Проклятие Стравинского - Валерия Леман

Наконец-то ко мне вернулся голос. Откашлявшись для приличия, я кивнул, якобы соглашаясь.

– Еще один вопросик лично к Саше: где ты сегодня находился, когда Рита никак не могла дозвониться тебе в течение почти двадцати минут?

Парень смущенно улыбнулся, в очередной раз взглянув на Риту и покрепче обняв ее чуть дрожащей рукой.

– Вы не поверите! Я дрался с бывшим супругом Риты.

Этот ясный и краткий ответ все расставил по местам. В одно мгновение все мои подозрения оказались карточным домиком, мгновенно рассыпавшимся от простого факта: драка с бывшим мужем Риты. Не нужно быть экстрасенсом в пятом поколении, чтобы представить себе все в красках: после того, как женушка внезапно покинула его, сообщив о возбуждении бракоразводного процесса, ревнивый супруг рванул в Веве, каким-то образом узнав адрес ее нового жениха…

– В очередной раз свою добрую лепту внес мой редактор – теперь я также могу назвать его «бывший», – радостно пояснила Рита, в очередной раз прочитав мои мысли. – Представь себе: Анри, который никак не мог смириться с мыслью, что я не пошутила и совершенно не собираюсь к нему возвращаться, отправился в Веве – в мой журнал, адрес которого легко мог прочесть в любом из номеров, которые я складывала у себя на полочке. Явившись в редакцию, он, естественно, нарвался на Колю, который, убоявшись праведного гнева, тут же выдал Анри всю интересующую того информацию про Сашу с его рабочим адресом. Дело в том, что этот проныра Коля как раз накануне умудрился встретить нас с Сашей – мы шли по улице, трогательно обнявшись. – Очередное умильное чмоканье в носик. – Как оказалось, Коля был знаком с Сашей – однажды прибегал к его нотариальным услугам… Он моментально все сообразил и, когда Анри ворвался к нему в кабинет, быстренько перенаправил его в контору.

Рита счастливо перевела дух. В этот момент мадам Мерсье внесла чайную утварь на подносе, и я, как джентльмен, принялся помогать ей расставлять все это на столике перед диваном. Честно говоря, все остальное можно было не дослушивать: ежу ясно – я промахнулся со всеми своими подозрениями в адрес Саши. Парень чист, как ребенок, и на тот самый момент, когда некто Икс делал смертельную инъекцию его племяннику, у него имеется прекрасное алиби: в нужный отрезок времени он дрался в собственной конторе с экс-супругом Риты под отчаянный визг секретарши, которая, между прочим, прежде чем кричать, догадалась благоразумно вызвать полицейского, который депортировал буяна в участок.

Вопрос был закрыт. Мы в течение почти что целого часа распивали чаи, обмениваясь милыми фразами о великой силе истинной любви и о счастливом будущем новой швейцарской семьи Мерсье. Когда я наконец собрался возвращаться в Монтре и, поднявшись, со всеми распрощался, готовый направиться к выходу, Рита вдруг нахмурилась.

– Кстати, а куда это ты сегодня так рванул, предоставив мне возможность оплатить наш кофе? Что еще приключилось?

Я понимал, что мое сообщение станет своеобразной ложкой дегтя в патоку атмосферы счастливого дома, и все-таки данную информацию скрывать не имело никакого смысла: как ближайшие родственники, Мерсье уже завтра с утра будут призваны для официального опознания трупа малыша Пьера.

– Выходит, Рита, я твой должник и с меня – чашечка кофе. Но у меня есть оправдание: произошло третье убийство.

Я развернулся в сторону милой мадам Мерсье, умильно сложившей руки на коленях, и Саши, все также нежно обнимавшего свою невесту.

– Выражаю вам свои искренние соболезнования, мадам Мерсье, Саша! Дело в том, что на этот раз смертельную инъекцию «Волшебного сна» получил ваш племянник – малыш Пьер ле Пе…

И я едва ли не бегом рванул к выходу, поспешив захлопнуть за собой дверь и в очередной раз позабыв вернуть блокнот славному нотариусу.

Я вернулся в Монтре последним поездом – опоздай на пару минут, и пришлось бы по примеру покойного Савелия ночевать на скамейке набережной. Но все хорошо, что хорошо кончается: я вернулся в Монтре и неторопливо побрел к дому Мари, в сотый раз размышляя о трех убийствах и о до сих пор неизвестной личности душегуба.

Одно можно четко сказать об убийце: скорее всего этот человек – местный житель, который был знаком с доктором Плисом и год назад имел возможность похитить его опасное изобретение – препарат «Волшебный сон». Для чего он его похитил? Кого хотел быстро и безопасно отправить на небеса? Что бы там ни было, но бурное освещение в средствах массовой информации так официально и не открытого дела имело слишком большой резонанс, сделав препарат практически бесполезным – отныне его можно было безопасно использовать разве что где-нибудь далеко за пределами Швейцарии.

И вот прошел год, стартовал новорожденный фестиваль, и наш убийца не побоялся лишить жизни сначала одного талантливого танцора балета – доселе никому в Монтре не известного Савелия Уткина; а буквально на следующий день – другого, француза Алекса Мону. Почему именно их? Возможно, из-за личной нелюбви к балету. Или из-за элементарной зависти. В любом случае эти убийства были эпатажными – убийца словно намеренно демонстрировал свои преступления, как другие демонстрируют шедевры и произведения искусства.

А вот третья жертва, казалось бы, совершенно не вписывалась в общий круг: да, малыш ле Пе также был танцовщиком балета, но на данном фестивале он оказался лишь серой тенью, одним из многих! Более того: он сам люто завидовал талантливым коллегам – передо мной до сих пор так и стояло его перекошенное ненавистью лицо после триумфа Мону…

Остается предположить, что мальчишка стал жертвой собственной злости. Вполне возможно, что он по каким-то своим соображениям проследил за счастливчиком Мону, а в итоге стал свидетелем его кончины. Обдумав ситуацию, парень мог решиться на шантаж. В таком случае можно понять и выбор им места встречи: церковь, святая обитель. Наверняка Пьер наивно полагал, что убийца не посмеет покуситься на его жизнь под сводами храма. Он ошибся…

К этому моменту своих размышлений я подошел к дому; ощущая внезапно навалившуюся усталость, открыл дверь и бесшумно поднялся на второй этаж, в нашу с Соней спальню, на ходу скинув куртку и рухнув в кресло.

Вся комната была наполнена серебристым светом луны; на кровати, подтянув колени к груди, сладко спала Соня. Я потянулся, хрустнув косточками. Пора и мне было предаться снам.

На этот раз мое сновидение больше всего походило на окрошку, в которую добрая хозяйка накрошила все, что попало ей под руку, включая и самые и несочетаемые продукты. Эпизоды из далекого детства и моей московской рутины бытия, встречи и разговоры последних дней и размышления о сне про малыша Пьера – казалось, мой мозг решил пахать без выходных, вновь и вновь пропуская через свою мясорубку все информацию и предлагая в итоге некий совершенно несъедобный «фарш».

Все началось с того, что я проводил познавательную экскурсию по Монтре для садовника моего московского дома, а по совместительству – доброго приятеля Василия Щекина. Учитывая то, что Васек – большой любитель хорошей кухни, я делал особый акцент на этом.