На капитанском мостике - Иван Петрович Куприянов

class="p1">П о я р к о в. Ну, как комсорг, командир, а?

Ч е г о д а е в. Моя точка зрения тебе известна.

П о я р к о в. А по-моему, сто́ящая, строгая, видать, организованная, да и на вид, я бы сказал, приятная.

Ч е г о д а е в. Комиссар, ты случайно не влюбился?

П о я р к о в. А что? В такую не грех и влюбиться.

Ч е г о д а е в. Мне, комиссар, солдаты нужны! Солдаты! А не невесты! Вот что… у меня просьба к тебе… Сделай так, чтобы этой Баженовой у нас в полку не было!

П о я р к о в. Ты это серьезно?

Ч е г о д а е в. Вполне!

З а н а в е с.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Деревенская изба. Обеденный стол. Две скамейки. На стене висят семейные фотографии. Две двери ведут в другие комнаты: одна — в комнату Лизы, другая — в комнату родителей. Слышен шум танков и автомашин.

Вбегает  Л и з а.

Л и з а (радостно). Мама, что на улице творится! Танки идут, идут… Конца-края не видно!.. (Сбрасывает шапку-ушанку, пальто.)

М а т ь. Это хорошо, что наши танки пошли. Значит, где-то теперь и наш Евлампий шагает.

Л и з а. Мама, а Катя?

М а т ь. И Катя тоже.

Л и з а. Мама, а знаешь, я завидую нашей Кате. Это ведь так здорово!

М а т ь. Нашла тоже чему завидовать. Ты думаешь, легко на фронте? Ни поспать, ни поесть, ад кромешный.

Л и з а (поет). «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти — четыре шага…» Мама, а ты Евлампия больше всех любишь, больше, чем Катю, Митяя, меня.

М а т ь. Глупости говоришь. Для матери все дети одинаковы.

Л и з а. Неправда! Ты с Евлампия пылинки сдувала. «Не мешайте, Евлампий учит уроки!» Евлампий заболел самой обыкновенной простудой, и ты готова была до утра сидеть возле его кровати. И вообще: «Евлампий слабенький», «Евлампию нужен костюм», — и ты тут же покупала. И Евлампий этим пользовался, каждый день менял новые рубашки…

М а т ь. Чудачка ты, Лизуха. Он же у нас старший, первенец. Ему и предпочтение. В старину-то как было? Родился сын — в доме радость!

Л и з а. А дочь?..

М а т ь. Сын — работник, а дочь вышла замуж и улетела…

Л и з а. Я, конечно, наверное, неправа. Родную мать к брату, которого я тоже люблю, приревновала. Мама, а где Катькина фотокарточка?

М а т ь. На столе.

Лиза берет фотографию.

Только бы они домой вернулись. Я бы им такой праздник устроила… Пирог с яблоками бы испекла.

Л и з а (рассматривает фотографию). Мама, а верно, нашей Катьке идет военная форма? В форме она очень красивая. Мама, как думаешь, она на фронте там еще не вышла замуж?

М а т ь. Что ты говоришь? Ну кто сейчас выходит замуж?

Л и з а. А знаешь, мама, я обязательно узнаю адрес полевой почты Мишки Новикова и ей вышлю.

М а т ь. Это какого такого Новикова?

Л и з а. Ой, мама, они вместе в районной школе учились… Он даже стихи ей посвящал. Говорят, сейчас летчик в действующей армии… Герой!..

М а т ь. Поставь, пожалуйста, фотографию на место, а то еще, чего доброго, разгрохаешь. Ты отца там не видела?

Л и з а. Видела! На большаке! Саперы мост чинят, он помогает им.

М а т ь. И Дмитрий там?

Л и з а. Нет, его там нет. Он же с ребятами в военкомат ушел.

М а т ь. Да-да, совсем я запамятовала. Давненько ушел. Уж не случилось ли что? А может, его сразу на фронт отправили?..

Л и з а. Мама, что с ним может случиться? Наши пришли!

Появляется  Б а ж е н о в. Он в шапке, валенках и в меховой куртке.

М а т ь. Наконец-то!

Б а ж е н о в. Лизка! Принеси-ка водицы похолоднее. Эх, Евдокия! Будь я помоложе, дома не усидел бы.

М а т ь (ворчливо). Только тебя, старой развалины, там недоставало.

Б а ж е н о в. Ну, это ты, того… Я в свое время не последним был солдатом. На полном аллюре ни одной лозы не оставлял! Унтера́ в пример ставили.

Входит  Л и з а. В руках ковш с водой.

Л и з а. Держи, отец! (Передает ковш и уходит.)

Б а ж е н о в (жадно пьет). Хороша водица! Устал я малость. Такая силища пошла — несдобровать немчуре, несдобровать.

М а т ь. Ишь как умаялся, а еще в солдаты собрался.

Б а ж е н о в. Ты вот что, мать, лучше не выводи меня из себя.

М а т ь. Ну, хорошо, хорошо.

Появляется  Д м и т р и й. Он сбрасывает с себя пальто, шапку.

Вот и Митя наш пришел.

Л и з а. Ну как, братка, приняли?

Д м и т р и й. Не твое это дело.

Б а ж е н о в. Не приняли — так и скажи, а рычать нечего.

Д м и т р и й. Клейменым нет сегодня места в армии.

Б а ж е н о в. Клейменым?.. Это почему же вдруг Баженовы стали клеймеными?

Д м и т р и й. Евлампия спроси.

Б а ж е н о в. Что ты городишь? Евлампий в первый же день войны ушел добровольно на фронт. Я сам его собирал.

Д м и т р и й. Все верно, а что потом было, ты знаешь? Нет? Я тоже.

Б а ж е н о в. Чепуху, бред несешь! Молод ты, потому тебя и не взяли.

М а т ь. Успеешь, сынок, еще наслужишься. Семнадцать ведь только что минуло.

Д м и т р и й. Ха! Не смеши, мать! Кольке Кузякину тоже семнадцать, а его взяли. И Гришку Соловьева, и Борьку Антипова взяли.

Б а ж е н о в. И что же тебе сказали?

Д м и т р и й. Сказали, что вызовут, для приличия.

Л и з а. Дмитрий, а ты рассказал военкому, как ты выходившим из окружения красноармейцам помогал?

Д м и т р и й. Зачем?

Б а ж е н о в. А как раненого командира мы у себя в погребе укрывали, сказал?

Д м и т р и й. Ни к чему, отец!

М а т ь. А про Катю?

Д м и т р и й. Сказал, что она в армии, работает комсоргом полка. Ну и что с того?

М а т ь. Нехорошо, Митя, так о своем брате думать, нехорошо.

Б а ж е н о в. Тебе что ж, так прямо про Евлампия в военкомате и сказали?

Д м и т р и й. Никто ничего мне не говорил, но это и так ясно.

Б а ж е н о в. Это же слух, сплетня, а ты, дурья башка…

М а т ь. Не мог наш Евлампий этого сделать.

Д м и т р и й. Не мог? Ха-ха!

Л и з а. Мама, он с ума сошел.

Долгая пауза. Все потрясены.

М а т ь. Лиза, ты письмо отправила Катерине?

Л и з а. Его Дмитрий взял.

Д м и т р и й (резко). Не отправил я ваше письмо.

Б а ж е н о в. Почему?

Д м и т р и й. Потому что я прочитал его.

Б а ж е н о в. И что же там было написано?

Д м и т р и й. Про то, как мы живем, про слух, который ходит по деревне, про Евлампия.

Б а ж е н о в (зло). Порадовать, значит, решили Катерину? (Взорвавшись.) Клеветники, да как вы смеете! Вы у меня спросили совета? Нет, скажите — отец я или не отец?

М а т ь. Тимофей, мы никогда от ребят ничего не скрывали.

Долгая пауза.

Б а ж е н о в (опускается на стул). Да, да, ты права. Нам нечего от нее скрывать. Только не может того быть, что наш Евлампий свихнулся.

З а н а в е с.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Землянка комсорга полка. Поздний вечер. На столике лампа, сделанная из гильзы от снаряда. На стене автомат, рядом противогаз. В углу железная печка. Нары накрыты плащ-палаткой. На стене фото Новикова. Б а ж е н о в а  что-то ищет в полевой сумке, потом начинает искать в книгах.

Б а ж е н о в а. И где