История Малороссии - Павел Иванович Ковалевский

освобождения отчизны нашей от рабства и презрения. Позаботимся о пользах своих, — предупредим опасность. Сего требует от нас потомство. Страшимся его проклятий». (Бантыш-Каменский).

26 октября 1708 г. Мазепа перешел Десну и с ним 4 или 5 тыс. козаков перешли к шведским квартирам. Царь Петр узнал об этом на другой день. Велико было его удивление, поражение и огорчение. Но медлить было нельзя. Нужно было заглушить пожар сразу.

Прежде всего в лице Мазепы царь лишался верного и любимого слуги. Затем, властный гетман Малороссии действительно мог ему сделать много неприятностей, подняв против него Малороссию, — а Карлу он мог оказать великую помощь. Нужно было спешить потушить пожар прежде, чем он разгорелся. Поэтому царь послал Меньшикова усмирить восставшие полки, произвести новое избрание гетмана и сделать все возможное для удержания Малороссии на своей стороне.

Вместе с огорчением подлым поступком своего любимца, царь страшным гневом на него распалился и весьма умно и жестоко отмстил и погубил его во мнении родины почти на вечные времена.

Прежде всего с чрезвычайной быстротой по всей Малороссии Мазепа объявлен был изменником родине и изменником царю. С такою же быстротою был избран новый гетман, который призывал козаков немедленно сомкнуться на помощь русскому царю, против страшного врага и союзника изменника. Уже это всеобщее объявление гетмана изменником крайне охлаждающе по отношению к Мазепе подействовало на малороссов. И если бы между ними нашлись охотники стать на сторону Мазепы для защиты самостоятельности Малороссии, то уже эта публичная охулка должна была бы их удержать, или, по меньшей мере, поставить в состояние нерешительности.

Но Петр смотрел на дело глубже. Он знал, что малороссы народ сантиментальный, добрый и религиозный. История показала, как орлы Малороссии за веру гибали на «Старом Мясте» в Варшаве, чуть не сотнями и как лучших из верных детей Малороссии там четвертовали и зажаривали за веру и вольность… Поэтому у Петра явилась мысль погубить Мазепу именно в этом самом чувствительном для малороссов пункте. Иван Мазепа объявлен был отлученным от церкви и предан анафеме, при чем постановлено было объявить эту анафему во всех церквах православных и повторять эту анафему из года в год во всех церквах, пока церковь будет на Руси существовать, в неделю православия.

И вот, начиная от Киевского собора и кончая последнею, полуразрушенною церковию Малороссии, гетман Иван Мазепа объявлен был отлученным от православной церкви за измену отечеству и вере православной и назван публично и торжественно анафемой. Трудно себе представить тот религиозный и нравственный ужас, который был вызван этими чисто политическими приемами… Прошли сотни лет после смерти гетмана Мазепы, а слово Мазепа в Малороссии и по ныне осталось самым ужасным и самым оскорбительным и позорным прозвищем[14]…

Таковы были последствия политического приема Петра. Ближайшим же последствием анафематства Мазепы было то, что вся Малороссия пошла за новым гетманом Скоропадским и стала в защиту России. Мало того. Многие сторонники Мазепы, как полковники Апостол, Галаган и др. опамятовались и явились с повинною к Петру. Сам Мазепа скоро понял свою ошибку, — но было поздно… Измена Мазепы открыла глаза Петра и на невинно-осужденных Мазепою. Для одних было воспоминание запоздалым, — другим можно было возвратить честь и положение. Так был возвращен из Сибири Палий.

27 июня 1709 г. последовал знаменитый Полтавский бой. Карл XII был разбит. Его армия уничтожена. Он позорно бежал в Турцию. Вместе с Карлом бежал в Турцию и Мазепа. Но не выдержал он там долго своего падения и разрушения задуманного им дела. Сжегши бумаги, он принял яд и скончался.

«Нехай я один буду бесталанный, а не многие, о яких вороги мои мабуть и не мыслили, або и мыслить не смиют. Гибни все, коли злая доля все переиначила для неведомого конца»…

Sic transit gloria mundi…

Слово о Палие. Уже состарившийся, побывавший в Енисейске и опять вернувшийся, Палий еще раз показал свою козацкую удаль, козацкую храбрость и козацкую мощь. Но всему есть конец. Палий решил, что и ему пора кончить. По принятому, старый запорожец заканчивал жизнь в монастыре. Для этого он собирал друзей товарищей и устраивал бурный кутеж. С музыкою и плясами он шел к монастырю. Своим родным криком — «пугу, пугу» — он вызывал из за брамы брата-монаха и входил в монастырь. Врата закрывались и запорожец принадлежал Богу.

Вот описание такого подвига Палия, представленное батьком Тарасом.

У Кыиви, на Подоли, Було колысь, и николы Не вернеться, що диялось. Не вернеться сподиване. Не вернеться… У Кыиви, на Подоли, Козакы гуляють, Як ту воду, цебром, видром Выно розлывають; Лехи, шынки з шинкаркамы, З вынамы, медамы. Закупылы запорозьци Та й тнуть корякамы! А музыка реве, грае, Людей звеселяе, А из Братства те бурсацьство Мовчкы выглядае. Нема голий школи воли, А тоб догодыла!.. Кого-ж то там з музыкамы Люды обступылы? В червовых штаняхь оксамытных Матнею улыцю мете, Иде козак. Ох, лита, лита! Що вы творыте? Но то те-ж Старый ударыв в закаблукы, Аж встала курява! оттак! Та ще й проспивуе козак: — По дорози рак, рак. Нехай буде так так, Як бы такы молодыци Посиялы мак, мак. Дам лыха закаблукам, Дам лыха закаблам, Достанеться й передам, А вже-ж тии закаблукы Набралыся лыха мукы… Дам лыха закаблукам, Дам лыха закаблак. Достанеться й