Любовница депутата (сборник) - Сергей Бакшеев

В этот момент в палату зашли два офицера: полковник и капитан. Нина Петровна, широко улыбнувшись, шагнула им на встречу, чтобы по возможности заслонить неубранный стол. Ребята заскрипели кроватями, пытаясь по вышколенной армейской привычке изменением положения своего туловища выразить официальное уважение к старшим по званию.

Полковник был хмур и глядел куда-то в пол.

— Где там у нас? — буркнул он капитану, взял протянутое подчиненным удостоверение, раскрыл корочки и обвел придирчивым взглядом больных.

— Петров Михаил Федорович! — неожиданно громко гаркнул полковник.

Мишка встрепенулся. Полковник сфокусировался на нем.

— Указом Министра обороны Советского Союза за проявленное мужество и героизм при выполнении боевой задачи вы награждаетесь медалью: «За отвагу»!

Полковник шагнул к сидящему на кровати Мишке, пожал ему руку и вручил удостоверение и коробочку с медалью, поданную капитаном.

— Поздравляю, — сказал полковник. — От все души.

Капитан подарил Мишке три красные гвоздики. Мишка ничего не ответил. Полковник крякнул в кулак и покинул палату.

— Ну что же ты не встал, — укоризненно покачала головой Нина Петровна. — Ему награду, а он молчит как чурбан. «Служу Советскому Союзу» надо отвечать.

— А при чем тут Советский Союз? Я пришел с оружием в чужую страну. — Мишка в упор, не по-доброму, взглянул на Нину Петровну.

— Во, до чего договорились! — Нина Петровна закатила глаза в потолок. — Ради вас тут корячишься с утра до ночи, последние силы отдаешь. Думаешь, приятно с такими возиться? Как бы не так. Я сюда из генеральского санатория пришла. Весь персонал на вас мобилизовали, а они вытворяют черте что! Ты что, не можешь как все, тебе обязательно высунуться надо? Довысовывался в свое время. Тихо надо жить. Теперь будет у тебя время поразмышлять об этом.

Она подошла к двери, обернулась и строго напомнила:

— Новые пижамы снять. Сейчас нянечка у вас их заберет.

Дверь в палату закрылась.

— Подавитесь своими пижамами! — Мишка нервно расстегнул пуговицы, сорвал пижаму, швырнул ее на стул и повалился на кровать.

— Оборзели штабные крысы, — подал голос Генка. — За ногу — и только медаль. Сволочи!

— Может, не знали, — предположил Сергей. — Мишке ее уже здесь оттяпали. Ты писал в часть?

— А на черта? Ничего не хочу никому писать. — Мишка повертел в руках коробочку и, так и не раскрыв, швырнул награду в тумбочку.

— За ногу орден положено, «Боевого красного». Мне вот дали, — сказал Сергей.

— Лучше б крепкого красного дали литра два. На хрена эта железка сдалась? — ругался Генка. — Протезы делать ни черта не умеют, а медальки научились. Выйду отсюда, я им устрою панихиду, канцелярским крысам. В кабинете казенные штаны протирать все умеют, а сунь их в дело, на первой же войне в штаны наложат.

— Заткнись, и без тебя тошно, — прервал приятеля Мишка. — Мне уже давно на все наплевать.

Ребята замолчали. Сергей пристроил на столе цветы, брошенные Мишкой, снял новую пижаму, аккуратно ее сложил и одел старую. Скоро должна была зайти няня, чтобы забрать казенное имущество до следующего торжественного случая.

9

Ты лежишь на операционном столе. Над тобой склонились люди в белых халатах, в их руках холодные стальные инструменты, а тебя разрывает жар. Жжет невыносимо. Тебя кажется, что ты раскаленная печка, в которую подбрасывают дрова.

Ты жил в военном городке на Урале, и такая печь стояла у вас на кухне, а в ванной высился огромный важный титан, в котором тоже с помощью дров нагревали воду, чтобы помыться. Дрова заготавливали загодя и хранили их в небольших сараях, которые как купе поезда, прижавшись друг к другу, образовывали вереницу вагонов, выстроившихся позади домов. Летом тебе иногда казалось, что этот поезд вот-вот тронется, перевалит через ближайшую горку и поедет без всяких рельсов странствовать по свету, и может быть — ведь он же деревянный — переплывет через море и окажется где-нибудь в Африке среди львов и носорогов.

Ты мечтал побывать в Африке и с нетерпением залезал на крышу сарая. Ты лежал там, смотрел на небо, заляпанное облаками, среди которых были и рыбы, и бегемоты, и просто так тучки, и тебе мерещилось, что волшебный поезд плавно едет под неподвижным небом, плывет через море, и скоро окажется в загадочной Африке.

Ты представлял, как встретишь там льва. Свирепый зверь посмотрит на необычный поезд, заметит тебя на крыше, зарычит и прыгнет, разинув грозную пасть, чтобы разорвать на куски смелого мальчишку и его новенькие кеды. Но ты не струсишь и спасешь свои любимую обувь. Ты поднимешь снайперскую винтовку — а что у тебя окажется винтовка и именно снайперская, ты не сомневался — и выстрелишь дикому зверю в пасть, чтобы, как настоящий охотник, не испортить ценную шкуру. Потом ты возьмешь эту прекрасную шкуру, поедешь домой и покажешь добычу маме. А мама испугается, схватится за голову и запричитает: как ты посмел без спроса ездить в Африку! Ты подаришь ей ожерелье из львиных клыков, и мама тебя простит.

А потом ты пойдешь в школу, перекинув через плечо львиную шкуру, как Геракл в кино. Все увидят и ахнут!

Девчонки захотят с тобой дружить — все без исключений! — даже третьеклассница Оля с длинной косой тебе ласково улыбнется и позовет на мультики. Мальчишки будут расспрашивать тебя и с завистью трогать шкуру. А на уроке ты расскажешь классу о том, что видел в Африке, и учительница поставит тебе пятерки сразу по всем предметам.

И вот ты выходишь отличником на перемену, а навстречу строгий директор. Он нахмурит густые брови и спросит: разве можно убивать животных и сдирать с них шкуру? Так октябрята не поступают!

Да, наверняка, директор рассердится и все испортит. Возможно, вызовет к себе в кабинет и поставит двойку по поведению. Это родителям точно не понравится.

Поэтому, ты не будешь убивать льва. Есть лучший способ! Ты подружишься со львом, научишься говорить на зверином языке, и повезешь его к себе домой. Мама сначала будет ругаться: незачем держать льва в доме! Эх, она даже собаку не хочет иметь. Но лев — не собака. Лев — царь зверей! Собаки есть у многих, а лев будет только у тебя. Он станет твоим защитником, и мама согласится.

Ты станешь ходить со львом в школу, он будет поджидать тебя под окнами, а если вдруг пойдет дождь, ты приведешь его в класс, посадишь рядом со своей партой и начнешь переводить ему на львиный язык то, что вам рассказывают на уроке. Учительница, конечно, испугается и будет бояться проходить мимо льва, но ты ей объяснишь, что он хороший, попросишь его подать ей лапу, и она успокоится. А строгий директор увидит живого послушного льва и поставит тебе пятерку по поведению.

Об этом ты мечтал, когда залезал на крышу сарая летом. Дров всем требовалось много, и к осени, как медведь жиром, сараи обрастали поленицами, становились тяжеловесными и неказистыми, и тебе уже не верилось, что этот поезд способен сдвинуться с места и, тем более, достичь далекой Африки. А зимой, когда сараи заносило снегом по самые крыши, и к каждой двери приходилось прокапывать проход, они уже совсем не походили на поезд, а казались в сумраке быстро наступающего зимнего вечера этакой многоквартирной медвежьей берлогой.