Тени убийства - Энн Грэнджер

Вот и все вещи бедного человека, хотя достаточно тщеславного, чтобы запастись дорогими туалетными принадлежностями, потратив на них больше, чем можно себе позволить. Все это подтверждает уже возникшие подозрения. Ян не грабитель. Он ловец удачи, бедняк, мечтающий о богатстве. Или хотя бы о деньгах, с которыми можно вернуться в Польшу богаче, чем при отъезде.

Неосмотренным остается одно. Любопытная вещь. Картина на стене над камином, завешенная вышитой тканью.

Маркби взглянул на Дамарис:

— Можно?

Она кивнула, он сдернул покрывало. В глаза бросилось лицо, написанное маслом, — крупнее, красочнее, но в основном то же самое, что на дагерротипе. Сардонические глаза на красивой обманчивой физиономии. Жесткий рот и подбородок. Несомненно, одно лицо.

— Портрет Уильяма Оукли?

— Точно, — подтвердила Дамарис. — Я для Яна повесила. Думала, пусть будут вместе. — Опять неожиданный юмор. — Это единственное во всем доме, что я могла ему дать. Пусть бы забрал с собой в Польшу, пожалуйста.

Маркби приблизился к портрету. Левая рука Уильяма лежит на книге. Будем надеяться, не на Библии, что было бы предельным лицемерием. Нет, не Библия. На корешке летучими штрихами выведено название. Он прищурился, разобрав под лаком буквы БР…Д…О, и воскликнул, обратившись к Дамарис:

— Брадшо! Понимаете? Под рукой у вашего деда справочник расписания движения на британских железных дорогах!..

— Вот как? — переспросила она. — Надеюсь, Уильям взял его с собой, когда бежал отсюда. Он ему наверняка понадобился.

Выйдя из дома, Маркби глубоко вздохнул. Озябший, он с радостью чувствовал на лице полуденное солнце. В Форуэйзе так же мрачно и тяжело, как всегда, или, может быть, башенная комната на него так подействовала. Он не верит в призраки, но та комната определенно пропитана страданием и горем. Алан огляделся.

Как и говорила Джулиет, сад в лучшем состоянии, чем дом внутри. Газоны выкошены, кусты подстрижены, цветочные клумбы под окнами в полном порядке. Живущий в душе Маркби садовник все это сполна оценил. Когда-нибудь, размечтался он, у него будет подобный сад. В данный момент имеется только патио и теплица, которыми некогда заниматься. Он отправился в обход. Обогнув тисовую изгородь, подстриженную в виде зубчатой крепостной стены — с чрезвычайной любовью, столкнулся лицом к лицу с аккуратным пожилым мужчиной в кардигане, отглаженных брюках и не соответствующих одежде резиновых сапогах.

Они минуту смотрели друг на друга. Потом мужчина объявил:

— Гладстон!

— Премьер-министр при королеве Виктории, — мгновенно угадал Алан.

— Нет, это я Гладстон, — поправил мужчина. — Рон Гладстон. Ухаживаю за садом.

— Ах да, конечно. Примите мои поздравления. Вид великолепный.

Гладстон смягчился, но все-таки резко спросил:

— А вы кто такой?

— Суперинтендент Маркби. — Алан покорно выудил и протянул удостоверение.

Садовник взял, пристально рассмотрел и вернул.

— Обязан чужих расспрашивать, — объяснил он. — Знаете, тут многие ходят.

— Правда? — заинтересовался суперинтендент. — Зачем?

— Половина из чистого любопытства. От другой, осмелюсь сказать, не жди ничего хорошего. Сколько раз уж ловил того самого Ньюмена, который тут шастал.

— Дадли Ньюмен? — удивился Маркби. Хорошо известный местный застройщик.

— Разгадал его игры, — мрачно объявил Рон.

Можно догадаться. Алан огляделся, внезапно разозлившись. Обязательно все кругом застраивать? Несомненно, до Ньюмена дошли слухи о неизбежной продаже усадьбы, и он учуял прибыль. Если удастся дешево купить землю, заставит ее кирпичными коробочками.

— Ворот нет, понимаете, — говорил Рон. — Некоторые думают, будто это общественный парк. Я видел, как тут собак выгуливают! — Садовник побагровел при воспоминании. — Только вчера застал женщину с пуделем. В траву нагадил. Перемолвился с ней парой слов, уж поверьте. Говорю, уходите отсюда и грязь заберите. Дал бумажный пакет и лопату, чтобы собрала. Знаете, иногда, — доверительно продолжал он, — иногда они злятся, владельцы собак. Только я не потерплю безобразия.

— И правильно. Если не возражаете, мне хотелось бы посмотреть сад.

Рон охотно вызвался проводить, и они зашагали по нижней лужайке.

— Много еще можно сделать, да леди не хотят. Очень консервативно смотрят на садоводство. Обратили внимание на соринку в глазу перед домом? На каменную чашу со статуей?

— На фонтан? Обратил.

— Какой это фонтан, когда он не работает? — возразил Рон. — А он не работает. Я им говорю, устрою новый водоем. Чудный маленький пруд с электрической помпой. Если хотят посадить посередине пухлого младенца — пожалуйста. Можно гипсового, еще лучше из фибергласа. Чистить легче. Не хотят даже слушать. — Он скорбно покачал головой.

Маркби сочувственно пробормотал несколько слов, и дальше они шли в молчании. Со временем Рон прокашлялся.

— Не скажу, что удивился при виде вас. Полиции, я имею в виду.

— Вот как? Почему?

— Дело в том парне, который называет себя Яном Оукли, правда? Осмелюсь сказать, странноватая смерть. Я не удивляюсь. С первого взгляда понял: не жди от него ничего хорошего. Непонятный малый. С сумасшедшинкой, если желаете знать мое мнение.

Маркби пожелал узнать.

— Почему? — фыркнул Рон. — Потому что все время твердил, что он владелец дома или, по крайней мере, какой-то его части. С чего это?

— А почему вы были так уверены, что от него нельзя ждать ничего хорошего?

Рон замялся:

— Потому что он везде нос совал. Собственно, я вам готов рассказать. Все на душе висело. Леди не хотел расстраивать.

— Рассказывайте.

Остановились у каменной развалюхи — что-то вроде садового домика или сторожки. Рон прокашлялся, помолчал, подбирая слова.

— Это было в тот день, когда его забрали в больницу. В субботу. По выходным я обычно не прихожу, но после его приезда стал бояться за женщин, которые с ним остаются одни. В начале дня леди отправились за покупками. Кенни Джосс приехал за ними на своем такси. Регулярно приезжает каждую неделю и возит их в город. Они уехали, я работал в саду. Приводил в порядок тисовую изгородь у ворот в том самом месте, где мы с вами сейчас встретились. И надо было смазать секатор…

Рон поведал, как увидел Яна в окно кабинета, где тот вскрывал секретер и что-то в нем искал.

— Не хотел леди расстраивать, поэтому решил сам строго с ним поговорить при случае. Можно сказать, случай представился почти сразу, потому что он вскоре вышел из дома. Принарядился, как никогда еще раньше. Сказал, идет чай пить с какой-то женщиной. Может, выдумал. В любом случае я еще не придумал, что ему сказать, потому отпустил. Живым больше не видел, конечно, так что не пришлось трудиться.