Трагедия верности. Воспоминания немецкого танкиста. 1943-1945 - Вильгельм Тике

Ровно через два часа наши пикирующие вернулись – мы были уже вне себя от радости.

Во второй половине дня они пожаловали в третий раз. И снова мы с восторгом смотрели на пролетавшие над нами машины. Вдруг я заметил, что у одного из бомбардировщиков отсутствовало шасси. Самолет быстро терял высоту. Коснувшись земли вплотную у наших позиций, «Юнкерс» пару раз повернулся вокруг своей оси и замер на месте. Пилот рывком откинул плексигласовый фонарь кабины, на землю соскочили фельдфебель и унтер-офицер, быстро огляделись, не выпуская из рук оружия, и радостно улыбнулись, завидев нас.

Мы тут же отвели их в безопасное место – русские снайперы не дремали. А вот с самолетом уже ничего нельзя было поделать. Мы изъяли боекомплект – 900 патронов в лентах, после чего подорвали «Юнкерс-87».

Естественно, что пилоты намерены были вернуться на свой аэродром. Унтершарфюрер Меллентин собрался каким-то образом организовать их возвращение и направил соответствующее донесение на командный пункт полка. Вернулся Меллентин лишь за полночь. Ему и пилотам все же удалось благополучно добраться до места. А нам пришлось остаться – поступило распоряжение вновь попытаться отбить у врага высоту детского дома. Но ничего из этого не вышло, и мы так и остались торчать у этой проклятой высоты. Ночью потребовалось отправить раненых, но колонне с носилками пройти не удалось, и мы разместили всех раненых в одном-единственном уцелевшем блиндаже.

На следующее утро – снова интенсивный артобстрел наших позиций. Снова убитые и раненые. К началу атаки русских пехотинцев у нас еще оставались: пулемет, два автомата, несколько штук ручных гранат и немного патронов. Наша группа насчитывала 12 человек.

В отчаянии мы пытались обороняться, но русские вскоре просочились у правого фланга (южного), и закипел неравный бой за кусок траншеи южнее рокадного шоссе.

Русские, очень ловко закидав гранатами нашу траншею, овладели ею. Мы, отстреливаясь, отступили к рокадному шоссе, но оно было перекрыто русскими танками, обстреливавшими все вокруг. При первой же попытке перейти через шоссе погибло двое наших. Дважды русские криками призывали нас сдаться, но после всего пережитого плохо верилось, что нас великодушно оставят в живых.

Мы, тесно прижавшись друг к другу, залегли у самого рокадного шоссе. Чуть поодаль виднелись позиции бригады «Нидерланды». Спасение было рядом – рукой подать, – но прежде необходимо было преодолеть полосу рокадного шоссе.

Я попытался сориентироваться на местности, пока унтершарфюрер Меллентин вместе с роттенфюрером Йоргенсеном держали русских под пулеметным огнем. Один из бойцов рядом со мной внезапно вскочил, я не успел удержать его, и попытался перебежать через шоссе, но на середине дороги он был наповал сражен русской пулей. Позади я услышал разрыв ручной гранаты, едва успел пригнуться, потом увидел Меллентина. Он получил множественные осколочные ранения, вся голова унтершарфюрера была в крови. Я наскоро перевязал его, но тут прямо на наших глазах с пулей в животе свалился Йоргенсен. Его младший брат, который уцелел, не хотел его бросать, хотя ни малейшей надежды прорваться уже не оставалось. Позже послышался выстрел, а после него вопль – оказывается, роттенфюрер Йоргенсен застрелился прямо на руках своего брата. И Йоргенсен-младший, позабыв обо всем, выскочил из окопа и помчался в противоположном направлении. Удержать его мы не смогли.

Я хотел кинуть пару гранат, чтобы таким образом «ослепить» поднявшейся в результате взрывов пылью экипаж советского танка. Мы вплотную ползком подобрались к рокадному шоссе. Я бросил сначала одну гранату, потом другую, два разрыва, и в поднявшейся пыли наши бойцы все же успели перескочить через рокадное шоссе. В тот момент, когда я последним покидал траншею, в нее уже ворвались русские пехотинцы.

Из нас семерых, сумевших перебежать через рокадное шоссе, только одного ранили в ногу. Но мы его дотащили до позиций бригады «Нидерланды». Мы были спасены!»

Вторая половина августа и первая половина сентября прошла в перебросках сил, перегруппировках и пополнении подразделений личным составом. Командование 3-м батальоном 24-го полка «Данмарк» принял гауптштурмфюрер Тернедде. Переведенный из вермахта в ваффен-СС гауптман Люрс занял должность адъютанта полка. Были подтянуты штурмовые орудия, установлены минные заграждения, местность прорезали новые траншеи. Комендантом высоты мотопехотинцев, той самой, за которую кипели ожесточенные бои, после ранения гауптштурмфюрера Бахмайера был назначен оберштурмфюрер Клёйкер. Заминировали весь восточный склон высоты мотопехотинцев – на случай новых атак противника; мины должны были вызвать обвал камней и, таким образом, сорвать все попытки врага атаковать высоту. При постановке мин на высоте мотопехотинцев в ночь на 13 сентября серьезно пострадал оберштурмфюрер Арионус – в результате неосторожного обращения с миной ему оторвало обе ноги. Арионус, после выздоровления принявший 3-роту 11-го саперного батальона СС дивизии «Нордланд», был доставлен на перевязочный пункт, откуда он в полном сознании продиктовал письма жене и родителям, а потом скончался.

20-я эстонская дивизия СС заняла участок между 300-й дивизией особого назначения и 11-й восточнопрусской пехотной дивизией. 300-я дивизия особого назначения, сформированная из частей и подразделений из

остатков нескольких немецких дивизий и эстонских пограничных полков, располагалась южнее в районе Чудского озера.

Бойцы 11-й восточнопрусской пехотной дивизии героически сражались, в период с 24 по 27 июля в ходе ожесточенных оборонительных боев они сумели отразить 6 атак врага. Целью атаковавших русских была прорубка просек для предстоящего прохода танковых частей. Бесстрашные бойцы 11-й восточнопрусской тем самым обеспечили прочный тыл сражавшихся на перешейке соединений частей и подразделений.

Но удары Советов к этому времени достигли уже границ Восточной Пруссии, Риги и Тартуского перешейка (дефиле между Чудским озером и озером Выртсъярв), в результате чего была сведена на нет роль линии «Танненберг». Работы по укреплению тыловых рубежей в районе деревни Конью были приостановлены. На Западе развивалось вторжение союзников, еще сильнее осложнила обстановку капитуляция Финляндии. Принимая во внимание перечисленные события, сдача фронта на Танненбергском перешейке стала неизбежной. Так и оставшиеся здесь непобежденными, добровольцы-эсэсовцы из многих стран Европы оставили свои позиции.

После 22–23 июня 1944 года под неудержимым натиском широкомасштабных наступательных операций Советов центральный участок Восточного фронта рухнул. В образовавшиеся между фронтом группы армий «Север» и еще продолжавшими обороняться участками фронта группы армий «Центр» бреши хлынули советские дивизии, устремлявшиеся на запад и северо-запад. Ударный клин советского наступления был нацелен южнее Западной Двины, и противник в указанном районе стремительно захватывал большие территории. Над группой армий «Север»

нависла угроза окружения. От группы армий «Центр» не приходилось ждать помощи для ликвидации этой опасной бреши. И группа армий «Север» была вынуждена бросить все имеющиеся в распоряжении силы и средства в район прорыва противника. Среди немногих боеспособных частей оказался и 11-й разведбатальон СС 11-й моторизованной дивизии СС «Нордланд».