Тюремщица оборотня - Ли Литвиненко

себе, только гладить её спину, успокаивая и приучая к себе. А когда почувствовал, что девушка обессилила, отпустил и дал откинуться на подушку. Глаза Мины блестели из-под полуопущенных век, щеки были покрыты пунцовым румянцем, а губы опухли от несдержанных ласк. Он медленно проводил пальцами, по четко проступавшему позвоночнику, усыпляя.

— Разве так можно? — Тихо спросила девушка, сонно улыбаясь своему соседу.

— Как? — Он тоже засыпал, нервная система оборотня словно выгорела изнутри и требовала срочной перезагрузки.

— Что бы человек и оборотень..? Вместе?

— А разве нельзя?

— Но мы ведь с разных берегов…

— Так пусть кто-нибудь прейдет, и попробуют нам запретить…

15 глава. Горячий рассвет

Мина смотрела в потолочный колодец. За ночь она хорошо отдохнула и пришла в себя. На улице начинался новый день, и она впервые за последнее время, наблюдала, как солнце разгоняет утренний полумрак. Оказывается, просто видеть небо над головой, уже счастье. А когда тебя держит за руку… Любимый? В душе потеплело и кольнуло сердце. Нет, пожалуй, рановато для таких громких слов. Но теперь, точно, не просто узник. Она оторвала взгляд от окна и посмотрела на Урсула, он тоже не спал и смотрел вверх. Красивый профиль четко вырисовывался в утреннем свете, так хорош, что любоваться можно часами. А его запах можно разливать по флаконам и продавать как сильнейший афродизиак.

Неужели она действительно нравится этому образчику человеческого… Нет, оборотнячего совершенства. Она, изуродованная этими жуткими шрамами, калечка? Невероятно. Но он так смотрит, так ведет себя, что сомнений быть не может, по каким-то невероятным причинам Урсул Хорст воспринимает её как привлекательную особу. Хотя выбор у него, прямо скажем, не велик, она или серая стена за спиной. И как ей вести себя дальше? Как реагировать? Позволить ему все эти откровенные ласки? Или оттолкнуть, проведя между ними черту: тюремщица- заключенный? А зачем? Оборотень ведь был ей, ох как приятен. А как он целовал её вчера! Как успокаивал, своим бархатным голосом… Да и всё его поведение за эти месяцы… Он оказался самым приятным мужчиной из всех знакомых. Ну, если бы не его любовь к раздеванию…

От всех этих вопросов она нервно поерзала под одеялом, и с удовольствием почувствовала его хватку. Всю ночь и сейчас их пальцы были крепко переплетены и не шевелились, ожидая, кто первый начнет действовать. Вторую руку Урсул заложил за голову, от чего мышцы под кожей стали еще рельефнее и притягательнее. Хорош волчара, просто глаз не оторвать. Оборотень был прикрыт зеленым бархатом только до пояса, словно щедро давая возможность полюбоваться на шесть идеальных кубиков своего пресса, откуда-то взявшихся в темнице. Золотая бахрома отделки, завлекающе поблескивала на гладкой коже, когда плоский живот поднимался и опускался при дыхании.

Мина затаившись, стала разглядывать его бледное тело покрытое шрамами. Один особенно глубокий прочертил косые мышцы от плеча и доходил почти до пупка. Второй короче, перечерчивал левую грудь наискосок. Было еще множество других, разбросанных на его торсе словно паутинки. Интересно, он получил эти отметины уже здесь или раньше в своей свободной жизни, наверняка наполненной битвами и опасностями?

На правом предплечье была выведена татуировка. Как она раньше её не заметила? Наверное, потому что он постоянно был в рубашке, а когда щеголял без неё, глаза не могли оторваться от его упругой задницы. Черный, и достаточно грубый рисунок, состоял из непонятных рун и обхватывал руку в виде браслета. Возможно, это не просто украшение, а знак отличия, или оберег? Мина осмотрела его еще раз, но других татушек, кажется, не было.

Не удержавшись, она провела по надписи пальчиком. Он вздрогнул и повернул голову.

— Проснулась? — Улыбка осветила глаза. Радость была неподдельной, она это чувствовала.

— Да. — Она повернулась набок, лицом к нему и подтянула колени.

Только сейчас она вспомнила, что полностью обнажена. Вчера она так и не воспользовалась кирпичиком торфа, и воздух в подвале был прохладным. Но она ощущала свое тело как горящую печь, может это из-за его близкого присутствия? Их руки были по-прежнему сцеплены, ни Мине, ни Урсулу не хотелось размыкать крепкое сплетение. Она наклонилась и прижалась к черному орнаменту губами. Потому что очень захотелось это сделать.

— Еще слишком рано вставать, попробуй поспать еще. — Предложил сосед и потянул сцепленные руки на себя, пристально глядя ей в глаза и ища там страх или сомнения. А может обиду на вчерашнюю выходку? Нет, ничего такого, только доверие и покорная симпатия.

Наклонился и поцеловал её пальцы, царапнув отросшей щетиной, от чего Мина смутилась и уткнулась носом в одеяло.

— Это что-то значит? — Показала на татушку.

— Семейная линия. — Ответил Урсул. Раскосые глаза начали менять цвет, предупреждая о настроении оборотня. Кажется, зверь вышел на охоту.

— Что это такое? — Спросила Мина, стараясь делать непринужденное лицо, ведь оборотень тоже повернулся к ней и второй рукой пробрался под одеяло.

Его губы приоткрылись, и Мина не смогла оторвать от них взгляд. Полные, с чуть выпяченной верхней губой, горячие, теперь она это точно знала, и нежные. Кончик клыка, прикусил нежную подушечку её пальца, слегка оцарапав, и снова спрятался. По телу Мины пробежали мурашки, уж очень интимным было это кусание.

— Имя каждого из предков самцов, по порядку. — Пояснил Урсул и уверенно положил горячую ладонь на её голую грудь. Её приятный запах опьянил, заставив тело изнывать от желания.

Горло мучительно сжалось, девушка ахнула, и щеки её заалели. В темноте, ласки ощущались по-другому, не так остро. Не так стыдно… Свободной рукой она попыталась оттолкнуть наглую лапу, которая и так почти всю ночь щупала и гладила, хоть и старалась не разбудить.

— Зачем это? — Хоть она и задышала чаще, но все равно продолжила вести светскую беседу.

— Чтобы помнить. — Кончик его языка, круговым движением, облизнул верхнюю губу. — Ну и как знак тем, кто понимает вязь. — Большой палец, скрытый одеялом, очерчивал торчащий сосок, повторяя движение языка. Ощущение от его шероховатой кожи, было безумно приятным.

— Бязь это язык такой? — Мина закусила губу, чтобы не застонать.

Внизу живота словно начала сворачиваться пружина. В её взгляде читается смятение, прочерченное искрами интереса. По телу девушки пролетали непонятные, обжигающие волны, хотелось толи убежать, толи бросится на него самой, а еще зарыться руками в его волосы. Но только не лежать вот так, неподвижно. От его касаний грудь отяжелела, а соски стали настолько твердыми, что могли прорвать одежду.

— Язык. — Он обхватил её пальчик губами и стал ласкать языком, поверхность которого, была шершавой и ощущалась как поверхность песка. Ей вдруг