Скиталец: Страшные сказки - Анастасия Князь

в небольшой пристройке, от которой остались одна лишь стена да стойла, некогда держали лошадей. У самого же порога, лицом к гостю, стоял деревянный идол, точь-в-точь такой же, как на развилке.

Морен поднялся по скрипучим продавленным ступеням и распахнул покорёженную дверь. Изнутри пахнуло мхом и сыростью. Всё, что можно было, давно уже вынесли, ставни и те поснимали, так что в доме не осталось ничего, что могло бы поведать о прошлом его хозяев. Половицы в углу пробил растущий молодой кедр, окрепнувший настолько, что даже потолок не стал для него преградой. Под ногами хрустели сухие шишки, иголки да осыпавшаяся с крыши солома, но тут и там глаз выхватывал из темноты обрывки одежды, разбросанные по всей комнате. Когда Морен указал на них Валеку, тот кинулся к ним, упал на колени и прижал к груди шерстяную шаль.

— Это Миры, — прошептал он одними губами. — Что здесь произошло?

Вечерня тьма сгущалась, разглядеть что-либо удавалось всё тяжелее, но Морен всё же заметил тёмные капли на одном из обрывков. Кажется, прежде это было девичьей юбкой. Морен снял перчатку и провёл по пятну кончиками пальцев, ковырнув засохшую корочку. Слишком похоже на кровь. Было её совсем немного, будто кто-то поранил руку, но Морен решил не рассказывать Валеку о своих догадках.

— Ты что-то нашёл? — тот как раз напомнил о себе, с мольбой заглядывая в глаза.

— Да, кровь. Но её слишком мало, так что тот, кому она принадлежала, точно остался жив. Возможно, просто порезался.

Валек всё больше бледнел, и Морен поспешил продолжить:

— Сейчас я мало что могу сказать — слишком темно. Придётся дождаться утра, чтобы я смог разглядеть следы. Пока мы знаем только, что твоя сестра была здесь.

— Что, по-твоему, здесь произошло? — повторил Валек свой вопрос.

— Я не знаю точно. Но мертвец во дворе приехал на лошади, которой тут нет. Возможно, Мира видела, как его убили или нашла его уже таким. Забрала лошадь, со страху не разобрала дороги и заблудилась. Если это так, мы найдём её по следам. Но нужно дождаться утра.

На лице Валека отразился ужас — пусть и не сразу, но он понял, что именно задумал Морен.

— Ты хочешь дождаться… здесь?!

— Да. Дорога назад в темноте может быть опасна. Ночевать в лесу, а не на открытой местности, тоже не лучший вариант. Здесь же мы можем укрыться прямо в доме.

— А если вернётся то, что его убило?!

— Тем же лучше для нас. Тогда я его убью и не придётся никого искать.

Валек смотрел на него, как на умалишённого. Морен решил его попросту игнорировать. Ночь тем временем подступила совсем близко и принесла с собой зимний холод, от которого изо рта вырывался пар. Морен натянул перчатки, ощущая, как покалывает кожу. Ветер в лесу даже здесь почти не ощущался, дождя они, если судить по облакам, не ждали, и Морен заключил, что тепло огня для них важнее, чем крыша над головой.

— Развести костёр сможешь? — поинтересовался он у Валека.

Тот округлил глаза и воскликнул:

— Я в лес за хворостом один не пойду!

— Не нужно, я разберу пол.

Валек кивнул и ушёл во двор — подготовить ночлег. Морен же ещё раз огляделся и подошёл к ветвистому кедру. Пробившись когда-то из-под половиц, он уже сделал часть работы за него, Морену лишь оставалось отодрать доски, разошедшиеся в стороны у основания ствола. Даже нож не понадобился — они легко отходили от пола, стоило лишь потянуть. Не хворост, конечно, но для костра сгодится, тем более что в хвойном лесу даже сухой листвы было не найти и выбирать не приходилось. Двух-трёх досок, если разломать их в щепки, хватило бы с лихвой, но, оторвав последнюю, Морен заметил что-то под настилом. В самых корнях кедра, что-то тёмное, не больше ладони в размере. Морен пролез туда рукой и поднял к глазам резную шкатулку.

Простенький деревянный ларец оказался не заперт, хоть крышка и поддалась со скрипом, не сразу позволив взглянуть на свои сокровища: несколько медяков да серебреников, маленькая игрушка-лошадка из дерева и широкий ажурный браслет чернёного серебра. Последний украшали настоящие гранаты, сейчас казавшиеся чернее ночи.

Морен положил игрушку обратно в ларец и вернул его под корни кедра. Монеты же и браслет забрал с собой, но, выйдя во двор, отдал их Валеку.

— Прошлым хозяевам они уже не понадобятся, — пояснил он в ответ на его удивлённый взгляд.

— Так себе бы оставил.

— Заплатишь мне ими за услуги, если найдём твою сестру, — на ходу придумал Морен, разламывая доски голыми руками.

Когда костёр разгорелся и скудный ужин был завершён, Валек достал браслет из сумки. Необычайно тихий, он вертел его в руках, разглядывая в свете костра, но то и дело бросал нервные взгляды в сторону мертвеца. Во тьме за пределами костра даже его очертаний было не разглядеть, но Валек знал, что он там, и это не давало ему покоя.

— Можно я посплю в доме? — зачем-то спросил он у Морена.

— Если не замерзнешь.

— Красивый, — сказал он вдруг, не отрывая глаз от браслета. Он поворачивал его и так, и эдак, заставляя отсветы пламени плясать на гранях камней, и любовался ими. — Мире подарю, ей понравится.

— Камни настоящие, — вмешался в его размышления Морен. — Серебро чистое. Продашь, может быть, хватит на собственную лошадь.

— Настоящие? Выходит, прошлые хозяева не из бедных?

Морен окинул взглядом двор — то, что выхватывал свет от костра и могли разглядеть его собственные глаза в темноте. Пусть многое не пощадило время, легко удалось представить, как выглядел быт людей, что жили здесь когда-то. Лошади в хозяйстве, крепкий и просторный дом, собственный участок земли, серебро и камни в тайнике. Вряд ли они нуждались в чём-то из материальных благ, но узнать наверняка было уже невозможно.

— Вероятно, — заключил Морен.

— Отчего же их не стало?

— Вряд ли они ушли. — Морен вспомнил деревянную фигурку — детскую игрушку хранили рядом с самым ценным и наверняка не забыли бы взять с собой. — Может быть, стали жертвами Проклятья. Не всё ведь можно купить за деньги. Кто-нибудь в вашей деревне помнит их?

Валек замотал головой.

— Нет. Этот дом уже много лет как пустует. Если их кто и знал, в живых таковых уже нет.

— Почему же дом никто не занял?

— Ну… — Валек замялся. — Страшно жить в лесу, рядом с Владетелем, да ещё и одному. Да и про этот дом много дурного говорят.

— Например?

— Да разное! Одна из историй гласит, что прежний хозяин дома превратился в нечисть,