. Да с таким же успехом можно подозревать половину того бомонда, что собрался на эту великосветскую тусовку. Не думаю, что у них там сплошная идиллия в отношениях. Пауки в банке… Дура, дура! И что теперь? Мочить „клиента“ в сортире? У-у-у… — Ксана застонала от переизбытка чувств. — Так лоханутся… Зачем, зачем я согласилась на предложение Фила?! Из жадности… точно из жадности. Денег тебе мало… Ты что, солить их собираешься?! Дярёвня…»

Мобильный телефон подал голос, когда Ксана намылила голову и лицо. Чтобы не пропустить звонок, она взяла свой мобильник в душевую, завернула его в полиэтиленовый пакет и положила на полку рядом с бутылочкой шампуня. От неожиданности Ксана поскользнулась и едва не грохнулась на щербатый кафельный пол. Ее спасла труба, за которую она уцепилась, как утопающий за соломинку.

Не открывая глаз, Ксана нащупала пакетик с мобилкой и не развернула, а в бешенстве разорвала его.

— Алло, слушаю! — пытаясь сдержать себя, процедила Ксана сквозь зубы.

— Здравствуйте, Ксана! — раздался в трубке голос Колодина. — У вас что-то случилось?

— Здравствуйте. С чего вы взяли?

— У вас голос изменился. Какие-то не очень приятные проблемы?

«Ясновидец… чтоб его! — злобно подумала Ксана. — Не мог позвонить чуть раньше… или на час позже».

— Да, вы угадали, — ответила Ксана, стараясь успокоиться. — Я как раз нахожусь в душевой и вся в мыле.

— Мать честная! Простите меня. Я не хотел…

— Ничего, все нормально. Мне почему-то всегда звонят, когда я нахожусь в душевой. Наверное, это мой злой рок. Так что вы не исключение.

— А я думаю, что это шумит в трубке. Наконец дошло. Я перезвоню вам… скажем, минут через двадцать. Хорошо?

— Надеюсь, двадцати минут мне будет достаточно… — ответила Ксана, и мысленно окончила фразу: «Чтобы прийти в себя. Похоже, подруга, у тебя намечается нервный срыв. Нужно срочно ехать в отпуск… на месячишко. Куда-нибудь подальше от этого болота».

Колодин позвонил ровно через двадцать минут. Наверное, у него в голове стоят очень точные атомные часы, подумала Ксана. Почти секунда в секунду. Деловой человек…

— Ксана, как вы смотрите на то, чтобы мы встретились… например, завтра, вечером. Посидим, поужинаем, поговорим…

— Предложение интересное, смотрю положительно, в принципе я согласна. Но где это будет?

— А какая разница?

— Большая… — Ксана засмеялась приятным грудным точно будет брючного костюма, а ежели вы приглашаете меня в ресторан, то тогда я должна и выглядеть соответственно.

— Извините… — хохотнул в ответ и Колодин. — Я как-то выпустил из виду, что женщины — скажем так — несколько отличаются от мужчин. И не только внешне. У нас есть униформа почти на все случаи жизни — костюм. Что касается женского пола, то ваш выбор одежды зависит не только от значимости и места свершения события, но даже от настроения.

«И откуда это у вас, Борис Львович, такие познания по части женщин?» — едва не ляпнула Ксана, да вовремя прикусила язычок.

Этот вопрос послужил бы Колодину напоминанием о его безвременно усопшей жене. Вдруг в нем заговорит совесть — и опять начнутся воспоминания о днях прошедших, походы на кладбище с цветочками, слезы под рюмку водки, — и тогда тебе, дура бестолковая, не подобраться к банкиру и на пушечный выстрел.

Пока все эти соображения проносились в голове Ксаны, она помалкивала. И правильно делала, потому что Колодин после небольшой паузы (наверное, наслаждался оригинальностью своего умозаключения) спросил:

— А вы куда предпочитаете — в ресторан или на природу?

Это был вопрос, что называется, на засыпку. В ресторане много посторонних глаз (плюс охрана Колодина) — это плохо. Мало ли кому что покажется. Вдруг какой-нибудь «зоркий сокол» заметит Ксенины манипуляции с ядом.

На природе — мало наблюдателей, что тоже скверно. В таком варианте обвинить ее во всех грехах — раз плюнуть. Нужно же телохранителям свалить на кого-нибудь свою вину.

Кончено, до сих пор яд работал безотказно. Обычно у Ксаны было около двух суток, чтобы замести за собой следы. Но что если на этот раз случится какая-нибудь накладка и господин Колодин откинет копытца прямо за столом? В кровати еще куда ни шло, можно списать на чересчур бурные эмоции и возраст клиента, но ей почему — то совсем не хотелось делить ложе с потенциальным покойником. Дурная примета.

С ума сойти, что потом начнется… Ксана даже вздрогнула, ярко представив себе такую картину. То-то будет шума. Ее имя попадет в газеты, на телевидение, везде появятся фотографии… От «желтой» прессы не спрячешься. Это еще те шакалы.

То, что ее назовут путаной, не беда. Эка невидаль в современной России. Вполне почетная профессия. Не хуже, чем у «оборотней» в погонах или у чиновников-взяточников. Разве что менее доходная.