Восстание - Дмитрий Павлович Шишкин

привезу делегацию депутатов, предъявлю им «мощи». А то доверять никому нельзя. У меня такое ощущение, что у этих коммунистов везде свои люди. У них какой-то есть председатель Революционного совета, которого никто не видел никогда, и нам не показывают, и нашему Лжеленину. Они что-то готовят страшное.

Катя смотрела на него во все свои синие глаза, даже не пытаясь скрыть восхищения. А сказала совсем другое, так часто с женщинами бывает.

– А как же ты, Кирилл? Что с тобой будет?

– Разберёмся потом, главное – это всё остановить! – Кирилл махнул рукой.

Катя, не в силах более себя сдерживать, бросилась на шею к парню и начала его целовать. По чуть-чуть сначала, касаясь лёгкими прикосновениями губ каждой точки на его лице, всё более увлекаясь и подбираясь к губам.

– Мой дурачок, как же я за тебя переживала!

Кирилл сначала застыл, как первоклассник, потом решил вести себя по-мужски: поднял деревянную руку, обнял девушку неловко, чуть не свернув шею. Попытался ответить на поцелуй, ударился с возлюбленной зубами. Густо покраснел, запаниковал и затем впервые сделал умный шаг – просто расслабился.

Глава Xi

Утренний свет, осторожно, по лучику проникший через огромное окно, скользнул по слишком большой для одного Антона кровати, упал на лицо, но не заставил парня проснуться. Разбудил его странный шум, родившийся во дворе, а затем уже перенёсшийся в дом.

Антон неторопливо опустил ноги на пол, потянулся, зевнул. Хотелось пить. Вчера, кажется, с Царёвым перебрали.

– Вот же скотина! – непонятно в чей адрес высказался он, шаря рукой по столику в поисках минералки.

Шумно от пинка открылась дверь, и в спальню ворвался Зверев с безумным лицом. С ходу, не дав ни воды выпить, ни сообразить, он начал орать.

– Где Кирилл?

– А я откуда знаю, я ему сторож, что ли? – Антон удивился искренне.

Зверев начал вышагивать через всю спальню от двери к окну и обратно, говоря уже без истерики, но нервно.

– Он пропал. Оставил дома всё: и телефон, и одежду, машину не забрал. В своем рванье старом куда-то сбежал через забор.

Молодой человек удобнее сел в кровати, собравшись открыть найденную таки нетронутую бутылку газировки.

– Может, на квартире что забыл?

– Нет! Проверили уже, не было там никого. Куда он мог поехать? – Зверев, прищурившись, смотрел на парня. – Ну! Ты же его друг, где его искать?

Антон отхлебнул шипучки, поморщился, слишком много глотнул от жажды, в задумчивости уткнулся взглядом в стену. Лицо на секунду исказилось злобой.

– Есть у меня мысль одна. Только давайте я сам, он никуда не убежал, думаю. Если в течение двух-трёх часов не найду его, тогда уж вы. Пойдёт?

Зверев оценивающе посмотрел на него, кивнул и резко повернулся к двери. Выходя, бросил через плечо:

– С тобой наши люди поедут всё равно для присмотра. Ещё не хватало, чтобы вы оба испарились.

***

Напротив въезда в огороженный, но покинутый охраной двор Катиного дома стояли две машины: автомобиль Антона с синей мигалкой на крыше и черный «гелендваген» охраны.

Антон сидел сзади, облокотившись на спинку переднего кресла, внимательно всматривался в пустынный двор. Охранники беззаботно дремали.

Парень оживился, подался вперёд, толкая самого мощного телохранителя, который своей огромной спиной заслонял обзор.

– Вот он, кажется! – заодно толкнул и охранника сбоку.

Бойцы припали к стёклам, активно массируя свои заспанные, с позволения сказать, лица.

Кирилл и Катя шли, взявшись за руки, от двери подъезда к старенькой белой «Волге». Парочка буквально светилась счастьем, что особенно бросалось в глаза в окружающих их «декорациях» постапокалиптического мира. Они улыбались, как могут только влюблённые, не видя ничего, кроме глаз друг друга, и о чём-то болтали. Сели в «Волгу», Катя, на удивление, с первого раза завела эту старушку, проехали буквально в паре метров от антоновской машины, даже не обратив на неё внимания. Зря только он пригибался, прячась.

Антон посмотрел вслед удаляющемуся произведению советского автопрома, на его глаза навернулись слёзы. Он резко наклонился вперёд и с яростью стал колотить ребром ладони по креслу, крепко сжав зубы и злобно, отчаянно воя. Водитель и охранники испуганно уставились на бесноватого хозяина, приоткрыв рты. Но он обессилел так же внезапно, как и впал в припадок. Рухнул на сиденье, запрокинув голову. Несколько секунд громко и тяжело дышал, потом поднял пошедшее пятнами лицо с уже абсолютно сухими, но красными глазами и зло скомандовал водителю:

– За ними!

***

По шоссе в город шла колонна танков, они безжалостно крошили гусеницами только летом положенный асфальт. Чтобы попасть на Рублёво-Успенское шоссе, им пришлось сделать приличный крюк по дороге со своей базы в Наро-Фоминске. Судя по всему, военные решили заходить в город сразу по нескольким трассам. На броне сидели вооружённые солдаты в полной амуниции и сосредоточенно сматывали попарно автоматные рожки скотчем. По лицам без тени обычного ребячества, угадывалось, что патроны выданы боевые. Никому из проезжающих мимо не было ни весело, ни любопытно. Даже дети на руках у мамаш не дивились боевой технике, а, проникшись эмоциями взрослых, в голос ревели.

«Волга» остановилась на том же месте, где накануне Катя забрала Кирилла. Девушка нежно поцеловала любимого на прощание.

– Пока, зайчик. Я на днях окончательно на дачу переберусь, буду ждать тебя там! – она не отрываясь смотрела в глаза парня. – Очень-очень буду ждать.

Кирилл открыл дверь, но выйти никак не решался.

– Я постараюсь как можно скорее. Думаю, уже через пару дней смогу всё подготовить.

Наконец, собрался с духом, вышел, громко хлопнул дверью, не рассчитав усилия. Девушка не удержалась, выскочила следом, бросилась на шею.

Мимо медленно проплыл мини-кортеж Антона. Он сидел, сжав кулаки, напряжённый, осунувшийся.

Катя с Кириллом жадно, никого не стесняясь, целовались, будто в последний раз.

Охранник на переднем сиденье вдруг решил прокомментировать ситуацию.

– А он, оказывается, домой. Во круто! Тёлку зацепил, оттрахала его и до дому подвозит ещё, мне бы такую!

Охранник весело переглянулся с водителем, оба омерзительно, брызжа слюной, загоготали.

Антон сверкнул глазами и заговорил, цедя каждое слово сквозь судорожно сжатые от злости челюсти.

– А вас, кажется, никто не просил рот открывать.

Гогот мигом прекратился, как по мановению дирижёрской палочки в сыгранном оркестре. Охранник, желая исправиться, повернулся и с самой своей угодливой интонацией и миной на лице спросил:

– Антон Владимирович, а за ней прикажете проследить?

– Не надо. Понятно же там всё… – он ответил по-барски небрежно и презрительно.

***

Столовая была оформлена в дворцовом стиле: лепнина, огромные зеркала, белая с позолотой мебель. На краю слишком