Лестница в небеса. Исповедь советского пацана - Артур Болен

первую сделку. Он должен был закупить вагон сарделек в пункте «А» и продать эти сардельки в пункте «Б». Навар покрывал расходы на обучение и жирный кусок сверху можно было вложить в развитие проекта. Сашка собрал всю свою наличность, которая скопилась у них с Аллой за годы ее успешной работы на бензоколонке, и сардельки купил. В пункт «Б» они так и не пришли. Потерялись. Зато к Сашке пришли четверо молодых людей с могучими плечами и в кожаных куртках. Точно таких же показывали по телевизору в сериалах про бандитов. Они забрали у Сашки ключи от новенькой девятки, роскошную норковую шубу жены, магнитофон, хрустальный сервиз, золотишко… Свернули с пола ковер из натуральной шерсти и даже выдрали из-под телевизора на кухне новенькую микроволновку. На прощание сказали, чтоб Сашка готовил квартиру к продаже.

Спасло чудо. Банда, которая и содержала бизнес-школу, развалилась. Большие деньги сгубили. Вожаки перессорились и перестреляли друг друга, а мелкота разбежалась.

Самое потрясающее – Сашка не остыл. Он требовал реванша и готов был продать квартиру и вложить деньги в торговые ларьки. Я буквально умолил его одуматься. Подумать о сынишке, да и о собственной шкуре.

Китыч, прознав про всю эту историю, прокомментировал кратко.

– Не хочешь срать – не мучай жопу.

Помолчав с минуту, он прокомментировал свой заумный комментарий.

– Какой из Сашки бизнесмен? Помнишь нашего Ундерова? Он еще в шестом классе давал списывать Короваеву за рубль. Юрка сам мне рассказывал. А сигареты «Мальборо» толкал за пятерку. Тут талант нужен. А Сашка что? Нюня!

Интересно о деньгах говорил мой приятель и заместитель в газете «Невское время» Боря Хайкин. Его часто подкалывали коллеги за то, что он мается не на своем месте – мол, в банке ему надо было работать, тем более что в начале 90-х он и начинал где-то в этой сфере. Как-то в курилке Боря объяснил этот вопрос коллегам.

– Что вы понимаете в деньгах, щеглы? Деньги надо любить! По-настоящему. Вот в нашем банке работал один мужик. Так вот, когда он однажды увидел зараз несколько миллионов долларов наличными, в пачках по десять тысяч, то упал в обморок! Натурально сомлел. Еле откачали. Вот это любовь! Только такие и добиваются успеха. Остальные плохо кончают. Куда мне! В свое время родитель сказал мне мудрые слова: «Боря, в России – самые красивые женщины в мире. Помни об этом, когда тебя будут соблазнять уехать». Помнил! Сейчас, правда, стал позабывать. Намедни Надька пригласила в гости. Я, как джентльмен, купил «Виагру», намыл шею, надел чистые трусы, а потом подумал: «А зачем я поеду к Надьке? Буду жрать эти вредные таблетки? Пыхтеть, как пацан? Чтоб рассказать потом про свои подвиги Иванову? Так я и так могу ему это рассказать!» Ну, и не поехал.

– А при чем тут деньги? – спросил кто-то.

– А при том! Вставать на них должен без «Виагры».

Сашке наконец и «Виагра» перестала помогать. Он вымучивал разные проекты, придумывал хитрые схемы, ловчил по-мелкому, страдал по-крупному и в конце концов стал пить запоями. Чтобы вынырнуть из запоя, стал принимать транквилизаторы, с которыми сдружился еще со времени гибели брата. А потом – опять пил.

Незадолго до его гибели я взял Сашку к себе на работу в «Вечерку» водителем. Появление его в редакции произвело фурор!

– Михаил Владимирович, мы его боимся, – жаловались молоденькие корреспондентки. – Он не маньяк? Ходит как зомби и желтый весь.

И это про Сашку, на которого еще лет пятнадцать назад заглядывались женщины, которому я завидовал на танцах, потому что, если объявляли «белый танец» и от толпы отделялась красивая девичья фигура и через танцпол направлялась к нам с Сашкой, я мог даже не сомневаться, к кому она протянет руки. Теперь он был и правда не просто жалок, но и жутковат. Ходил он и впрямь, как зомби, деревянной походкой, и при этом скалился, хотя, возможно, думал, что улыбается. Вероятно, от транквилизаторов движения его были заторможены. Как он умудрялся при этом водить машину – Бог весть. Но однажды я стал свидетелем, как во время движения он бросил руль и стал рыться в своем бардачке в поисках сигарет, напрочь позабыв про дорогу. Я схватил руль, заругался… Сашка виновато скалился – губы его не слушались, он теперь только скалился и лучше было на это не смотреть.

Я решил спасти Сашку. Вел душеспасительные беседы, подбрасывал деньжат. Потом мне пришла в голову блестящая идея. Как-то во время летнего рабочего дня мы загрузились с ним в нашу «четверку» и отправились по местам боевой славы – в Невский лесопарк, стало быть… Я был уверен, что воспоминания пробьют корку уныния в Сашкиной душе и он наполниться живительными соками, воспрянет духом!

В лесопарке было тихо, душно, безлюдно.

– А помнишь? А помнишь? А помнишь? – щебетал я, указывая рукой в наши достопримечательности, от которых у самого щипало в глазах. – Помнишь, как здесь ты закатил в лоб снежком Борьке Христианчику, так что он на задницу сел? А помнишь, как на великах в апреле тут рассекали? Батька твой потом колесо у меня чинил. А лося видели вон там, помнишь?

Чудесная жизнь, подлинная, восхитительная, счастливая, воскресла в моей душе, и я поразился, когда глянул на своего друга. Он был мрачнее тучи. Он страдал!

Назад мы ехали молча. Я понимал, что моя затея не удалась, но не придавал этому значения. Ничего! Страдания иногда необходимы, они становятся толчком к перерождению в новую жизнь.

Увы, новая жизнь так и не случилась. Через неделю Сашку нашли в Неве. Экспертиза показала – самоубийство. После гибели брата Сашка боялся воды и часто признавался мне в этом.

Китыч, мой мудрый в своей простоте Китыч, узнав новость, лишь покачал головой.

– Я всегда говорил – «колеса» до добра не доведут. Лично я, кроме наших традиционных русских напитков, ничего не потребляю. Старый проверенный кайф! У нас в бригаде один деятель какие-то специальные грибы жрет. Ядовитые! Я говорю: «Андрюха, сдохнешь ведь! Давай лучше по стакану портвешка?» Улыбается… А Сашку ты напрасно отвез в лесопарк. Ему ведь почему плохо стало? Потому что ты напомнил ему, как было хорошо. Кем он был – и кем он стал. Особенно на твоем фоне. Это его и добило. Ведь ты помнишь, каким он был франтом? Каким крутым себя считал? Ну и… не выдержал.

Сашка, Сашка… Издалека посмотришь – человек, как человек. А ближе подойдешь, да вглядишься – Вселенная!

Глава 14. Антисоветские мысли