Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней - Энтони Гилберт

– Нужно пережить эту войну, – обожала приговаривать она. – Нельзя позволить, чтобы этот Шикльгрубер меня одолел.

Она даже отказалась от своего любимого занятия сидеть у окна и наблюдать за входящими и выходящими из дома. Теперь, когда полиция (и другие) знали об этой ее привычке, подобное сидение стало опасным. Так что она задергивала плотные темные шторы и сидела у едва горящего камина, который, вдобавок к ночнику, и был тем освещением, что она себе позволяла. Теперь она посвящала массу времени написанию длинных посланий в газеты о неэффективности работы полиции и растущей тяге к насилию, спровоцированной войной. На большом листе она кривыми буквами написала «НЕТ ДОМА» и водрузила его на заднюю дверь.

И вот, словно маленькая обитательница подземелья, которую она стала все больше напоминать, мисс Фицпатрик жила одна почти в полной темноте.

Вскоре у нее появилась беспокойная мысль, что молоденькая девчушка, Зигрид Петерсен, явилась причиной всех ее теперешних невзгод, и она решила заявить ей об этом. В свой первый приход Зигрид оставила старухе свой адрес, и мисс Фицпатрик раскопала этот клочок бумаги, а также разыскала конверт с черной окантовкой среди вещей, отложенных ее матерью на случай кончины мистера Фицпатрика, случившейся сорок лет назад.

Письмо, отправленное без марки, дабы оно уж точно дошло по назначению, попало в руки Зигрид на следующий день. В нем говорилось: «Будьте осторожнее, вмешиваясь в чужую жизнь. Берегите себя. Вы в опасности. Дайте мертвым покоиться с миром».

Вот это, с удовлетворением думала мисс Фицпатрик, сворачивая лист бумаги и вкладывая его в пожелтевший конверт, научит ее, что не надо совать везде свой нос и забивать чужой дом людьми в форме. Даже если противозаконно оставлять труп в пустой квартире, ее-то какое дело? Старуха точь-в-точь походила на ведьму, покачивая большой головой с массой стальных бигуди и затягивая небольшую подбитую молью треугольную шаль.

На следующий день она отправила открытку: «Одни сеют, а другие жнут». И как завершающий удар: «Поверьте другу, говорящему вам, что если вы когда-нибудь еще столкнетесь с чем-то, что не предназначается для ваших глаз, будет умнее сделать вид, что вы ничего не заметили. Кто знает, чем это может кончиться?»

Зигрид была огорошена первым письмом и, вполне естественно, предположила, что ей написал некто, знавший о смерти мисс Керси куда больше, чем полиция. Открытка, пришедшая днем позже, усилила не только ее любопытство, но и опасения. Получив третье послание, она решила, что настало время обратиться за советом. Лучше всего к знающему другу, но единственный ее близкий человек сгинул во время разгрома норвежской армии. День-другой Зигрид гадала, как же ей следует поступить, а потом вспомнила об адвокате, представлявшем пропавшего мистера Керси и также проживавшем в доме номер 1 по Брендон-стрит. Она вполне разумно рассудила, что, поскольку он взял на себя массу хлопот из-за старика, которого видел всего однажды, то, возможно, готов помочь советом девушке, которой до этого никогда не был нужен юрист и которая не знает, где его найти теперь.

Приняв окончательное решение, Зигрид в тот вечер ушла с работы точно в срок и быстро побежала по ступенькам к станции метро. Когда она добралась до дома номер 1 по Брендон-стрит, на часах было двадцать пять минут шестого. Естественно, она и знать не могла, что Крук редко возвращается домой с работы до ужина, и столь же естественно, она полагала, что у него есть прислуга, которой можно передать для него записку. В сумочке у нее лежали три анонимных послания. Входная дверь дома оказалась незапертой. Это было необычно, но с начала «нашествия» полиции мисс Фицпатрик отказалась подниматься из подвала и закрывать дверь на щеколду, поскольку есть вероятность того, что придется снова ее отпирать, если представители власти решат явиться еще раз.

В подъезде было очень темно. Скаредный хозяин дома ввинтил крохотные синие лампочки, которые при включении горели лишь одну минуту, но даже тогда давали очень тусклый свет. Зигрид включила свой фонарик и начала осторожно подниматься по ступенькам. На висевшей в подъезде разноцветной доске она увидела, что мистер Крук живет на верхнем этаже, а сменная табличка напротив его фамилии гласила «ДОМА», как, впрочем, всегда.

«Никогда не выходи из дома официально, – велело одно из правил Крука. – Ты можешь лишь выскочить за угол или попасть под арест – но ты всегда дома. Быть вне дома – состояние временное».

Когда луч ее фонарика высветил первую лестничную площадку, Зигрид опустила взгляд и спешно двинулась вперед. Абсурд, конечно, но ее одолевало чувство, что дверь может внезапно открыться, и оно, шатаясь, двинется ей навстречу. Естественно, она понимала, что об этом и речи быть не может. Бренные останки Клэр Керси скромно предали земле несколькими днями раньше, но неприятный осадок у нее в душе давал о себе знать. Зигрид взбежала по следующему пролету, но внезапно остановилась из-за явного движения впереди на лестничной площадке. Посветив фонариком над перилами, она постаралась убедить себя, что приближается к верхнему этажу, однако это было явно не так. Вверху девушка увидела уходящие в темноту ступени. Под ней царила полная тьма, призрачный синий свет погас с еле слышным щелчком, когда она дошла до первой лестничной площадки. Ей казалось, что фонарик ее светит слабее, чем раньше, и пока она об этом думала, свет его все уменьшался, а потом и вовсе погас. Зигрид лихорадочно жала на кнопку, но безуспешно. Запасной батарейки у нее с собой не было, и она на мгновение замерла, охваченная паникой, в поглотившем ее море тьмы.

«Вниз идти нельзя, – логично рассудила Зигрид. – Лучше подниматься вверх. Возможно, у мистера Крука найдется фонарик, и он выведет меня на улицу».

Она сделала шаг вверх, не рассчитала высоту ступеньки и изо всех сил вцепилась в перила. Когда она выпрямилась, фонарик выпал у нее из рук и с грохотом покатился вниз по лестнице. «Бум, бум, бум» – разносилось по подъезду, словно прыгало какое-то призрачное животное. Теперь стало невозможно вообще что-нибудь разглядеть.

Несколько секунд она стояла, вцепившись в перила. Где-то у нее над головой открылась невидимая дверь. Потом над ней заплясал тусклый лучик.

– Есть тут кто-нибудь? – прошептал голос, такой же тусклый, как и луч фонаря.

Сделав над собой усилие, Зигрид взяла себя в руки.

– Я… я не знала, что в квартире кто-то есть, – прошептала она. – Я направлялась к мистеру Круку, и у меня погас фонарик…

– Мистера Крука нет дома, – все так же нечетко ответил голос. – Я сам надеялся его увидеть.

– Ой! – Она с облегчением сделала несколько шагов навстречу своему собеседнику. – Но я думаю, что его недолго ждать.

– По-моему, он приходит и уходит, когда ему заблагорассудится, – нерешительно произнес голос. – Однако… прошу вас, поднимитесь и подождите немного.

Она обогнула лестничный марш и увидела высокую сутулую фигуру в черном, как его описывал Крук. Высокого роста, худой, в широкополой черной шляпе, делавшей его немного похожим на привидение, и в довольно туго застегнутом длинном черном пальто.