Стоунхендж. Загадки мегалитов - Питер Браун

Фактически затмение Луны можно наблюдать, когда (что парадоксально) Луна и Солнце находятся над горизонтом и явно не совсем противоположны. Однако эта уникальная ситуация так и не была упомянута Колтоном и Мартином. Это одно из самых странных естественных явлений, которые могут происходить и на первый взгляд кажутся невозможными, если учитывать, что затмение происходит тогда, когда три тела выстраиваются в линию (сизигия). Такая аномалия происходит из-за рефракции атмосферы. Заходящее Солнце фактически уже село, но кажется, что этого не произошло, поскольку его позиция ниже горизонта как бы смещается вверх благодаря рефракции. Таким же образом восходящая Луна фактически еще не поднялась, но ее образ смещается вверх из-за рефракции и становится видимым преждевременно. Геометрически это приводит к сближению двух тел больше чем на 1° большого круга – конечный результат двойного смещения, вызванного рефракцией. Аналогичная ситуация может также возникать при восходе Солнца и заходе Луны. Плиний Старший был свидетелем интересного утреннего затмения такого рода 22 февраля 72 года н. э.

Колтон и Мартин полагали, что многочисленные каменные круги, разбросанные по всей Британии, вполне могли использоваться для прогнозирования, поскольку никакого другого убедительного объяснения их назначения до сих пор нет. Вместе с тем они отмечали, что использование в таких каменных кругах предложенного ими метода предсказания солнечных затмений плохо обосновано, поскольку не учитывает большие трудности наблюдения за Луной при наибольшем кажущемся сближении двух тел.

Вслед за опубликованием работы Хойла Antiquity объявил об открытии дискуссии и пригласил ученых прокомментировать статьи Хойла. Впоследствии журнал опубликовал отклики Хокинса, Аткинсона, Тома, Ньюхэма, Седлера (в то время руководителя бюро Британского национального альманаха, который обратил внимание на некоторые неточности в расчетах эклиптического цикла Хокинса и Хойла), а также Ньюволла, археолога, чья первая статья о Стоунхендже была написана для этого журнала за 38 лет до этого.

Археологи, которые поначалу весьма прохладно относились к астрономическим теориям, теперь проявили больший интерес ко всей проблеме в целом, поскольку астрономы явно не могли прийти к согласию между собой.

Хокинсу первому представилась возможность ответить Хойлу, и он сделал это, осветив кратко свою собственную точку зрения и объяснив позицию. Он считал:

а) Стоунхендж являлся обсерваторией Солнца и Луны;

б) представлял собой расчетное устройство (ямы Обри) для предсказания экстремальных положений Луны на горизонте, а также затмений; в) Стоунхендж мог представлять собой практический пример уровня развития общей культуры.

Хокинс отметил тот факт, что Хойл поддерживал первые две гипотезы, и согласился с его выводами, но относительно в он считал философскую интерпретацию Хойла «исключительно провокационной». Хокинс убеждал не соглашаться с Хойлом в вопросе о так называемых ошибках строителей, объясняя их последствиями трудностей наблюдения. Вполне допустимо, что обитатели Стоунхенджа не видели теоретического экстремального азимута, поскольку фаза полной Луны не так часто происходит в момент восхода Луны, а облачные ночи во время полной Луны будут вызывать аналогичный систематический эффект.

С его точки зрения, Хойл вышел за пределы его, как он назвал, «осторожных» выводов о том, что строители Стоунхенджа были более интеллектуально развиты, чем считалось ранее. Хокинс назвал это «захватывающими рассуждениями», и все же лишь такой образованный человек, как Хойл, мог отважиться на изучение таких отдаленных регионов археологии и антропологии...

Статья Аткинсона содержала более весомую и агрессивную критику. Пройдясь по некоторым известным основным моментам, затронутым в этой дискуссии, он воспользовался возможностью еще раз атаковать теории Хокинса, распространяясь по поводу новой оценки основополагающих наблюдений, таких как значение наклона эклиптики, и новых данных относительно нескольких ориентировок монумента, отметив при этом, что некоторые из них отличаются более чем на 2,5° от предыдущих. Они были весьма важны, поскольку Ньюхэм определил значения истинного горизонта для Стоунхенджа, которые варьировалась от + 0,33° до + 0,62°, в то время как Хойл предлагал единое значение в 0,7°.

Аткинсон (признанный одним из немногих археологов, способных разобраться в математических заключениях) повторно рассчитал азимуты полной орбиты для первого и последнего проблеска (2' солнечного и лунного диска, показавшегося над горизонтом). В обоих случаях средняя ошибка оказалась в шесть раз больше максимальной ошибки в 0,3°, которую Хойл считал допустимой, учитывая возможности строителей. Принимая во внимание направление знака такой ошибки, Аткинсон обнаружил, что азимуты первого и последнего проблеска более соответствовали ориентировкам Хокинса, но это различие было недостаточным, чтобы отдать предпочтение той или иной модели наблюдения, за исключением лишь иллюстрации того, что условие полной сферы не обязательно является правильным, как считал Хойл. Вместе с тем Аткинсон отмечал, что его расчеты следует рассматривать как «предварительные упражнения», поскольку они основаны на ориентировках, определенных на основе различных планов и аэрофотосъемки, надежность которых была сомнительной. По этой причине он воздержался на этой стадии от опубликования пересмотренных таблиц.

Затем Аткинсон затронул вопрос о высоте насыпи Стоунхенджа – по его мнению, ключевого и до сих пор не учтенного фактора в дискуссии. В настоящее время насыпь представляет собой весьма неприметную черту монумента, незаметную для многих посетителей. Расчеты Аткинсона показали, что в свое время она возвышалась примерно на 2 м (6 футов). Если при этом принять во внимание, что глаза наблюдателя находились на уровне 1,53 м (5,1 фута), что следует из среднего роста мужчин из длинного кургана Вест-Кеннет, то можно сделать вывод: при восходе Солнца и Луны вершина насыпи окажется ниже линии горизонта. Однако при заходе насыпь будет перекрывать линию горизонта на + 1°, создавая местный искусственный горизонт, если, конечно, насыпь не была преднамеренно занижена в этих точках. Но расчеты Аткинсона показали, что это повлияет только на размер ошибки, а не на направление знака.

Он отметил, что одна из ориентировок на заход Солнца (91 – 92) фактически проходит через отмеченный пробел в насыпи рядом с ямой Обри 20, совпадающий с дамбой через ров. По утверждению Аткинсона, невозможно точно определить, имела ли эта дамба естественное происхождение, но фактически она вполне могла открывать ясный вид на линию горизонта вдали.

Что касается круга Обри, то Аткинсон считал его весьма неточным. Масштаб заложенных в его расположении ошибок не давал возможности успешно предсказывать полные затмения, но, возможно, он был достаточно хорош для предсказания частичных затмений.

Вместе с тем, рассматривая собранные им данные, он признал, что ни одно из них не противоречит в значительной степени идеям Хойла, которые импонировали ему больше, чем идеи Хокинса. С помощью метода Хойла можно было объяснить, как Стоунхендж мог использоваться для прогнозирования затмений, но, добавил он, отнюдь не доказать, что Стоунхендж действительно использовался таким образом. И все же в доисторическом контексте интерпретацию Хойла было трудно принять, ввиду некоторой ее «концептуальной абстракции». Аткинсон признавал, что позиция Пяточного камня и базовых камней и, в частности, выбор широты строителями мегалита были «определены астрономически». Однако по некоторым причинам он не мог «полностью согласиться» ни с Хокинсом, ни с Хойлом...