Последний рубеж - Алексей Крупнов

стекло впереди были видны какие-то суетящиеся люди. В двух десятках метров находилась еще одна машина, плотно осажденная со всех сторон вооруженными бойцами. Затем автомобиль отпустили, и парочка грозных автоматчиков направилась к мерседесу. Пассажиры занервничали. Заметив их волнение, Борис поспешил сказать:

— Не беспокойтесь. Для нас теперь обычная процедура. Дорога-то из аэропорта идет, сами понимаете… Документы проверят, и дальше двинем.

Он спокойно вышел из машины, так же обыденно направился к бойцам. Олег и Ярослав, вытянув шеи как гуси, наблюдали за происходящим. Автоматчики — два человека среднего возраста, одинаково невысокие, худощавые, с небритостью, переходящей в бороду, — имели довольно разбойничий вид, их камуфляж был как будто из туристического магазина. Борис о чем-то эмоционально беседовал с ними, смеялся, кричал, затем снова смеялся, и наконец один из бойцов открыл заднюю дверь автомобиля.

— Выходим из машины, — хрипловатым голосом приказал он. — Спокойно выходим и показываем документы.

Олег и Ярослав послушно выползли наружу, и каждый стал вытаскивать свой комплект бумаг. Второй боец копошился в салоне и багажнике. Еще человек пять несли службу на проезжей части. А чуть дальше находился блокпост. Настоящий блокпост, точно как в новостях: бетонные блоки, наваленные на них грязные покрышки… Только теперь уже не на телеэкране, а совсем рядом.

— Граждане России, значит? Москвичи? И как же вас сюда пропустили? — разглядывая документы, бормотал себе под нос боец. — Значит, дела приехали делать? У нас тут люди гибнут, а вы бабки стрижете, да?

— Это давнее сотрудничество, — озадаченно ответил Ярослав.

— Угу. А завтра хунта побежит отсюда, да? С нашими и вашими бабками, — перебил боец. — Мой совет: смотрите в оба, с кем сотрудничаете, и ни в каких делах тут. Короче, если сорваться не успеете, вас тут с удовольствием шлепнут.

Боец заржал и демонстративно похлопал рукой автомат.

Их отпустили, мерседес покатил дальше. Его пассажиры в гробовой тишине удивленно глазели на пустынные улицы. Несмотря на события последних месяцев, Донецк все же представлялся им более гостеприимным городом.

— Кто это были, ополченцы? — спросил Олег.

— Да. Сейчас кругом блокпосты, — ответил Борис.

— А правоохранители имеются или только эти беспризорники с автоматами?

— Да кто ж их знает! Вот на прошлой неделе грабителя поймали. Только поймали его люди, сами. Самосуд устроили, били долго и сильно. Слава богу, не убили. А милиции и близко не было.

— А в ментовках-то кто-нибудь сидит или все в расход пустили? Там же оружейки…

— Кто-нибудь сидит. По телевизору объявляли, что милиция на сторону ополчения переходит. Как раз когда тут грабителя дубасили, — засмеялся Борис. — Будут заезжие банды вместе отлавливать. Так-то никаких ведомств толком нет. Бардак — это вы правильно сказали. А пока у нас бардак, на мариупольских блокпостах нацики стоят, и никто их гнать оттуда не собирается. Все чего-то ждут, боятся. Новые флаги вывесили, а украинские в ящики попрятали. Так, на всякий случай.

— И что, вы в таком бардаке жить планируете? — включился в разговор Ярослав. — Оружие, блин, по рукам ходит, неизвестно, кто кому подчиняется!

— Интересные вы, хлопцы! Тут республике неделя отроду, безвластие, черт бы его за ногу. Из Киева Таруту поставили, но он уже не пришей рукав, а Пушилин со своими архаровцами власть делят. Мариуполь зачистили от ополчения, человек двадцать на тот свет отправили, а тут наоборот — республика. Все перемешалось — местные, украинцы, россияне. Советом министров ваш москвич заправляет, Бородай. Нам только ждать остается. Время все решит.

— А что по поводу референдума? Там действительно все однозначно? — продолжил Ярослав. — Пишут, что подрисовали, сфальсифицировали.

— Я вам, Ярослав, вот что скажу. На Украине как только выборы, так вопли о фальсификациях. Еще участки работают — а все уже кричат благим матом на всякий случай. Наверняка грешок был. Говорили, Киев списки избирателей не дал, негде голосовать было, но я собственными глазами видал эти длиннющие очереди! Такого никогда не было, ни на одних выборах, сколько я припоминаю. Хоть я и не голосовал, но народ понять могу, он до конца пошел. Почему они на майданах могут решать, как нам жить, а мы нет, а? Несправедливо ведь, хлопцы. Ну и мы все видели, что было в Одессе…

Мужчина на секунду притих и, мгновенно повеселев, продолжил:

— У нас прекрасный богатый край, и все будет хорошо, наши люди заслужили это! А пока нужно огонь потушить, никто войны не хочет. Ждем воскресенья. Хоть выборы у нас и запретили, но как раз новый президент и будет решать, что с нами делать, — улыбнулся Борис. — Ладно, давайте о хорошем. Я вас специально тут повез. Вот она, наша достопримечательность! Тут наши кроты играют. «Донбасс Арена»!

Из окон мерседеса открывались потрясающие виды «голубого бриллианта» — домашнего стадиона «Шахтера». Его неоновая подсветка была великолепна: будто летающая тарелка в бело-голубом свечении приземлилась в городском парке. Шофер, должно быть, заядлый футбольный болельщик, восторженно рассказывал о стадионе, клубе, результатах сезона и жестком противостоянии с непримиримым соперником, легендарным киевским «Динамо», пока огромная футбольная арена медленно проплывала мимо.

Мерседес крутил по центру Донецка — сурового прибежища горняков, покрытого европейской глазурью. Угрюмый бандитский город, мрачный и чумазый от шахт, дымящий трубами в небо, встречал гостей сверкающими витринами магазинов и фасадами зданий, едва ли напоминавших о славных временах Стаханова, чья громкая трудовая фамилия благодаря Донбассу плотно вошла в обиход. Но без людей широкие и ухоженные улицы, обильно наполненные светом, выглядели странно. Город был брошен! Может быть, это комендантский час загнал всех жителей по домам? Но его никто не вводил. Донецк будто бы замер в ожидании, дамоклов меч висел над городом. Ни тетя Люда, ни Петр Андреевич об этом не рассказывали. Автомобиль подкатил к отелю.

— Ну что, хлопцы, Петр Андреевич приказал вам как следует выспаться. У нас завтра в полдень небольшой митинг на комбинате, а к двум часам он вас будет ждать.

Добродушный Борис повернулся, широко улыбнувшись, его усы забавно расползлись в разные стороны.

— Что еще за митинг? — настороженно спросил Ярослав.

— Да ничего страшного, «За мирный Донбасс» называется. Теперь в полдень будут включать гудок. Не все отделяться хотят, начальство за Украину. Так что я завтра за вами в час заезжаю. Вот прямо на этом месте ждать буду.

Мини-отель занимал два этажа в здании сталинской постройки. Тихое уютное местечко. Первый этаж был без номеров, за стойкой администратора скучала молодая женщина. Завидев посетителей, она приободрилась и с непринужденной улыбкой приветствовала гостей:

— Добрый вечер, добро пожаловать к нам в отель!

— Здравствуйте, девушка. У нас бронь до воскресенья, — с ходу объявил Ярослав. — Два люкса.