Чужой, родной, любимый - Елена Соловьева

Дальше мечтать я не смела.

— Вот смотри, — Дэн достал из ящика заводную балерину. — Нравится?

Ключик повернулся, куколка ожила. Рыженькая, тоненькая, с удивительно знакомыми чертами лица. И очень грустными карими глазами. Она не просто поворачивалась в такт музыке, но и исполняла балетные па.

— Она движется, как живая, — восхитилась я. Глядя на механическую балерину, вспомнила о разговоре с бабой Катей. — Почему ты сделал игрушку похожей на меня? И зачем хранишь мою фотографию в спальне?

— О чем ты? — Дэн сделал вид, будто не понял. — У меня нет ни одного твоего снимка…

Он говорил так искренне, что я засомневалась. Неужели баба Катя ошиблась? Или… Вдруг Макс устроил проверку?..

— Маленькая фотография, как на документы, — напомнила я. — Она лежала на комоде, под светильником.

Если при упоминании о хобби Дэн покраснел, то теперь стал бледным, как парное молоко.

— Черно-белая? — уточнил не своим голосом. Дождался моего кивка и ошеломил ответом: — Это не твой снимок. На нем изображена моя мать.

Полез в спортивную сумку, отогнул покрытие дна и вручил мне фотографию.

В этот момент раздался звонок домофона. Дэн тут же подскочил и направился к двери. Будто только и ждал момента, чтобы оставить меня наедине с изображением своей матери.

Снимок матери Дэна был старым, плохого качества. Изображенная на нем женщина смотрела исподлобья, точно на злейшего врага. Даже не знаю, почему баба Катя решила, что это я. Да, небольшое сходство есть, и все же… В матери Дэна было что-то отталкивающее, неприятное.

— Фото сделано за несколько дней до смерти, — заметил Дэн.

Он подошел так неожиданно, что я подпрыгнула. Поспешно убрала снимок, положив лицом вниз. Отчего-то не хотелось, чтобы мать любовника стала свидетельницей разговора.

— Ты ее очень любил, да? — спросила я с сочувствием. — Отчего она умерла?

Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, Дэн смотрел изучающе. Точно решал, стоит ли откровенничать.

— От рака, — признался, отводя взгляд. — До последнего тянула с лечением, не хотела обращаться к Максу за помощью. Потом стало поздно…

Подавив сухой спазм в горле, я подошла к Дэну и неловко обняла:

— Прости, что заставляю тебя вспоминать об этом. Тебе, наверное, все еще больно?..

— Уже нет, — неожиданно признался он. — Я почти выполнил данное матери обещание, теперь она может спать спокойно.

От этого признания я вздрогнула, точно почувствовала порыв ледяного ветра. Выходит, это мать вынудила Дэна ненавидеть отца? Передала по наследству ненависть?..

— Идем в гостиную, поедим, — предложил Дэн.

Послушно поплелась за ним. Уселась на диван, приняла чашку с чаем и кусок пиццы. Дэн улыбался, но за его показной веселостью скрывалась тяжелая психологическая травма.

— Ты тоже считаешь, что она на меня похожа? — спросила я, внутренне обмирая.

Нехорошая догадка копошилась в мозгу, не давая покоя. Неужели Дэн прикипел ко мне лишь потому, что я напоминала ему мать? Вполне правдоподобное объяснение, но как же тяжело это признать.

— Внешне вы похожи, но внутри совершенно разные, — признался Дэн. — Мне хватило одного ужина, чтобы понять это.

Слегка полегчало. Я даже смогла сделать глоток чая и улыбнуться.

— Расскажи мне о ней? — попросила Дэна. — Макс никогда не заикался о твоей матери — ни прежде, ни сейчас. Но, сдается, неспроста он дважды выбрал для себя похожих женщин.

Макс не любил меня по-настоящему, в этом я была уверена так же твердо, как в том, что солнце встает на востоке, а садится на западе. Так, может быть, матери Дэна удалось в свое время «расшевелить» эту глыбу эгоизма? До такой степени, что всю оставшуюся жизнь он сожалел о разладе.

— Она была свободолюбивой и немного взбалмошной, — признался Дэн. — Сейчас я это понимаю. Единственная наследница богатых родителей, моя мать привыкла ни в чем не нуждаться и ни в чем себе не отказывать. Вот только зарабатывать самостоятельно так и не научилась.

— Значит, Макс сошелся с ней из-за денег? — решила я.

Муж часто разглагольствовал о том, как начал бизнес с нуля. Но никогда не говорил, где взял стартовый капитал. На какие деньги построил первую мастерскую. Ту самую, в которой приторговывали крадеными часами и золотом.

— К тому моменту, как мама познакомилась с Максом, от наследства ее родителей мало что осталось, — признался Дэн. — Но ты права, именно это немногое помогло Одувалову подняться, раскрутить бизнес.

— А почему они расстались? — не поняла я. — Когда бизнес Макса стал приносить доход, твоя мать могла позволить себе жизнь, к которой привыкла.

— Не совсем, — возразил Дэн. — Макс решил сделать из матери рабыню. Заставлял работать в мастерской, накрывать столы для гостей и партнеров, ухаживать за домом.

Понятно, Макс требовал от первой жены все то, что сейчас требовал от меня. Но я не девочка из высшего общества, выдержала, а вот мать Дэна, похоже, нет. Ее явно не готовили к тяжелой семейной жизни с властолюбивым муженьком.

— Мама взбунтовалась, — Дэн озвучил мои мысли. — Потребовала вернуть вложенные в бизнес деньги и оставить ее в покое.

— И как же поступил Макс?

Чутье подсказывало, что именно этот момент и положил конец отношениям. Макс ни за что не расстанется с бизнесом, даже ради женщины, которую любит. Тем более, ради женщины.

— Он бросил мою мать! — резко отозвался Дэн. — Оставил ее без копейки за душой. Только квартира осталась и несколько золотых безделушек. На это и жили. Две комнаты из трех сдавали, а сами ютились чуть ли не в каморке…

Сложно описать, какие чувства я испытала в тот момент. Жалость к Дэну перемешалась с раздражением по отношению к его матери.

— Почему она не сказала Максу о тебе?

— Вначале не хотела принимать подачек, — отозвался Дэн. — Потом узнала, что Макс переехал в столицу и развелся без ее ведома. Большие деньги дали ему путевку в жизнь, позволили не считаться с правилами.

— Но на работу твоя мама так и не устроилась… — констатировала я. — Понимаю, трудно найти что-то подходящее с ребенком на руках. И все же.

— Ты совсем ее не знаешь! — Дэн встал на защиту матери. — Она пыталась, но…

Да уж понятно, не все женщин родились ломовыми лошадьми. Одна может пахать за троих и не жаловаться, а другой проще жить впроголодь, чем впрячься в работу.

— Он только на меня надеялась, — признался Дэн. — С детства говорила, что я должен стать сильным и умным, чтобы когда-нибудь поквитаться с отцом.

Как много зависит от того, какую установку нам дали родители. В чем-то я понимала мать Дэна. Как женщину и как отвергнутую супругу. Но зачем родного ребенка делать орудием мщения?