Функция 1 - Виталий Сергеевич Останин

спецслужбы, заботящиеся о спокойствии населения? Впору самому заделаться «уфологом» и начать бороться с тайной закулисой!

Одно было хорошо — на нас не устраивали облав. То есть меня по-прежнему разыскивали, но вектор приоритетов сменился. И можно было аккуратно выходить из квартиры. Хотя бы для того, чтобы пополнить запасы провизии. Или чтобы посетить врача.

У моей спутницы, как выяснилось, имелся один знакомый рентгенолог. Который согласился посмотреть «дальнего родственника», у которого временами очень сильно болела голова. Не бесплатно, разумеется, но где вы вообще видели бесплатную медицину?

Работал он в муниципальной поликлинике, что было одновременно и хорошо, и плохо. Плюсом являлась возможность пройти к врачу, не светя никакими документами. То есть если ты действуешь по правилам и идёшь на общем основании, то паспорт вместе с полисом у тебя на регистратуре потребуют безусловно. Но если, так сказать, по блату, за кеш, то никто вопросов задавать не будет. В частном медцентре и то посложнее было бы, там, условно говоря, все равны в своей привилегированности.

Минусом, и очень жирным, была возможность нарваться на кого-то знакомого. Или просто человека, который запомнил лицо, которое с пометкой «их разыскивает полиция» всё ещё крутили по телевизору. Нельзя было скидывать со счёта и саму полицию, которая у муниципальных поликлиник крутилась довольно часто. Но главной проблемой были старушки! Торчащие по коридорам и бдительно следящие за тем, чтобы никто не прошёл без талона или не в свою очередь. Жизнь готовые на это положить.

Но я всё же решил рискнуть. Внешность Люся мне изменила радикально, так что никто беглого Ляха не должен был узнать. Да и входил в здание я не с центрального подъезда, а через неприметную дверку с торца.

Перед тем уточнив у Люси, можно ли верить её знакомому. На что она, чистая душа, без сомнений ответила — да. Рентгенолог не был её бывшим парнем, как я сперва, признаться, решил, он вообще был мужиком под сорок и заядлым ролевиком. Там-то она с ним и познакомилась, выбравшись на природу к эльфам за компанию с подругой.

А рентгенолог игрался давно и очень серьёзно. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что человек относится к «дивному» народу. Невысокий, широкоплечий, весь какой-то квадратный мужчина имел лопатообразную рыжую бороду, голову брил наголо, а на носу носил совершенно неуместные для гнома очки. Протянул мне широченную ладонь, в которой удачнее смотрелась бы секира, а не шариковая ручка, и представился:

— Роман Фёдорович. А ты, стало быть, Люськин знакомый, которого она просила посмотреть?

— Ага, — отозвался я. — Иван.

— Ну, пойдем тогда, Иван.

Проведя меня по коридорам, он свернул в какое-то полутёмное крыло и остановился перед дверью в свой кабинет. Молча протянул свою лапищу, и я вложил туда три тысячные купюры.

— Заходи.

Процедура сканирования моей головы прошла буднично. Роман Фёдорович усадил меня на стул и сделал снимок в двух проекциях: сперва висок прижав, потом лоб. Некоторое время молча колдовал у монитора, а затем его брови резко взлетели вверх. Что уж он там увидел, я не знаю, но явно что-то удивительное. Правая ладонь врача легла на подбородок, а левая стянула очки без оправы и водрузила на нос другие — массивные с толстыми линзами. Наконец, гном нарушил тишину кабинета фразой, которая сразу дала понять, что с головой у меня всё очень и очень не в порядке.

— Да ну на хер!

Уже писать завещание? Очень хотелось спросить, что он там увидел, но я наступил любопытству на горло, ожидая, когда доктор справится с шоком. Да и под руку лезть — последнее дело.

Пару минут бородач чем-то щёлкал на своём пульте, рассматривая изображение, бормотал под нос всякую невнятицу и хмыкал. Наконец, откинувшись на спинку стула, посмотрел на меня и сказал:

— Ну что, Иван. Теперь я могу сказать, что видел в этой жизни всё.

Я улыбнулся резиновыми губами — не то чтобы страшно было, но холодок по спине пробежал — и уточнил:

— А что вы там увидели, Роман Фёдорович?

«Чип, который делает тебя сверхсильным и сверхбыстрым!»

— Больше всего удивляет, что ты разговариваешь, а не овощем лежишь… — протянул он вместо ответа. И тут же поправился: — Пулю, Иван. Пулю у тебя в голове я увидел, вот что.

— Да ну на хер! — повторил я его же восклицание.

— Угу, — отозвался тот со смешком. — Это абсолютно точная медицинская формулировка того, что сейчас находится у меня на экране. Знаешь, я до сих пор глазам не могу поверить. В теории-то такое возможно, но на практике, признаюсь, ещё не встречал. Надо бы коллегам показать. Может, кто-то с таким и сталкивался, но, повторюсь, я про это даже не слышал.

«Пуля? Какая на хрен пуля!»

— Была у меня парочка случаев обнаружения инородных предметов в мозгу… — продолжал меж тем рентгенолог. — Но в первом случае речь шла о повреждении лицевого черепа, да и пациент бомжом был — удивительно живучие личности. А второй, не поверишь, иголка. У деда обнаружил годов семидесяти уже. Помню, тогда даже консилиум собирали, решали, говорить ему или нет?

— А в чём проблема? — на автомате спросил я. Не интересовал меня ответ, я пытался уложить сказанное в голове — в которой у меня пуля! — но врач специально паузу оставил, вот я и отреагировал.

— Ну, так ведь это мать его ему туда засунула, во младенчестве ещё! Был такой способ раньше в деревнях избавления от нежелательных деток. В родничок иголку до конца вгоняли, а потом говорили, что умер малыш. От чего непонятно, да и кто бы там смотрел при том уровне детской смертности. А старикан выжил, иголка в межполушарную область вошла, и всю жизнь мамкин «подарок» в голове проносил, представляешь? Мы решили ему не говорить — тебе бы понравилось под старость лет узнать, что мать тебя убить пыталась?

— Охренеть!

— Не то слово!

— Да я про пулю!

— А! Ну, это тоже, да, — хохотнул врач. — Очень интересный случай. Я бы сказал, фантастический. Смотри, тут вот у тебя травматические изменения сводов затылочной части черепа, вот тут — словно бы закапсулированная в непонятную оболочку пуля, а вот канала прохождения нет. Давно эта штука у тебя в голове?

— Да я только от вас и узнал!

— Да? И родители ничего не рассказывали? Просто, судя по отсутствию канала, травма старая, лет десять…

«Три недели, вообще-то!»

— А с таким вообще живут?

— Ну, ты же живой вроде? Нет, так-то, если человек хочет жить, медицина бессильна, да и если тогда сразу выжил, то уже прям