Экстремальное чтиво - Сергей Юрьевич Демьяхин

— И всё-таки вся твоя религия — дерьмо, — сказал он и, пьяно пошатываясь, вышел следом за женщинами.

— Бог тебе судья, сын мой.

— Ну что, Сусанин, веди давай.

Александр подхватил врача подмышки и потащил к выходу. Тот висел на нём безжизненной лапшой и не предпринимал ни малейшей попытки хотя бы пошевелить ногами.

Отец Алексей закрыл за ними дверь, перекрестил все углы и уселся на трон.

— Вот козлы! — вздохнул он и налил себе водки. — Всё настроение испортили. Чтоб вам пусто было. Аминь

Глава 13

Степанида Егоровна недолго находилась в пострации. Некоторое время побыв в коматозном состоянии, она всё же пришла в себя и решила действовать. К её чести, необходимо сказать, что женщина она была на редкость деловая в вопросах, касающихся личных интересов, поэтому, подумав немного, она решила бежать из больницы и срочно заняться восстановлением в семье утраченного порядка.

С утра ей полегчало, что, собственно говоря, и способствовало переключению мыслей со своего недуга на мужа-изменника. В том, что долго радоваться тому не придётся, Степанида Егоровна не сомневалась ни капли.

С дочерью, конечно, разговор особый будет, но это подождёт. В принципе, если разобраться как следует, детей на то и рожают, чтобы вырастить, выкормить и, в готовом для употребления виде, отдать в чужую семью. Отрезанный ломоть есть отрезанный ломоть и с этим придётся смириться, но вот мужа надо приструнить. Возраст то уже не тот, чтобы одной куковать и ждать смерти в полном одиночестве.

Наплевав на свою одежду(пусть ею медсёстры подавятся!), стараясь не привлекать ненужного внимания со стороны бдительного медперсонала, Степанида Егоровна аккуратно спустилась по лестнице и вышла во двор. Свежий воздух придал ей сил и бодрости.

— Ничего, ничего, старый кобелюка! — имея в виду, конечно же, мужа, со злостью произнесла она. — Отольются тебе ещё мои слёзки!

Если бы Геннадий Олегович смог увидеть её лицо в этот момент, он, скорее всего, тут же повесился бы, лишь бы только избежать праведного гнева супруги. Однако, именно в этот момент он бойко объяснял студентам первого курса устройство органов размножения одуванчика и не подозревал о надвигающейся угрозе. Судя по его игривым подмигиваниям юным студенточкам, учёный ботаник думал сейчас не о науке, а об их, таких же юных органах.

Преодолевая неловкость и раздражение от своего внешнего вида, Степанида Егоровна быстро шла по улицам. Наскоро заштопанный в нескольких местах старенький, линялый халатик вызывал недоумение у редких прохожих. Женщине повезло хоть в том, что не было необходимости использовать общественный транспорт для своего перемещения, поскольку институт, где преподавал муж, находился совсем рядом. А идти домой пешком она не решилась, поскольку путь туда грозил затянуться до глубокого вечера.

У мужа на работе Степанида Егоровна не была ни разу, но твёрдо знала, что найдёт его, чего бы это ей ни стоило и выведет мерзавца на чистую воду. При всех он, конечно же, не посмеет дерзить ей, а дома она ещё больше дожмёт его и всё сразу встанет на свои места.

Институт и снаружи то казался огромным, а внутри и подавно. Широченные коридоры, казалось, уходили в никуда, потолки были далёким небом. И ещё эта странная пустота, будто все вымерли.

— Вам кого? — спросила бабушка на входе.

— Мужа. Он здесь работает.

— Это ктой-то? Как звать?

— Геннадий…Олегович…Самцов. Ботаник.

— А-а! Знаю, как не знать.

Бабка моментально преобразилась и в глазах её зажёгся профессиональный интерес штатной сплетницы. Б ыло видно невооружённым глазом, как ей не терпится узнать какую-нибудь сногосшибательную причину появления в учёных стенах жены "того самого" Олежека, да ещё в столь непрезентабельном виде.

Старуха была в курсе дел всех и вся, пережила не одно поколение доцентов, профессоров, не говоря уже о простых преподавателях и могла "по секрету" выложить подноготную любого из них.

— Его тут все знают, — хихикнула она.

— То есть? — не поняла женщина.

Но зловредная бабка, вероятно, вспомнила, что разговаривает с женой "известного" ботаника и выразительно заткнулась, чем, кстати, только разожгла в той безграничное любопытство.

— Кабинет 221, — сказала она и сделала вид, что сильно занята. — Второй этаж.

— Спасибо.

Степаниде Егоровне страсть как хотелось расспросить поподробнее, но бабка отвернулась и ей не осталось ничего другого, как идти искать указанный кабинет.

Она прошла по коридору и, свернув на лестничную клетку, поднялась на второй этаж. Вокруг пустота. Забыв спросить, сколько сейчас времени, Степанида Егоровна никак не могла понять, отчего в институте так тихо. То ли занятия уже кончились, то ли как раз наоборот — идёт лекция?

Однако, стоило ей подойти к искомой двери, на которой стыдливо краснели уже известные цифры, она поняла, что тихо не везде. Изнутри явственно доносились приглушённые голоса, поскрипывание мебели и нескромные смешки.

Степаниде Егоровне это очень не понравилось и насторожило. Если брать в расчёт прозрачные намёки старухи на проходной, да ещё прибавить к этому вчерашний телефонный позор, то вывод можно было сделать только однозначный.

Она затаила дыхание и подошла поближе. Увиденное в замочной скважине взбесило её настолько, что, дёрнув за ручку, и поняв, что дверь закрыта предусмотрительным ботаником изнутри, она отскочила к противоположной стене и как таранное орудие рванула на абордаж.

Геннадий Олегович был сегодня милее обычного. Симпатичная глазастая девочка по имени Катя профессионально делала ему минет и лишь иногда прерывала своё достойное занятие, чтобы посмеяться над скабрезными шутками преподавателя. Конечно же, этот дядечка годился ей в отцы, но стоит ли отказывать человеку в подобной малости, если зачётка с уже проставленной в ней пятёркой лежит у него на столе? Тем более, что жизнь растений никак не лезла в голову. Зато отлично(если верить зачётке)лезло кое-что другое.

От счастья Геннадий Олегович был на седьмом небе, хотя с сожалением подумывал уже о том, что скоро у студентов начнутся каникулы и до самого сентября он забудет о радости секса. Жена, стерва, давным-давно дала ему понять, что с неё хватит этих пыток и он заранее тосковал.

Он был готов уже заорать диким зверем, когда снаружи кто-то дёрнул дверную ручку. Но зверь вдруг заорал за пределами его кабинета и сей факт показался ему странным. Потом дверь вдруг содрогнулась от страшного удара и чуть не влетела вместе с рамой внутрь. С потолка посыпалась штукатурка.

— Что это? — испугалась Катя.

— Не знаю, — Геннадий Олегович нетерпеливо схватил её за голову. — Продолжай, не отвлекайся.

Виктора Степановича еле втиснули на заднее сиденье. Пьяный в сосиску врач никак не мог угнездиться, брыкался, возился и сопел, чем