Путь воина - Дэйв Дункан

— Стойте! — закричал он. — Что это такое?

— Это повязки, светлейший, — удивленно ответил Шестой. — Очень хорошие повязки. Много лет назад их благословили в храме, и с тех пор они излечили уже множество больных.

В руках он держал какие-то старые грязные тряпки, подобные тем, что обычно хранятся в гараже.

— Множество больных? И даже двух последних? — спросил Уолли. Ответом ему был взгляд, полный замешательства. — Надо найти другие. На этих благословение уже кончилось. А пока возьмите полотенца.

Целитель попытался возражать.

Уолли слишком устал, чтобы спорить.

— Вассал! — позвал он. Нанджи, только что закончивший одеваться, с улыбкой вынул свой меч.

И Уолли, точно подагрику, обмотали ноги полотенцами.

Накрыли на стол. Уолли решил, что на этом церемонии пора прекратить, поблагодарил всех и велел им идти — Конингу, рабам, воинам и целителям. Он отказался от прислуги, отклонил предложения музыкантов, а о женском обществе даже слышать не захотел… Нанджи, кажется, был несколько разочарован. Потом дверные засовы были задвинуты и наступил долгожданный покои.

Нанджи снял с блюд серебряные крышки. У Уолли потекли слюнки, и желудок заурчал. Супы, запеченная рыба, жареная птица, аппетитный мясной пирог, что-то в остром соусе, овощи, десерты, горячий хлеб, сыры, шесть фляг с вином, пирожные, фрукты. Нет, фруктов не надо, спасибо.

— Здесь, похоже, хватит человек на двадцать, — сказал Уолли, садясь за стол. — Так что я смогу и с тобой поделиться, вассал. С чего бы ты хотел начать?

— Только после вас, мой повелитель. — Глаза Нанджи разгорелись, но он приготовился ждать.

Повелитель приказал ему сесть, и некоторое время они в полной тишине поглощали еду. Уолли не ожидал, что сможет съесть так много, но ведь теперь он — настоящий великан, к тому же — оголодавший великан… Нанджи, как и полагается подростку, не отставал от него; быть вассалом у Седьмого — в этом есть свои преимущества. Когда они немного сбавили темп и начали разговаривать, на столе уже почти ничего не осталось.

— Это будет получше, чем в тюрьме.

— И намного лучше, чем в казарме у младших!

Они засмеялись, и Уолли поднялся.

— Я просплю до утра, — объявил он, — но не знаю — до завтрашнего или до послезавтрашнего. По крайней мере одна из этих дверей всегда должна быть на засове: ведь если меч украдут, мой маленький бог рассердится. Если хочешь, я могу тебя выпустить, иди погуляй где-нибудь, потом ляжешь спать в той комнате. Как хочешь.

Ложиться спать еще рано, но Нанджи не мог заставить себя уйти. Он боялся, что Уолли исчезнет, как сон.

Положив меч на кровать, Уолли собрал подушку в кучу и лег, провалившись в мягкую перину.

— Перина! Это вам не тюремный пол!

Уолли захотелось немного поболтать перед сном, и он попросил у своего нового товарища:

— Расскажи мне про Дикую Ани.

Нанджи опять покраснел.

— Это одна из женщин при казармах, мой повелитель. Рабыня. Она как старый бык, такая же огромная, страшная. Груди как ведра, одноглазая. Она бьется об заклад, что ее никто не изнасилует и никто не сумеет сдержаться, и всегда выигрывает, — он захихикал. — Говорят, что некоторые проигрывают больше, чем поставили.

— Девушка моей мечты, — сонно сказал Уолли. — Ну, а что новички?

— Такая традиция. Мы… Вторые говорят, что они должны доказать свою мужественность. Свою первую ночь каждый новичок проводит с Дикой Ани, — он опять захихикал. — И поэтому я не услышал окончания баллады.

— Не надо, можешь не рассказывать.

— Ничего, — сказал Нанджи, нисколько не стыдясь. — Вот это женщина! Нужен тебе дракон, она будет драконом, грубым и необузданным. Но с новичками она терпеливая и нежная… и подскажет. Ну я, в общем, не знал, как… то есть, куда… — он улыбнулся, припомнив старое, но тут увидел, что его повелитель крепко спит.

На одной стороне меча семеро воинов сражались с семью сказочными чудовищами, на другой — семь дев кормили этих чудовищ. Можно было различить выражения лиц, ни одна поза в точности не повторялась. Уолли не мог понять, как на такой твердый материал нанесли столь точные и изящные линии.

В казармах было еще тихо, на востоке медленно вздыхала заря, готовясь провозгласить день фанфарами лучей. На полу, у самой двери, валялась какая-то груда тряпья, по которой можно было судить, что романтические идеи у некоторых вассалов пересиливают желание провести спокойную ночь в постели. С одной стороны из-под тряпок торчали голые пятки, с другой — прядь рыжих волос.

Уолли лежал на огромной пуховой перине, на досуге рассматривая божественный меч и время от времени блаженно потягиваясь. Ушибы уже не болели, а только приятно ныли, как это бывает после хорошей тренировки; стук крови в ногах перешел в нежный шепот. Как и обещал бог, теперь наслаждения Мира открыты для него. Несколько дней — на то, чтобы совсем поправиться и подыскать хороших подопечных среднего ранга, а потом можно отправляться исследовать этот Мир, проявлять свою честь и доблесть и ждать, когда же наконец откроется задание. Вчера он проснулся на грязных камнях, ожидая смертного приговора, сегодня он купается в роскоши, наслаждаясь властью и свободой.

Да есть ли вообще тревоги в этом Мире?

Уолли осмотрел кожаные ремни, на которых висел меч. Они были украшены тиснением: сцены — те же, что и на мече, но исполнение впечатляет не так сильно. По традиции здесь же был и точильный камень. Еще одно откровение: меч достался от богов, но за его остротой человек должен следить сам. В правом кармане он обнаружил настоящее сокровище — мерцающие синие камни. Теперь становится понятным и замечание бога насчет затрат — он не только наделен властью, он еще и богат.

Уолли поднял глаза к далекому потолку. Фрески над кроватью были исключительно эротические. Тело, которое он получил, очень сильное, и ему потребуется не только дружба воинов. Повернув голову, он посмотрел в окно, на тонкую линию домиков, которые тянулись вдоль дороги. Еще один долг остался невыплаченным, но это уже совсем другое дело. Если бы она захотела… но выбор должен быть свободным. Иметь наложницу, рабыню по меркам Уолли Смита было бы просто насилием В этом компромиссов быть не может. Честный и доблестный, главное, честный.

Раздался отдаленный звук рога. Тряпичный кокон у двери зашевелился, показались длинные ноги, а вслед за ними и сам Нанджи. Ученик присел на корточки, глаза его ярко горели, он был совершенно голый и улыбался от уха до уха, готовый пойти куда угодно и сделать что угодно.

— Доброе утро, вассал.

— Да пребудет с вами Богиня, мой повелитель.

— И с тобой, — ответил Уолли. — Я полагаю, завтрак в этой гостинице подают? Я опять так голоден, что мог бы съесть лошадь.