Мадьяр - Всеволод Глуховцев

– Скорей!

Уж если так, то пусть хоть она спасется… – пробежала такая же отстраненная мысль.

– Командир! – хриплый голос.

Я повернулся вместе со светом фонаря. Кто там?.. Чердак!

Только сейчас я увидел, что он ранен. Даже в полутьме видно было, как он бледен. И рукав в крови.

– Давайте! – он кивнул на люк. – Быстро! А я их задержу. Нормально!

Я молча смотрел на него. Слова исчезли, я не мог найти их. Но он в том не нуждался.

– Давайте! – повторил он и повернулся к неприятелю.

– Живо, шеф! – торопил Крот, а парни по одному ныряли в люк.

Все верно. Нюни распускать некогда. Каждый миг на счету.

Чердак побежал к выходу, и я как-то режуще, нутром пережил эту картинку в полумраке: каждый его шаг точно раздвигал пропасть между нами – живыми, и им – еще живым.

– Да быстрей же! – взвыл Крот.

И я нырнул в лаз, слыша, как в отдалении ударила автоматная очередь.

Сумерки заполняли просторное здание бывшей котельной хлебозавода. Окна здесь были узкие и длинные, сильно закопченные и запыленные – что и лучше. Бирюзовые огоньки таблеток сухого спирта плясали там, сям: личный состав отдыхал, ужинал после тяжелейшего перехода.

Доцент целый день таскал нас по подземельям, уверяя, что запутает маршрут настолько, что в воинстве Кондрата никакой черт не отыщет наш след даже в том случае, если там обнаружат двустворчатый люк и догадаются о его роли. Все равно не догонят. Ввек не найти! – торжествовал беглый советник. И под вечер вывел нас на хлебозавод.

До «Лесных далей» отсюда, мягко говоря, было далековато, но сейчас лезть туда было бы, конечно, самоубийством. И теперь меня не оставляла мысль: а не провалена ли наша экспедиция? Одно задание не выполнено, другое тоже… хороши, нечего сказать, а главное, начальник хорош.

Впрочем, об этом следует подумать и потолковать попозже, а пока мы с Кротом, отойдя в сторонку, попробовали для проформы рацию – она, конечно, связи не давала. После этого взялись сверять наше местопребывание со схемой. К явному удовлетворению гроссмейстера подземелий, карта в целом соответствовала реальности.

– Вот так, – деловито бубнил он, водя грязным ногтем по бумаге, – видишь?.. Вот он, этот путь! А вот здесь у меня белое пятно было, зараза. Как это говорят по-научному?..

– Терра инкогнита, – зевнул я.

– Вот-вот. Ну а теперь смело можно линию проводить! Примерно вот так она пойдет…

Он вытащил из нагрудного кармана туповатый карандаш, стал чертить эту линию, и заросшее темной щетиной лицо его приобрело такое выражение, какое, наверное, было у первопроходцев шестнадцатого века, наносивших обстановку на те части своих карт, где красовалась та самая латинская надпись.

А я со странным чувством вспомнил Чердака, которого вчера еще собирался жестоко отругать за пьяную дурь. Видно, он сознавал вину и решил ее исправить. Исправил. Жизнью. И мы теперь обязаны ему.

На этом моя мысль не остановилась. Будто кто-то незримый подталкивал ее. Он заставил подумать и о том, что я, по сути, ничего не знаю о человеке, спасшем нам жизнь. Знаю, что парень из бригады Грома – должно быть, неплохой боец, раз его зачислили в экспедиционный корпус. Да и мне его не в чем было упрекнуть, потому я о нем и не думал… Подумал, когда он провинился. А теперь никогда ни о чем не спрошу его, не узнаю ничего об его жизни. Зато все знаю о смерти.

– Слушай, – окликнул я Крота, – а ты этого парня… Чердака… хорошо знал?

– Нет, – мгновенно откликнулся Крот. – Совсем не знал. Ну, видеть-то видел, понятное дело, даже общались малость вроде как-то… А что?

– Ну как – что, – я слегка поморщился. – Пустой вопрос. Вот так не знаешь человека, а захочешь узнать – и поздно…

– Да, – мимоходом посочувствовал он. – Но что уж там!.. Бывают в жизни огорчения и похуже.

Сказав так, он бережно свернул карту, сунул ее в нагрудный внутренний карман и совсем другим тоном произнес:

– Что делать будем, какие планы?

Я обернулся. Народ, похоже, закруглялся с ужином.

– Первый план – пожрать. Согласен?

– Ну еще бы я был против!..

Ради авторитета мы предоставили возможность принять пищу сначала подчиненным. Часовой часовым, но и в отдыхающем составе пока одни едят, другим полезно побыть начеку. Жрать хотелось чертовски, но мы с Кротом стойко выдерживали тяготы руководящего положения.

– Пошли! – вскочил он, энергично отряхивая сзади штаны.

* * *

Доцент пребывал в превосходном настроении. Понятно, что мы вынуждены были поставить его на довольствие, он с отменным аппетитом поужинал и теперь не прочь был потолковать о высоких материях.

– А-а, господа начальство! – с подъемом приветствовал он нас. – Что скажете, каковы планы? – чуть ли не слово в слово скопировал он Крота.

Эта фамильярность меня покоробила. Хватит одного Бандераса с ненужно длинным языком.

– Планы? – переспросил я с ледяной вежливостью. – Планы если и есть, то рядовым их знать не полагается. Вы, как видно, еще не отвыкли от положения советника?.. Пора отвыкнуть. Теперь вы такой же рядовой, как все. То есть нет, не все. Ниже рангом. Мы – члены одной команды, а вы пока попутчик. Не имеющий чина, как говорили раньше.

Бандерас злорадно ухмыльнулся, глядя на Доцента. У того на лице застыла искательная улыбка, и я представлял себе, как он сейчас лихорадочно ищет достойный выход из ситуации.

– Да я пошутил, – наконец выдавил он.

– Будем считать, что я тоже, – спокойно ответил я. – Но думаю, пошутили – и хватит. Давайте говорить серьезно.

Покуда велся этот поучительный диалог, Крот с помощью Зенита сервировали ужин на двоих. Зенит помог с этим делом и деликатно ретировался.

– Да… – Доцент постарался растянуть улыбку шире. – Да, разумеется… Поговорим!

– Очень хорошо, – я переключил тон голоса на отметку «примирительно». – Итак, будем анализировать. Соваться в «Лесные дали» нам сейчас совсем не с руки, так?

– Как будто так, – подхватил «не имеющий чина» и с азартом пустился в рассуждения.

Конечно, логика была его коньком. Глаза разгорелись за очками, даже щеки разрумянились… Давайте, говорил он, попробуем поставить себя на их место – Кондрата и того, кто там у него остался.

Под «кто остался» он имел в виду интеллектуальные силы «Восьмого блока».

– Есть неглупые людишки, есть, готов признать. Марсель тот же самый. Это он на вид такой павлин, а на самом деле голова варит. Он меня и просчитал, я уверен! Я давно видел, что он под меня подъезжает…

– Подозревал?