На капитанском мостике - Иван Петрович Куприянов

я помню и твои стихи:

Я хотел бы, чтобы ты была колокольчиком,

Что растет в лесу, среди больших деревьев,

И таким же хрупким, и таким же нежным,

А в грозу лихую — будь и ты мятежной.

Н о в и к о в. Как? Ты помнишь мои стишата? Катя, милая! (Снова обнимает, целует.)

Б а ж е н о в а. Михаил, опомнись!

Н о в и к о в. Я не могу удержаться, Катюша!

Б а ж е н о в а. Скажи, ты вспоминал меня?

Н о в и к о в. Да, и не раз.

Б а ж е н о в а. Знаешь, я часто думала о тебе, и мне вдруг почему-то делалось страшно.

Н о в и к о в. Почему?..

Б а ж е н о в а. Боялась, что тебя в живых нет. Скажи, а тебе на войне было страшно?

Н о в и к о в. Было. Когда в первый раз летал бомбить, а сейчас летаю — и ничего.

Б а ж е н о в а. А я в первые дни спать не могла на передовой. А сейчас тоже привыкла. Бомбят, обстреливают, а я сплю как убитая.

Н о в и к о в (с грустью). Да! К войне привыкли…

Б а ж е н о в а. А ты помнишь, что я тебе сказала, когда ты уходил на фронт?

Н о в и к о в. Ты сказала, чтобы я берег себя. Но на войне это невозможно, сама знаешь… Кстати, мы сегодня карты Восточной Пруссии получили.

Б а ж е н о в а. Значит, скоро наступление?

Н о в и к о в. Все идет к тому. В комсоргах ходишь?

Б а ж е н о в а. Как видишь, комсорг полка.

Н о в и к о в. Ну, а как с солдатами, ладишь?

Б а ж е н о в а. Всякое было, но сейчас у меня среди солдат много настоящих товарищей. Удивительный они народ! Ничего не прощают. Если заметят, что ты кому-то больше уделяешь внимания, — все кончено, уже отношение не то.

Н о в и к о в. У нас точно так же. А почему ты мне не писала? Последнее письмо я получил от тебя, когда был под Старой Руссой. Там я был сбит…

Б а ж е н о в а. Ты был ранен?..

Н о в и к о в. Легко. Восемь дней пролежал в госпитале. Потом наши части попали там в окружение. Пришлось вместе с пехотинцами выходить. Ну, а потом направили в другую часть, и все кончилось.

Б а ж е н о в а. А я уехала в Москву, на курсы комсомольских работников.

Н о в и к о в. Подожди-ка, совсем забыл. Знаешь, кого я встретил под Старой Руссой? Евлампия, твоего старшего братца. Мы вместе с ним из окружения выходили.

Б а ж е н о в а. Ты видел Евлампия?

Н о в и к о в. Да! Ты что-нибудь знаешь о нем? Нет? Он там был ранен в ногу. Я ему еще свои бинты отдал. Наша группа выходила первой. Больше я его не видел. А что? С ним что-нибудь случилось?

Б а ж е н о в а. Как тебе сказать? Понимаешь, по деревне ходит слух, будто он у немцев.

Н о в и к о в. Не может быть! Не мог он пойти к ним на службу! Да я за него готов поручиться!

Б а ж е н о в а. Знаешь, я тоже не верю.

Н о в и к о в. Ты своему начальству докладывала?

Б а ж е н о в а. А что докладывать-то? Я же толком ничего не знаю.

Н о в и к о в. Понимаешь, здесь все же фронт. Мне кажется, ты должна доложить. И самой как-то будет спокойнее. Ты почему на меня так смотришь? Я что-то не то сказал?

Б а ж е н о в а. Нет! Почему? Ты сказал то, что считал своим долгом сказать.

Н о в и к о в. А я уж думал, что ты обиделась.

Б а ж е н о в а. На что я могла обидеться?

Н о в и к о в. Ну что ж, я, кажется, должен идти. Пора! А за Евлампия ты не беспокойся, Катюша, со временем все образуется. Ну, до встречи?.. Так я буду писать тебе. Я не знаю, будет ли это в Кенигсберге или в Берлине, но мы обязательно встретимся! До встречи, землячка!

Б а ж е н о в а. До встречи, Михаил!

Новиков уходит.

До встречи?.. Как бы я хотела знать правду о Евлампии… Неужели наши пути разошлись?.. Нет-нет, не верю я!

Появляется  В а р я  С а н ь к о.

С а н ь к о. Катя, миленькая, поздравляю! Это был Михаил?

Б а ж е н о в а. Он!

С а н ь к о. Какой интересный! У нас в полку таких нет. Знаешь, капитан Коршунов, как узнал, что к тебе летчик пошел, сам не свой сделался. Катя, ты плачешь?..

Б а ж е н о в а. Это тебе так показалось…

Входит  К о р ш у н о в.

К о р ш у н о в. Извините, товарищ старший лейтенант, но я вынужден сделать вам замечание. Концерт давно окончен. Некрасиво заставлять себя ожидать. (Уходит.)

С а н ь к о. Видала?

Б а ж е н о в а. Он прав, Санько. Заставлять себя ожидать действительно некрасиво.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Блиндаж командира полка. Ч е г о д а е в  разговаривает по телефону, рядом стоит майор  П о я р к о в.

Ч е г о д а е в (в трубку). Понимаю, товарищ генерал!.. Виноват, товарищ генерал… Комиссар? Рядом! Передаю! (Передает трубку Пояркову.)

П о я р к о в. Майор Поярков вас слушает, товарищ член Военного совета… Ее прислал нам политотдел армии. Да!.. Понимаю, товарищ член Военного совета. (Кладет трубку.)

Ч е г о д а е в. Ну что?

П о я р к о в. Требует завтра к десяти ноль-ноль представить объяснение.

Ч е г о д а е в. Докатились! Душа винтом! Уже до члена Военного совета фронта долетело! Такого чепе у нас в полку еще не было! И вообще — где такое может быть, чтобы люди, не поставив в известность дежурного по энпе полка, уходили за «языком» в разведку?

П о я р к о в. Ее понять, конечно, можно. Она хотела добра…

Ч е г о д а е в. А на черта нам такая доброта? За такую доброту надо под суд отдавать!

П о я р к о в. Это проще всего.

Ч е г о д а е в. Вот она, гражданская твоя душа! Вся на ладони. У меня не комиссар, а святой человек, ангел! Ее проступок — самая махровая партизанщина! А виноват во всем — я! Только — я! Таких, как Баженова, в упряжке надо держать!

В блиндаже появляется капитан  К о р ш у н о в.

К о р ш у н о в. Товарищ подполковник, командир разведроты капитан Коршунов прибыл по вашему приказанию!

Ч е г о д а е в. Прибыл? Садитесь!

Коршунов садится.

Вот вам бумага, ручка. Пишите!

К о р ш у н о в. Что писать?

Ч е г о д а е в. Рапорт.

К о р ш у н о в. О чем?

Ч е г о д а е в. Не знаете? Пишите! (Диктует.) «Командиру полка Чегодаеву. Прошу освободить меня от должности командира разведроты, так как я должности не соответствую». Укажите при этом, сколько раз ходили в разведку, сколько человек потеряли. Пишите! Что же не пишете?

К о р ш у н о в. Если я не подхожу, освобождайте. Ваше право. Вы командир полка.

Ч е г о д а е в. Судить вас надо вместе с Баженовой.

К о р ш у н о в (с обидой). Судите, если заслужил.

Ч е г о д а е в. Этот позорный случай целиком на вашей совести! Баба, можно сказать, девчонка, а урок преподала настоящий! Пошла и «языка» притащила. А у вас — одна бравада.

П о я р к о в. Вы знали, что она собирается в разведку?

К о р ш у н о в. О том, что создана комсомольская разведгруппа, я, конечно, знал, но…

П о я р к о в. Насколько я знаю, вы Баженову инструктировали?

К о р ш у н о в. Она расспрашивала у меня, как мы захватили в плен немецкого офицера… Но это было давно… в первые дни создания ее группы…

Ч е г о д а е в. Кого ты спрашиваешь, комиссар? Он же ходит за ней по пятам, как завороженный.

К о р ш у н о в (встает). Товарищ подполковник, я могу быть свободным?

Ч е г о д а е в (с угрозой). Идите, Коршунов… И прошу хорошенько подумать!

К о р ш у н о в.