Украинский фронт - Федор Березин

Четвертая власть:

«…официальные лица лидирующих стран Европы воздерживаются от каких-либо комментариев по поводу выхода Турецкой Республики из военной и политической структуры Организации Североатлантического Договора. Возможно, это связано с тем, что государствам истинной демократии очень непросто поднимать в настоящий момент вопрос о выплате Турцией весьма немалой контрибуции, должной выплачиваться в связи с нарушением долгосрочных обязательств касающихся общей безопасности. Как известно, нынешний год стал для Турецкой Республики весьма и весьма непростым…»

Командир инструкторской группы Забияка сидел посреди кабины управления и обучал только намедни сформированный расчет из подчиненных офицеров правилам ведения воздушной войны. Точнее, обучать с нуля было бы уже несколько поздно, ибо времена подобной манеры обучения аукнулись еще в 41-м прошлого века. Так что боевой расчет просто обменивался мнениями и уточнял детали распределения обязанностей. Поскольку все были несколько не в своей тарелке, а, кроме того, после расправы со сторонниками евро-интеграции оказались повязаны если и не кровью, то уж совместным заговором однозначно, иерархические ступени, и до того порядком изъеденные совместными армейскими невзгодами последних лет, почти полностью сгладились. Можно сказать, происходило совещание друзей-товарищей по несчастью.

– Послушайте, майор, – интересовался возящийся со старинным фотоаппаратом «Зенит», старший лейтенант Землянский, – а зачем нам, все-таки, вести этот фото-контроль? Для кого?

– Для себя, Антон, – щурился на него Забияка. – Чтобы потом прикрыть собственную задницу.

– Да уж, – вздыхал инструктор приемной системы, – сильно эта фотопленка поможет, когда америкосы…

– Что за панические хлипы, Антоша? – зыркал на него Забияка. – Чего струхнул-то? Совсем скоро тебе придется пережить настоящий бой. Когда еще случай выдастся, а?

– Это он нашим евро-любцам завидует, – подтрунивал полулежащий на табурете без всякого дела капитан Иванов. – Им вот, когда с НАТО совокупимся, вместо советского «Зенита» выдадут «Никон».

– Держи карман, – хмыкал Забияка. – Еще скажи, что им «Пэтриоты» «подарують».

– То уж само собой, – кивал командир локатора К-1. – Но только не в подарок, а в долг. Сколько он там стоит, а? Наши внучики как раз рассчитаются по процентам, а там может и спишут по остаточной стоимости, так ведь? Как думаешь, Николай, – менял тему Иванов, – наша цифровая шкафина, без ЦВМ-щика, не проволынит дело?

– Сплюнул бы ты через плечо, Лёва, – вяло раздражался Забияка. – Месяцами не ломается, а тут… Вот! Тьфу, тьфу, тьфу!

– Такой большой, Николай Васильевич, до майора дорос, а в приметы веришь.

– А ты, Лев Степанович, прямо атеист чистой воды, да?

– Зато не коммунист!

– Нашел чем хвастать, тоже мне. Я бы вот сейчас, наверно, вступил.

– Переживем бой, тогда уж всем скопом можно, – соглашался Иванов.

– Когда… Точнее, если… свалим америкоса, нас и так вне очереди возьмут, – делал философский вывод Землянский. – Вот, закрепил, пан майор, – докладывал он, демонстрируя фотоаппарат, прикрученный на специальном, опять же хап-способом сотворенном крепеже.

– Вижу, – кивал Забияка. – Только брось ты, Антон, этот «пан». Тошно уж. Тут в коммунисты всем рядком готовим пожитки, а тут… Пусть уж по-старому – «товарищ». Привычней пока еще.

– Конечно привычней, – опять подтрунивал Иванов. – Слушай, товарищ майор, а как на зоне друг к другу обращаются? Тоже, «товарищ»?

– Твою бого-мать, Лёва! – нервничал Забияка. – Опять ты за свое? То, понимаешь, «машину» хаишь, то…

– Да, не хаю я ваше милое «Пламя», что мне, – раскачивался на вращающемся табурете Иванов. – Просто, думаю вслух. ЦВМ-щика нашего вспоминаю. Мне ведь ему присветить пришлось. И не жалею как-то. Евро-атлантист хренов. Пусть посидят в бомбоубежище, ума наберутся. Я им там свет вырубил.

– Вырубил свет?! – почти вскакивает со своего собственного табурета Забияка. – Зачем? Как-то…

– Да, чтоб не сбежали, – вяло пояснял Иванов. – В темноте же тяжелей будет сориентироваться, чего, куда. Пусть помучаются в неизвестности. Им, наверное, сейчас тяжко. Они ж не знают, чего мы задумали. Вдруг, прикидывают, как мы их утречком поведем расстреливать.

– Горе наше, капитан-товарищ Иванов! – сплевывал Забияка. – Я понимаю, что мысли вслух. Но полную околесицу-то нести все равно не следует. Тут на носу серьезное дело, а ты…

Обращение-приставку «пан» ввели в украинских вооруженных силах совсем недавно. Она вполне сносно прижилась в качестве замены «товарищ» по отношению к офицерам, а вот с сержантами получилось как-то не очень – «не звучало». Да и к офицерам это озвучивалось как-то шуточно-пародийно, но быть может именно по сей причине и прижилось до жути быстро. Естественно, если копать глубоко и логично, то данное обозначение входило в антагонистическое противостояние с провозглашением демократических принципов, ибо «пан» – есть по сути обозначение классового признака. Однако если копать все-таки не лопатой, а мозгами, то каждому ясно, что под риторику об общечеловеческих ценностях на территорию погибшего СССР вполне успешно и весело ввели классовый анахронизм. Так что применение «пан» по отношению к офицерам как раз и расставляло все на свои места – возводило между подчиненным и начальником непреодолимый классовый барьер. Любой человек с обычным образом завинченными извилинами так это и понимал, а уж как там сие понимание сочеталось с демократической риторикой, причем в той же самой голове, это уже относится к неизмеримой сложности человеческого мозга как такового.

Еще речь сейчас, понятно, шла об арестованных офицерах полигона, насильственно отстраненных от дел. И еще она велась о цифровой вычислительной машине «Пламя-КВ». Эта штуковина, скромно притаившаяся в уголке К-2, имела размер шифоньера с антресолью. Однако если кто-то несмышленый думает, что ее мощь равна мощи вычислительного центра упрятанного в многоэтажных подвалах Пентагона, то очень ошибается. Любая настольная персоналка превосходит «Пламя» в десять тысяч раз. «Пламя-КВ» против нее, что застрявшая в развитии сине-зеленая водоросль супротив выхоженной пятью поколениями английских садовников мимозы. Конечно, ставящиеся друг на друга садовники – это тьфу и растереть. Двести миллионов лет проворотов тупого колеса эволюции – вот настоящая гиря! Ясное дело, ЭВМ прошагали по склону куда быстрее. Но все равно – «Пламя» сравнительно с «Пентиумом-4», что муравьиный лев с карьерным экскаватором. Понятно, имеется в виду не приспособленность к жизни, а скорость и глубина копания грунта. Но все же, сделаем скидку нашим славным предкам, они разработали эту штуку в шестидесятых. Лепили из того, что было. Кстати, экономили. Взяли, что наличествовало из других отраслей. По слухам, эту «КВ» сотворили для подводных лодок.

Три ракетные дуры в удлиненной рубке, старт только по всплытии. В общем, не слишком заточенный дамоклов меч американского побережья. Однако «Пламя» вполне справляется с задачей просчета траекторий по координатной сетке, после астрокоррекции. И не ее вина, что толстобрюхие, двухступенчатые наследницы «Фау» ложатся только в пятикилометровый радиус. Она не путешествует в ракете, а остается на «Гольф-2», идущей на базу за очередным зарядом. Промазать на пять тысяч метров, при стрельбе одной мегатонной, да еще по городу! Для мухи не имеет значения – прихлопнули ее центром, или краем газеты. Короче, «Пламя-КВ» перелопачивает семечковые задачи для подводных ракетоносцев СССР, как колхозный комбайн злаковые в канун 25-го съезда Партии, то есть, с тройным перевыполнением плана. Вот при перепрофилировании в ПВО – приходится попотеть. Здесь вам не там. Город не бегает с места на место, а вот воздушная цель маневрирует. Тем не менее, сколько-то в степени «два», где-то, шестьдесят четыре тысячи операций за секунду, хватает, дабы вывеси на экран некоторое количество меток. «Цель», «зона пуска», «зона поражения», «точка встречи»… Конструктор! Собери всё в одну корзину! Словом, тут верх технической мысли и апогей технологии – транзисторы! На чем рация? Правильно, на бронепоезде. Тем более здесь, вокруг… Ну, все окружающие цифровую машину аппаратные шкафы. Они вообще… Правильно, но не верится? Угадали! На лампах. Эти вакуумные приборы жрут Джомолунгму энергии. Они ненадежны, не дай бог, по лейтенантской неопытности и молодцеватому упоению властью погона, доверить солдатику тряпку – протирать пыль внутри блоков. Будете сидеть на казарменном положении всем офицерским корпусом неделю – искать, какую ножку, на каком пентоде, перегнули не туда. В нервном, от постоянного соцсоревнования, коллективе могут побить! Солдатика? Ну, того само собой, свои же и поколотят: сотворил аврал – все взводные съехали с катушек, от недельного воздержания у них внутри давка как у паровоза на тяжелом подъеме – мозг клинит. Хотя солдатика не по делу. С него, по сути, взятки гладки, он физику в школе проспал, про пентоды-триоды не слыхивал. Что за зверь?