В новом мире грязь всё та же - Н.А Авось

себя окончательно. Я сбросил им хлеб, попросив в первую очередь накормить детей и съесть всё это как можно быстрее, пока моего самоуправства никто не заметил. Голодные люди исполнили мои указания, заодно я сразу показал им, что настроен доброжелательно. В будущем то, что они запомнят меня с лучшей стороны может сыграть немалую роль в их решении меня приютить.

Также тихо и незаметно (что не удалось бы, не будь разбойники полнейшими разгильдяями по натуре) вернувшись в шатёр, я разбудил Артёма.

— Я покормил твоих людей, пока ты спал. — Сказал я.

— Спасибо…

— Не стоит, я ведь обещал.

Он слабо улыбнулся мне, я в ответ кивнул. Далее мы изображали наш обычный день: я бездельничал, наворачивая круги и прочие фигуры по лагерю, он молча следовал за мной с недовольным лицом. Пока что не было видно, чтобы кто-то готовился к походу, я даже начал несколько переживать о том, что недавний подслушанный мною разговор ни к чему не привёл.

К вечеру в лагерь прибыла группа ещё менее приятных с виду людей. Перед ними выстроили имеющихся пленных, они выбрали нескольких, заплатили и ушли. Артём едва сдерживался, наблюдая за этим. Я же лишь понимал, что это обстоятельство сильно ужимает нас в сроках.

В шатре Артём едва не накинулся на меня, заговорив обвинительным тоном:

— Вот о чём я говорил. — Бросил он мне.

— Среди тех, кого забрали, не было детей. — Парировал я.

— И всё равно, — не унимался Артём, — они забрали тех, кого я хорошо знал. Знакомо ли тебе, каково это, жить общиной настолько дружной, что каждый сосед тебе как брат?

— Нет. — Ответил я уже грубо.

— Конечно нет… Уж точно не тебе. Для тебя это просто незнакомцы, тебе плевать, что с ними сделают.

— Да, ты прав. Мне абсолютно наплевать.

Он смотрел на меня, широко раскрыв глаза и не зная, что ответить. Только открывал и закрывал рот, захлёбываясь то ли разочарованием во мне, то ли возмущением. Я продолжил:

— Повторюсь: я не тот славный парень, каким ты, быть может, меня видишь. Наше сотрудничество обоюдно выгодно, но не более того. Мы не друзья, не товарищи и не братья. Я помогу тебе спасти сестру и тех, кого спасти можно, но не жди от меня самопожертвований и прочих подвигов. Понял меня?

— Понял…

После этого разговора он начал смотреть на меня иначе, с долей отвращения. Уверен, что в его глазах я теперь всего лишь меньшее зло, с которым ему придётся смириться ради тех, кого он считает людьми по-настоящему достойными. Но да мне и без разницы, что он там считает. Мы сверстники только телами, жизненного опыта ему набраться ещё только предстоит. А под дудку идеалистов, рассказывающих о том, каким должен быть герой, я уже однажды сплясал, ничего хорошего из этого не вышло.

Когда я проснулся утром, Артём стоял надо мной, пристально разглядывая. Обычно так делают те, кто хочет посмотреть своей жертве в глаза напоследок.

— Что, всю ночь боролся с желанием меня убить? — Спросил я, поднимаясь.

— Скорее переосмыслил своё первое о тебе впечатление.

— М-м, и как оно?

— Похоже, что ты и правда хуже, чем я думал. Не могу сказать, что последний подонок, но… Точно не тот, кому хватит смелости быть героем.

— О как… — Я даже не злился, меня просто раздражало его восприятие мира. — Слушай, а ты чем занимался до того, как угодить сюда? — Спросил я.

— Какое тебе до этого дело?

— Просто ответь.

— Я обучался магии, не трудно было догадаться.

— То есть, ты ни разу не был на поле брани?

— Какое это имеет… — Начал он, догадываясь, к чему я веду.

— Так? — Надавил я, не давая ему закончить.

— Хорошо, да. Дальше что?

— А то, что ты думаешь, будто разбираешься в людях или что-то в этом мире понимаешь, не имея ни малейшего понятия ни о том, с чем ты можешь однажды столкнуться, ни даже о том, что такое предательство.

— Главное, чтобы ты имел… — Огрызнулся он и замолк.

— Ну, не хочешь слушать меня — жизнь научит.

Я вышел и стоял рядом с шатром, ожидая его. Артём долго стоял внутри, словно протестуя. В конце концов, он понял, что по-другому никак и вышел. Проходя мимо меня он сказал тихо, но так, чтобы я точно услышал: «Можешь забыть о нашей деревне. Сбежим вместе, не более». Что ж, похоже, что не так уж мне и по пути с ними. Может, просто отказаться ему помогать вовсе? Не то, чтобы я был обижен или оскорблён, просто если в нашем плане хоть что-то пойдёт не так, то он, вероятно, не сможет в решающий момент принять сложное, но единственно верное решение. Особенно, если это будет означать оставить кого-то позади. Никто не хочет бросать товарищей, но порой это необходимо сделать, иначе не выживет никто.

Через несколько часов, ближе к обеду, к нам подошла пара разбойников, они передали, что Илья приказал привести к нему Артёма. Я передал его им, а сам ходил, думая, зачем он ему понадобился. Если окажется, что его прямо сейчас куда-нибудь продадут, то про план побега придётся забыть. Тогда, конечно, оставшимся пленникам не позавидуешь. В прочем, это уже не моя будет забота, мне себя бы спасти, для начала.

Не находя себе места, я всё же добрёл до шатра главного, спросил у охраны, у себя ли он. Он был у себя, но сказал никого не впускать. Непонятно было, что он там делал. Мне ничего не оставалось, кроме как стоять поодаль и ждать, что же будет дальше.

Я уже начал всерьёз думать, что больше Артёма не увижу, но он наконец-то вышел, вслед за ним вышел и главарь. Заметив меня, они двинулись в мою сторону, а я — навстречу им.

— А я то думал, куда моего пленничка увели. — Пошутил я.

— Да вот, поговорить хотел с кем-то образованным, так сказать. — Ответил Илья, улыбнувшись.

Улыбка его была неискренняя, очень хищная, что заставило меня заподозрить неладное.

— И как беседа прошла, смог магии-то научиться? — Я старался не выдать подозрений.

— Да нет, магия мне, в общем-то и ни к чему. Я узнал нечто большее, — он поднял вверх указательный палец.

— Что же ты