Кто не рискует - не выживает - Наталья Лукьянова

Взлетку я знаю как свои пять пальцев, сесть смогу и с закрытыми глазами, даже позывные помню, а если сменились, черт с ним, выйдем в эфир открытым текстом. Ни одна сволочь не успеет ничего придумать и тем более помешать нам за такое короткое время. У них хоть контора почище итальянской мафии будет, но бюрократических заморочек тоже хватает. Так что, если я все правильно рассчитал, мы должны успеть. Больше ничего обсуждать я не намерен, хотите – соглашайтесь, не хотите – силком тащить не буду. Я все сказал и доказывать, какой я хороший, больше не собираюсь.

– Андрюшечка, ты не переживай, мы тебе верим, ты – наша единственная надежда, не обращай на эту сумасшедшую внимания, у нее от всех переживаний крыша немного съехала. Мы все сделаем, как ты скажешь, – торопливо и горячо запричитала Юлька. – И не бойся, мы твоими свидетелями будем, поднимем на ноги всех и вся, тебя тоже спасем.

– Юлька, ты – прелесть. Я, теперь тебе признаюсь, всегда немного завидовал Мишке чисто по-мужски, честное слово. Оставайся, пожалуйста, такой всегда. Такие, как ты, вселяют надежду и веру в жизнь в нас, мужиков. Не всем так повезло в жизни со спутницей, как твоему мужу. Ладно, девчонки, что-то я расчувствовался, а вам отдыхать нужно, сил еще вам понадобиться немерено, и моральных и физических. Давайте укладывайтесь поудобней да выспитесь как следует, утром разбужу.

На следующее утро, как только Алена с Юлей переступили порог ангара, к подругам подошел охранник и жестом приказал двигаться за ним. Сначала они миновали первый цех, оставив позади ненавистный конвейер, затем второй и оказались у глухой стены с единственной дверью. Охранник жестом приказал женщинам остановиться, достал увесистую связку ключей и открыл массивную дверь. Как только пленницы оказались в незнакомом помещении, охранник тщательно запер дверь изнутри.

Подруги прошли через темный тамбур, миновали еще одну дверь и оказались в довольно большой комнате, обстановка в которой очень мало походила на ту, которая царила в двух предыдущих помещениях. Если там все напоминало обыкновенный рыбный заводик с очень хорошо организованной структурой, то здесь многое напоминало лабораторию.

За столами сидели (!), а не стояли всего человек двадцать. Они здорово отличались от рабочих из ангаров-цехов: одеты в белые халаты, а не в страшные негнущиеся брезентовые робы, на руках у них тонкие хирургические перчатки, но дело было даже не в этом. Они могли себе позволить иногда перебрасываться какими-то фразами, что было совершенно невозможно представить для работающего в общем цехе, когда за малейшую провинность человек мог поплатиться жизнью.

На столах, будто подчеркивая мирную обстановку, стояли аптекарские весы с маленькими гирьками. Сидящие за столом производили несложную операцию – сначала взвешивали белый порошок, насыпая его из аптекарского ведерка на весы, потом ссыпали его в капсулы, опять взвешивали уже в расфасованном виде, после чего капсулы запечатывались лежащими горкой на столе крышечками. Время от времени один из охранников собирал готовые капсулы в небольшую емкость и выносил в смежную комнату. Карнаухов не соврал. Все, что увидели подруги, подтверждало его вчерашние слова.

Девчонок усадили за стол, объяснили, что им надлежит делать. Конечно, в третьем зале работать было несравнимо легче, чем на конвейере. Подруги почувствовали себя на седьмом небе, тем более что здесь почти не ощущался въевшийся в печенку, жуткий рыбный запах.

А когда прозвучала знакомая до боли сирена и никто из окружающих не отреагировал на сигнал, подруги вообще воспрянули духом. Обед им доставили, конечно, не из ресторана, но зато не рыбный! Вкуснее, чем перловка с тушенкой, им не приходилось есть в своей жизни ничего. И принесли им обед через небольшую дверцу, которая находилась здесь же, во второй комнате, и, судя по всему, вела из помещения на улицу, только с другой стороны ангара.

Не думая и не гадая, благодаря протекции Карнаухова, подруги оказались по сравнению с остальными в привилегированном положении.

Так прошло трое суток. Подругам уже не грозили голодная смерть и издевательства охранников. Все остальное, включая взбрыкивания барачной ведьмы, можно было стерпеть. Каждый день, шагая на работу в ангар, они с надеждой, моля всех богов сразу, смотрели на вертолетную площадку, но она была пуста. Вертолет все не появлялся.

Они утешали друг друга, придумывали все новые и новые оправдания для Карнаухова, продолжая лелеять слабую надежду на обещания и клятвы Андрея, но с каждым днем энтузиазм их шел на убыль. Обе прекрасно понимали, что Карнаухов не всесилен, что он может в конце концов, наобещав им с три короба, испугаться в последний момент, а может быть, получил какое-то срочное задание, да мало ли что. Вспыхнувшая вдруг надежда на освобождение от кошмара таяла с каждым днем.

На четвертые сутки, шествуя в общем строю и испытывая уже почти физические страдания от усталости и разочарования, боясь оторвать взгляды от земли и посмотреть в сторону летной площадки, подруги обреченно брели в сторону ангара. Вдруг Алена пихнула подругу в бок с такой силой, что та чуть не вылетела из общего строя. На площадке у ангара, гордо расправив винт, красовался долгожданный Ми-2.

Настроение сразу же изменилось, подруги просто расцвели от счастья, во всех красках представляя себе картину своего спасения и возвращения домой. Обе в мечтах уже обнимали своих самых любимых и близких людей. Невозможно было сдержаться. Трудно поверить, но на изможденных лицах время от времени начинали блуждать подобия улыбок, даже многозначительные взгляды, адресованные друг другу, приобрели почти прежний блеск и живость. Ловко взвешивая чью-то чужую белую смерть, расфасовывая ее в капсулы, они страстно мечтали только о том, чтобы этот день закончился скорее и наступил вечер спасения.

Пребывая в лихорадочно-приподнятом настроении, женщины не сразу сообразили, что в ангаре начало происходить нечто странное. Вдруг заметались охранники, в одну секунду растеряв всю свою важность и значимость, раздались непонятные и громкие звуки, которые, нарастая, слились в неясный шум. Потом кто-то из охранников распахнул обе двери в общий зал, и глазам открылась страшная картина. Видно было не очень хорошо, но кое-что разглядеть было можно.

От двери ангара, образовав плотную цепочку по всей ширине помещения, двигалась вооруженная до зубов группа людей, непрерывно стреляя из автоматов от живота по всему, что попадалось на их пути. Столы в первом зале были перевернуты, за ними пытались укрыться люди. В воздух взлетали куски рыбы и каких-то предметов, изрешеченные пулями. Кругом раздавались стоны, ругань, жуткие вопли. Царил полный хаос, пронизанный смертельным ужасом.

Охранники, находящиеся в ангаре, пытались отстреливаться. Но то ли нападение произошло слишком внезапно и массированно, то ли они не были готовы к подобному повороту событий, трудно сказать. Оборона явно проигрывала, воевать с достойным противником не получалось. Перевес был явно на стороне нападавших. Продолжая методично расстреливать все и вся, цепочка уверенно и неумолимо продвигалась в глубь ангара.