Море воспоминаний - Фиона Валпи

В конце концов они подошли к тому месту, где сначала темнота сменилась мягким светом, а потом Элла увидела спокойную реку и исходившее от нее мерцание: это лунный свет отражался от поверхности воды. Ее проводник повернулся и прошептал:

– Шер, – и снова приложил палец к губам.

Она кивнула. Хорошо, что темнота не была кромешной, но в то же время Элла понимала, что «дополнительный» свет делает их еще более уязвимыми. Le Cher, приток Луары, был демаркационной линией между оккупированными и свободными территориями, так что, скорее всего, нацистские патрули находились как раз на другом берегу.

Они нырнули обратно в тень и продолжили свой путь по узкой тропинке между деревьями на южном берегу. Наконец добрались до места, где древний лес был недавно вырублен, а массивные стволы беспорядочно валялись среди груды пахучих опилок.

– Боши[82].

Мальчик жестами дал понять, что это дело рук нацистов. Элла предположила, что они приближаются к месту пересечения границы, раз немцы, боясь каких-либо действий в этом районе, предпочли расчистить здесь лес.

Они свернули в сторону и в свете луны, пробивавшемся сквозь разорванные облака, увидели белые башенки прекрасного замка, возвышающегося на противоположном берегу. Элла присмотрелась внимательнее. На самом деле замок занимал не только северный берег; прямо над рекой шла крытая галерея высотой в три этажа, соединяющая башни на обеих сторонах и опирающаяся на ряд каменных арок, перекинутых через реку от северного к южному берегу.

– Шенонсо[83], – прошептал проводник. Он оглядел дальний берег реки, высматривая что-то. Затем он покачал головой и снова приложил палец к губам.

– Пока небезопасно.

Он жестом пригласил ее последовать его примеру и сесть, прижавшись к одному из огромных срубленных стволов.

– Как только немецкие патрули уйдут, – объяснил он, – нам подадут знак. Мы увидим одеяло, свисающее из окна, будто для просушки. Тогда можно идти.

На покрытой мхом земле было немного сыро, и ей пришла в голову фраза: самый темный час – как раз перед рассветом. «Откуда взялась эта пословица?» – удивилась она, слегка дрожа. Хорошо хоть пальто было более или менее теплым, и Элла поплотнее запахнула его, чтобы максимально защитить себя от холода, который поднимался от земли и пробирал ее до костей. Она посмотрела на часы, наклонив циферблат так, чтобы разглядеть стрелки в лунном свете. До восхода солнца оставалось еще некоторое время. Темнота очень кстати, но скоро рассвет, за бледными узорами башенок Chenonceau уже занимался новый день.

Она снова прокрутила в голове план операции, мысленно повторяя каждый шаг. Ей нужно было войти в замок и пересечь крытую галерею. Там ее встретит связной, который вручит ей платок и корзинку. Как только наступит утро, они вдвоем отправятся в деревню, чтобы все выглядело так, будто они идут за продуктами. Ее отведут на конспиративную квартиру, где будет ждать один из членов Сопротивления. Элла вручит ему передатчик и проведет подробный инструктаж. Потом со связным из замка они пойдут обратно, неся свои корзины с покупками. Она будет прятаться в Chenonceau до наступления сумерек, а потом вернется сюда, в лес. Другой проводник – или, возможно, тот же самый мальчик – будет ждать ее, чтобы отвести к месту посадки, а самолет прилетит за ней под покровом темноты.

– Просто туда и обратно, никаких выкрутасов. Мы максимально упростили наш план, – объяснил Ангус. – Как только наш коллега из Сопротивления введет в действие первый S-Phone, мы сможем совершить высадку с большим количеством трансиверов, которые они распределят по своей сети.

Все, что ей нужно было сделать, это выполнить серию простых действий, но каждое было связано с потенциальным риском. Она почувствовала учащенное сердцебиение и сделала пару медленных глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Ей нужно было сохранять ясную голову и не паниковать, что бы ни случилось. Способность трезво мыслить, принимать правильные решения под давлением – вот что поможет ей вернуться в безопасную Шотландию. Вернуться к родителям. Вернуться к Ангусу.

«Не отвлекайся», – уговаривала она себя. Она сосредоточилась на мыслях о Каролин, жалея, что не может сказать подруге, что она здесь, на французской земле, чтобы помочь и сделать все возможное, дабы ускорить окончание этой ужасной войны.

Она старалась дышать медленно, успокаивая натянутые нервы, пытаясь держать свои чувства под контролем.

Элла снова задрожала, кончиками пальцев дотронувшись до сырого мха, и проглотила комок, подкативший к горлу, когда она вспомнила о прекрасном, но истерзанном войной теле Кристофа, погребенном за много миль отсюда в такой же холодной земле. Холодная ярость внезапно вспыхнула в ней, помогая кристаллизовать эмоции в ясную решимость довести эту миссию до конца.

Время от времени ее проводник выглядывал из укрытия и наконец встал, предлагая ей сделать то же самое. Элла с трудом поднялась, пытаясь избавиться от скованности в напряженных, застывших мышцах ног. С первым лучом солнца в одном из верхних окон замка появилось одеяло. Мальчик указал на дверь галереи и жестами изобразил, что нужно постучать в нее четыре раза.

Девушка кивнула и стремительно пошла по открытой местности. Чувствовала она себя при этом совершенно беззащитной, внезапно осознав, что за ней наблюдают, и не только проводник. Мысленно Элла молилась, чтобы это были дружелюбные глаза из замка, с тревогой следящие за ее передвижением.

С колотящимся сердцем она прошла по деревянному разводному мосту к тяжелой двери и постучала четыре раза, как было условлено. Воцарилась тишина, наполненная лишь первыми осторожными птичьими трелями и шумом крови в ее ушах. Она чуть не расплакалась от облегчения, когда услышала приближающиеся к двери шаги. Засовы отодвинулись, ключ повернулся и дверь с треском распахнулась. Элла проскользнула внутрь и оказалась в длинном коридоре. Окна были завешены плотной темной тканью, и как только дверь за ней закрылась, зажегся фонарь, заставив ее зажмуриться.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящийся пульс, и снова зажмурилась, на этот раз от удивления. Если в Арисейге она чувствовала себя немного похожей на Алису в Стране чудес, то здесь появилось ощущение, что она шагнула в Зазеркалье. Потому что она обнаружила, что стоит в длинной изысканной галерее, вымощенной черно-белой плиткой, ромбовидный узор которой, казалось, уплывал и смещался, притягивая взгляд к дальнему концу. Впечатление усиливали высокие округлые ниши в белых каменных стенах. Они были достаточно велики, чтобы в них мог спрятаться человек, и, следуя за незнакомцем, Элла напряженно всматривалась в полумрак вокруг. Дойдя до массивного резного каменного камина с маленькими деревянными дверьми по обеим сторонам, они прошли через одну из них в извилистый коридор, повернули несколько раз, и она поняла, что теперь, должно быть, пересекли реку и оказались в главном здании замка.