«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин

несколько коротковатая юбчоночка, ладно сидящая на её чудной головке пилоточка с козырёчком и кокардой — похожей на офицерскую, белой кожи классные крассовочки.

И держится она, ну — просто королевой на торжественном балу в честь собственной инаугурации!

Подходит к картине и после короткой — буквально в пару слов речи, сдёргивает с неё холстину, анонсируя название:

— «МАРС НАШ»!!!

Народ ахнул, а кто не ахнул — вытягивал шею и вставал на цыпочки, ибо не мог сразу разглядеть и ахнуть — из-за впереди стоящих, уже ахнувших.

На картине, по всем признакам видать — другая планета. Кроме названия, место действия мог подсказать цвет почвы под ногами изображённых героев: ведь Марс — красный, в прямом значении этого слова, по цвету то есть.

На переднем плане группа странно одетых и вооружённых военнослужащих: командир — смотрящий куда-то вперёд-вдаль в весьма необычный бинокль, рядом девушка-знаменосец (в коей легко узнать саму юную художницу) — водружающая красный стяг, спереди — изготовившиеся к стрельбе с колена пулемётчик, снайпер и автоматчик.

Я подсказывал Елизавете делая наброски-зарисовки экипировки «Ратник», оружия и снаряжения российской армии начала 21 века, а дальше она уже дорисовывала в силу богатства своего воображения, поэтому «один в один» не получилось…

Да, этого и не требовалось!

Минут десять длился гул-рокот голосов, затем когда немного стихло, раздался возмущённый вопрос со стороны какого-то «мэтра»:

— Как в вашу голову могло прийти написать такое, гражданочка?

Лизка, молодец — с обворожительной улыбкой ответила:

— Идея написания этой картины, мне пришла в голову после прочтения фантастического романа Алексея Толстого «Аэлита» и, особенно — Артура Сталка, с одноимённым с картиной названием.

«ПИАР — НАШЕ ВСЁ!!!».

Попаданец, излишне злоупотребляющий скромностью, как правило — «прогрессирует» лишь по части ассенизаторского обоза в какой-нибудь Тмутаракани.

Скорее, заинтересованный вопрос:

— Вам кто-то подсказал созданные образы?

Та, меня не сдала и, с апломбом матёрого мэтра от искусства, ответила:

— Художником-неофутуристом способен стать только тот — кто оглядываясь на сегодняшние и уже давно прошедшие реалии, умело их проанализировав и сумев найти общий алгоритм развития социума — способен увидеть будущее человечества. Таким, его вижу я!

Признаюсь честно, как на исповеди: после этих слов меня пробило на скупую мужскую слезу — явление неимоверно редкое. Боже, какая великая актриса в ней, а во мне — гениальнейший сценарист и режиссёр, пропадает…

Господи!

Простишь ли ты мне её загубленный талант и свой собственный⁈

* * *

Больше вопросов от «шпаков» не последовало, ибо в первые ряды по-гусарски стремительно продвинулись и намертво завладели инициативой, товарищи военные. Вопросы посыпались один за другим, как и полагается у людей этой профессии — от младших до самого старшего:

— Это у них шлемы? Почему они на вашей картине покрыты тканью?

Лиза обстоятельно, со всей серьёзностью отвечает:

— Совершенно верно, товарищ комполка! Ещё по опыту недавно прошедшей Мировой империалистической войны, известно — стальной шлем снижает невозвратные потери от ранений в голову на восемьдесят процентов. Сменный чехол же на них — для лучшей маскировки и недопущения бликов на Солнце.

«Удивить, значит — победить!», — любил поговаривать Суворов.

Не тот «Суворов», что — «Ледокол»: тот — гандон и говнюк, а Александр Васильевич — великий русский полководец.

Нам с Елизаветой это удалось в полной мере!

По общей реакции военных, можно было понять: для них это было так неожиданно — как если бы на латыни о тригонометрии заговорила кобыла… Краском завис, как деревянные бухгалтерские счёты от картонной перфокарты — введённой в них неопытной рукой сельского программиста.

Надеялся — прописные истины ей талдычил, ан нет. Заметно было, что приведённая цифра — была для наших военных откровением Божьим.

Однако, следующий вопрос:

— Это «очки-консервы»? Зачем? Ведь, ваши красноармейцы — не лётчики и, даже не самокатчики…

— Это защитные очки из сверхпрочного стекла, защищающие глаза бойцов от мелких осколков и летящего в глаза песка после взрыва. Народной власти, не нужны после каждой войны — слепые и одноглазые в большом количестве.

«И этот сломался, — хотелось сказать мне, — тащите следующего!».

Следующий, ждать себя долго не заставил:

— Что за странное обмундирование, барышня?

Видно озадачило его, что на «Михрютках» высадившихся на Марс — нет ни звездастых будёновок со «шпилем», ни ботинок с двухметровыми обмотками, ни шинелей до пят с «разговорами».

Лизка, проказница, очаровательно улыбнувшись:

— «Барышень» — в Парижах да в Харбинах поищите, товарищ комбриг! А я такая же «товарищ», как и Вы. По существу вопроса же, отвечаю: это — бронежилеты, предохраняющие торс и пах бойцов от осколков и пуль на излёте.

Смутившись, тот:

— Прошу прощения, товарищ художница… Так, это — «кираса»?

С самой благожелательной улыбкой:

— Маркс простит!…Да, можно назвать и так.

Военный убеждённо-категоричен:

— Не один «бронежилет» не выдержит попадания винтовочной пули.

Терпеливо улыбается и объясняет, как учительница — симпатичному, но слегка туповатому от природы первоклашке:

— Этого, от них и не требуется! Общеизвестно, что при атаке — три четверти потерь приходится на пули, в результате рикошета от земли — попавшие в нижнюю часть корпуса бойцов[2]…

Красные командиры удивлённо переглядываются и один из них:

— Откуда у Вас такие сведения?

Несколько кокетливо-нравоучительно, но ничуть не перебарщивая при этом:

— Из книги Анисимова и Взнуздаева «Я дрался в пехоте». Военным делом — надо интересоваться должным образом, товарищ комдив! К тому же на войне в человека стреляют не только из винтовки: низкоэнергетические пистолетные пули, небольшие осколки и колющие удары холодным оружием — бронежилет выдержит…

Обращаясь ко всем одновременно:

— Ведь жизнь и здоровье каждого красноармейца, для красных командиров — наивысшая ценность.

Последнее было сказано тоном, с каким обычно объясняют человеку прописные истины, для всех очевидные: типа, небо — синее, трава — зелёная, а Земля — круглая и, все мы — ходим по ней вверх ногами.

Недоумённое молчание и последующий вопрос последнего по списку — самого брутального на вид и высокопоставленного краскома, заметно выделяющегося на общем фоне своими — какими-то «светскими» манерами:

— Извините, товарищ художница…

Та, многозначительно и многообещающе улыбнувшись:

— Зовите меня просто — «Елизавета», товарищ командарм второго ранга.

— Елизавета! Оружие ваших освободителей Марса, выглядит как-то несолидно. Что это? Карабин не карабин… Почему у него штыка нет?

Елизавета, с уверенностью Кассандры предсказывающей Одиссею извержение Йеллоу-Стоуна в его родной Итаке и последующий всемирный Армагендец:

— Думаю, это оружие назовут «штурмовая винтовка» или просто автомат. Штык