Король моего сердца - Юлия Вакилова

— Так вы расскажете мне, что произошло? — вновь заговорил он.

Судя по звукам, Сапфо начал движение, но принцесса не оборачивалась, слыша его приближающиеся шаги, пока он не остановился прямо позади нее. Избегая каких-либо касаний, и она против воли вспомнила его горячее дыхание, когда на балу он стоял почти так же.

— Почему вы избегали меня все это время? И почему круги под вашими глазами становятся чернее день ото дня?

— Просто меня посетило озарение, — наконец, отозвалась Эллери, пытаясь игнорировать волну мурашек, покрывающих кожу от одного его присутствия.

— И какого же рода? — очень осторожно уточнил мужчина, не двигаясь.

— Что в жизни очень редко случается так, как мы того желаем. И очень часто судьба преподносит слабость, завернутую в красивую упаковку, под видом благородства.

Она обернулась, впрочем, не до конца уверенная в собственной решимости оказаться так близко лицом к лицу с мужчиной.

Сапфо наконец-то начинал терять терпение. Принцессе поведала об этом все разрастающаяся тень, поселившаяся в глубине синих глаз, отчего начало казаться, точно они меняют свой цвет, становясь совсем черными.

— Об этом открытии и шла речь? — отрывисто бросил он, прищурившись. — Что вы хотели мне этим сказать?

— Нет, — также резко ответила она и добавила с вызовом, сомневаясь, не пожалеет ли об этих словах спустя секунду. — Я лишь хотела сказать, что ты мне нравишься.

Мужчина резко замолчал, точно захлебнувшись так и не сорвавшимися с губ словами, и лишь глаза его горели синими сапфирами на смуглом лице.

Спустя томительные минуты взгляд его неожиданно потух.

— Вы… довольно откровенны сегодня, — он отвернулся, и от этого движения сердце девушки замерло от обиды.

— Зато ты, очевидно, нет.

Эллери стремительно обошла его и, глядя в привычно бесстрастное лицо, не смогла удержаться.

— В нашу прошлую беседу ты рассказал мне не все, — чтобы скрасить горчащий вкус обиды, девушка, очертя голову, бросилась в зыбкий омут наступления.

— Что вы имеете в виду? — он едва разжимал губы.

— Почему ты не сказал, что есть люди, которые тебя ищут, которые видят в тебе надежду на избавление от узурпатора?

Лицо собеседника мгновенно ожесточилось.

— Кто тебе сказал? — его озарило запоздалое прозрение. — Сестра. Она вновь принялась за старое, наплела тебе россказней и отправила ко мне.

— Меня никто к тебе не отправлял! Но…разве это неправда? — Эллери старалась храбриться, держась на одном упрямстве.

Бродяга зло сощурился, в пылу ссоры незаметно для себя забывая про титулы.

— Перестань верить всем на слово, Эллери!

— А как же та встреча в таверне? Тот человек действительно нуждался в тебе! Он был в отчаянии!

Ее собеседник с силой потер виски, словно его одолевала страшная головная боль.

— Черт возьми, ты ничего не понимаешь!

— Так объясни мне! Я пойму, обещаю.

— С чего бы такая трогательная забота обо мне? — с вызовом произнес он, скаля губы в недоброй усмешке.

— Перестань, — оборвала его девушка, жалея, что вообще завела этот разговор. — Я просто хотела услышать причину, по которой ты отказываешься помочь людям, отказываешься взять то, что по праву должно быть твоим.

Он поморщился, закрывая на миг глаза. А когда вновь их открыл, на девушку через них взглянула безмерная Усталость.

— Обе женщины, которые меня любили, пытались усадить на трон, мне не принадлежащий… Не повторяй эту ошибку, — мужчина бросал жесткие, рубленые слова, а она стояла перед ним, словно наяву ощущая порывы холодного ветра от его голоса.

— Любили? С чего ты взял, что мне грозит их участь? — призвав на помощь остатки хваленой королевской гордости, парировала Эллери.

— Ты только что призналась в чувствах ко мне, — наемник насмешливо вернул недавно произнесенные ей же самой слова.

— Речь не идет о любви! Ты просто мне нравишься… Но мне и прежде нравились юноши, — с вызовом процедила она сквозь зубы.

— О да, — с улыбкой согласился он, но в этой улыбке не было ничего светлого. Одно лишь хищное искушение. — Вот только я — мужчина. Взрослый. Зрелый. Знающий, чего хочу. И кого хочу. В этом все и дело, не так ли?

Сапфо смотрел прямо ей в лицо, и этот взгляд… Гипнотизировал. Когда же мужчина нарочито медленно опустил глаза к ее подрагивающим от обиды губам, девушка ощутила, как стремительно подскочила температура вокруг.

Следовало срочно что-то предпринять, прежде чем торопливый стук ее сердца будет услышан… И подвергнут насмешке. Но что?

— Я не собираюсь тебя любить, — сделав спешный шаг назад, она вздернула голову, донельзя уязвленная его словами. — Более того, обещаю, что сделаю все ради того, чтобы вытравить это нелепое чувство из своего сердца.

Ей показалось, или на секунду он действительно выглядел разочарованным? Уязвленным?

— Едва ли стоит тратить свои усилия на человека, который откровенно пренебрегает своим долгом…

Это был предел его выдержке.

— Долг? — его губы исказила презрительная усмешка. — Девчонка, бегущая от всего на свете, тебе ли учить меня, что значит долг?

Его слова болью расплылись в груди, точно кровавый ореол — вокруг нанесенной раны. Но вместе с тем… Эта внезапная, резкая боль помогла очистить разум от шелухи. И принцесса невероятно четко осознала ту мысль, что зрела в ней все это время.

— Ты прав. Я и в самом деле ко многому относилась по-детски. Но твоя слабость заставила меня наконец-то раскрыть глаза и осознать, что есть нечто большее, нежели мои глупые желания. Я не хочу подвести своего отца. Свой народ.

— Что ты хочешь сказать? — его дыхание все еще было учащенным, в глазах полыхали остатки ярости, превращаясь в сухой пепел. Он не мог знать, что в эту минуту ее собственные наивные мечты точно так же сгорают, превращаясь в кружащийся над былым пожарищем пепел.

Пепел к пеплу. Как символично.

— Я вернусь домой. И выйду замуж за того, кого выбрал мне отец. Я не хочу быть похожей на тебя, — неужели этот глухой надтреснутый голос принадлежал ей самой? — И я скомкаю в сердце это глупое недо-чувство к тебе. Я не дам ему вырасти во что-то большее. Потому как я не могу позволить во второй раз полюбить недостойного себя.

Черты его лица застыли.

— Поступайте как знаете, ваше высочество, — этот равнодушный голос кого угодно мог бы заморозить ледяным холодом. — Вы ведь всегда так и делали.

Камень.

Прекрасный и отвратительный в своем бездушии.