Лиловые орхидеи - Саманта Кристи

держа меня и Бэйлор за руки.

– О боже! Я не имела в виду…

Бэйлор бормочет что-то, залезая на меня верхом.

– Забудь, что я сказала, – просит она, хватаясь за низ моей футболки и стягивая ее с себя, обнажая голую плоть под ней.

Я вздыхаю. Вздыхаю от того, что на мне сидит голая Бэйлор. Она смотрит на меня с сожалением, и я понимаю, что она могла неверно меня понять. Я открываю рот, чтобы объяснить, что я имел в виду, но она хватает рукой мой член.

Я объясню ей позже.

Она водит рукой по моему члену вверх и вниз, а ее грудь подпрыгивает при каждом движении. Кажется, я самый везучий засранец на планете.

За последние несколько дней она стала раскованнее. Я осматриваю полутемную комнату и размышляю, смутит ли ее сейчас оральный секс. Я уже несколько недель хочу сделать ей кунилингус. Я много раз представлял, как она извивается под моим языком. Но я колеблюсь, потому что она не проявляла никакого желания сделать мне минет. Некоторым девушкам это не нравится, и если Бэйлор одна из них, я не против, но не думаю, что смогу выдержать еще хоть один день, не попробовав ее на вкус.

Она взвизгивает, когда я внезапно поднимаю ее и меняю расположение наших тел. Я встаю на колени перед ней и раздвигаю ей ноги. Никогда не видел ничего прекраснее. Мое тело горит от желания. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, при этом мой член прикасается к ее ногам, покрываясь ее желанием.

Я осыпаю поцелуями ее шею и грудь, от чего она стонет и запускает пальцы в мои волосы. Мой язык проводит линию по ее животу. Когда я добираюсь до ее мягких кудряшек и мои намерения становятся ясны, она изумленно смотрит на меня. Я смотрю на нее, когда кладу руки ей под ноги и придвигаю ее к краю дивана. Я целую внутреннюю поверхность ее бедер, поднимаясь к вершине, ее изумление перерастает в желание, зрачки расширяются, она чуть прикрывает глаза и откидывает голову на подушку.

Это дает мне зеленый свет, поэтому я медленно, аккуратно продвигаюсь к самому заветному месту и прикасаюсь языком к тугому пучку нервов. Ее тело непроизвольно согдрогается. Она делает резкий вдох и впивается пальцами в мои плечи. Я улыбаюсь, пробуя ее на вкус в первый раз.

Я погружаю язык внутрь и наслаждаюсь стонами удовольствия, слетающими с ее губ. Я заменяю язык двумя пальцами и продолжаю посасывать ее пульсирующий клитор, она ставит ногу на журнальный столик за моей спиной, а руками хватается за диван. Я чувствую, как напрягаются ее бедра. Я знаю, что она близка, поэтому продолжаю движения языком. Лижу, посасываю и ласкаю ее, пока она не хватает меня за голову, прижимая к себе, выкрикивая мое имя, вздымая подо мной бедра, а ее тугие стенки пульсируют вокруг моих пальцев, продолжающих двигаться, пока она содрогается от трепета.

Это было чертовски сексуально. Смотреть, как она кончает подо мной, – это смысл моей жизни. Она – смысл моей жизни. Мое несчастное сердце бьется ради нее. Мой мозг поглощен мыслями о ней. Я принадлежу ей: мое сердце, моя душа, каждый мой вздох принадлежат ей.

– Вот это да, – говорит она, ее щеки заливает румянец. – Как много я упускала. – Бэйлор хихикает.

– Больше не будешь, – обещаю я ей. – По крайней мере, до тех пор, пока я рядом.

– В таком случае не уходи далеко, Макбрайд, – говорит она, и я смеюсь в ответ.

– Ни за что!

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и она издает стон, попробовав саму себя на вкус. Почему все, что она делает, настолько сексуально?

Словно отвечая на мой незаданный вопрос, она прерывает наш поцелуй и, обнимая меня, произносит:

– Я тоже хочу это сделать.

О да!

– Ты не обязана, – говорю я, прежде чем мой мозг приказывает моему рту заткнуться.

– Я хочу это сделать, Гэвин, – шепчет она. – Ты мне позволишь?

Самый. Глупый. Вопрос.

– Я позволю тебе сделать все, что ты хочешь, милая.

Наблюдая, как мой член оказывается во рту у единственной девушки, которую я любил, молюсь, чтобы я смог продержаться больше десяти секунд и успел насладиться ощущением ее губ.

Она делает минет так же, как мастурбировала. Никаких указаний не требуется. Я в раю, а Бэйлор – ангел, но она поглощает меня ртом, как женщина, одержимая дьяволом. Она берет в ладони мои яички, напрягшиеся, как и все остальное мое тело. Я предупреждаю ее:

– Лучше остановись, а то я кончу тебе в рот.

Мои слова заставляют ее действовать еще усерднее. Языком она облизывает головку, а рукой гладит член, так что я кончаю и взрываюсь прямо ей в рот. Я выкрикиваю ее имя и еще какие-то слова, а она извлекает из меня все до последней капли.

Она вытирает рот тыльной стороной ладони.

– На вкус не так плохо, как я думала.

Я смеюсь, а мое тело растекается по дивану, как желе.

– Тебе необязательно было это делать, – говорю я. – Я не ждал, что ты проглотишь.

– Я этого хотела, – говорит она. – Я хочу любить каждую твою частичку, Гэвин.

Я смотрю на нее, не веря своему счастью, а она садится рядом со мной на диван.

– Ты правда существуешь, Бэй? – спрашиваю я, обретя наконец контроль над конечностями и поднимая руку, чтобы погладить ее по мягкой щеке.

Бэйлор улыбается:

– Я каждый день задаю себе тот же вопрос про тебя, Гэвин Мэддокс Макбрайд.

Сегодня среда, а мы еще ни разу не выходили из дома.

Когда я заехал за Бэйлор в субботу, мы сразу поехали в магазин, чтобы запастись едой и не выходить из дома слишком часто. Мы шли по проходу супермаркета с тележкой, словно мы семья. Это совсем не похоже на то, что я испытывал с другими девушками. И это удивительное чувство.

Бэйлор готовила для нас каждый вечер, пока у нас не кончились запасы еды. Не знаю, почему меня это удивляет, ведь у ее родителей свой ресторан. И если бы я уже ее не любил, то ее кулинарные навыки вполне могли бы этому поспособствовать.

Сегодня мы отправляемся за покупками на моем грузовичке, и по пути она замечает зал игровых автоматов «Дэйв энд Бастерс». Она вопросительно приподнимает брови и спрашивает:

– Не хочешь поиграть в скибол?[9]

Мы проводим следующие несколько часов в напряженной борьбе