Провинциал. Книга 2 - Игорь Лопарев

class="p1">Глядя на то, как он двигается. Я осознал, что меня сейчас опять будут нещадно унижать.

И хоть этому живчику и суждено было сегодня скоропостижно скончаться от какой-нибудь коварной хронической хвори, но я ясно отдавал себе отчёт в том, что перед своей кончиной он успеет изрядно надо мною поиздеваться.

Ну, этим он сразу и занялся. Я козликом скакал по всему рингу, уворачиваясь от его шпаги, которая не уставала жалить меня, стоило мне только зазеваться.

Уже через пять минут после начала этого избиения я весь был покрыт царапинами и мелкими уколами.

Другое дело, что наниты оперативно перекрывали кровотечение, так что сил я из-за этих уколов почти не терял, хотя они и побаливали.

Я так понял, что Зоэ намеренно не проводила полного обезболивания, чтобы я оставался в тонусе.

По ходу дела я мельком бросал быстрые взгляды на зрителей. Мне было интересно, кто как реагирует на происходящее со мной.

Подавляющее большинство присутствующих болело за моего оппонента. Мужчины подбадривали его криками, дамы радостно визжали всякий раз, когда этому гаду удавалось в очередной раз испортить мою нежную шкурку.

Но, на этом фоне здорово выделялась Эви. Она смотрела на все это действо огромными, наполненными слезами сострадания глазами, сопереживая мне.

А, может быть она просто начинала осознавать, что если меня убьют, то ей останется только одно — коротать свой век с этими престарелыми садистами, которые будут продолжать сечь её регулярно и добросовестно. А в перерывах между экзекуциями молиться. чтобы её не продали в бордель.

Истер же не отрываясь смотрела… Нет, не на меня, а на моего оппонента. Меня это даже сперва немного покоробило.

Но я быстро сообразил, что она посвятила ему всё своё внимание не просто так. Я разглядел, что губы её постоянно шевелятся. Словно она раз за разом читает какой-то наговор.

Ну и, само собой, отдельно стоит отметить господина и госпожу Овечкиных.

Госпожа Овечкина, будучи уже откровенно перезрелой дамой со следами былой красоты на ухоженном лице, не отрываясь следовала обожающим взглядом за предметом своей тайной страсти, за мелким негодяем Робертом, который раз за разом наскакивал на меня, намереваясь таки проткнуть мою многострадальную тушку.

Господин Овечкин тоже следил. А вот он следил конкретно за мной. И, когда я встретился с ним глазами, он людоедски ухмыльнулся.

Тем самым он, видимо хотел показать, что желает мне скорейшей смерти, и, по возможности, как можно более мучительной.

Робертик продолжал наседать, а я, как мог, пытался избежать фатальных ранений.

Наконец, когда я отважился на неловкий выпад, произошло чудо. Иначе произошедшее назвать нельзя.

В тот самый момент, когда я выбросил вперёд руку с зажатым в ней клинком, Робертик элегантно отклонился.

Он, видимо, хотел пропустить остриё моей шпаги мимо себя. Подобный кунштюк он уже с десяток раз успел сегодня успешно проделать.

Но сейчас бретёру фатально не повезло. Внезапно его ступня поехала в сторону, скользя в маленькой грязевой лужице, и он, нелепо взмахнув руками, словно каплун на вертел, сам нанизался на мою шпагу.

Я, отведя на миг взгляд от агонизирующего тела, мельком поймал довольную улыбку Истер, и, скорее даже не услышал, а прочёл по её губам. Прочёл одно единственное слово:

— Получилось.

Глава 20

После бала

Ещё какие-то доли секунды Робертик удивлённо рассматривал мутнеющими глазами клинок моей шпаги, вонзившейся в его грудь, а потом ножки его разъехались в стороны, и он мешком свалился на истоптанную землю.

Над толпой повисла гнетущая тишина, сменившаяся через мгновение коллективным вздохом. А потом, словно прорвало невидимую плотину — люди загомонили, обмениваясь впечатлениями и жарко обсуждая кровавое зрелище.

Ну да, кровавое. Я, так вообще был покрыт большим числом мелких порезов и царапин, а, поскольку из них понемногу, сочилась кровь выглядел я, словно меня в этой самой крови долго купали.

Этот смертник таким образом, похоже, издевался надо мной, показывая своё всестороннее превосходство.

Ну и под Робертиком уже изрядная лужа натекла. Да, кстати… Надо проявить человеколюбие и милость к падшим на ристалище, хе-хе.

Это я к тому, что надо собрать нанитов, делая вид, что ищу пульс у пострадавшего.

— Молодец! — это Зоэ решила прокомментировать мои действия, — без напоминаний обошёлся. Хвалю!

— Отож! — самодовольно подумал я, — Зоэ, а этот, кстати, от чего умер?

— Ну ты же ему сердечную мышцу грубо так проткнул, — отозвалась Зоэ.

— А зачем мы тогда нанитов туда отправляли? — поинтересовался я.

— А на всякий случай, — ответила Зоэ, — тем более, что поработать им таки пришлось.

— И чем же они там занимались? — не понял я, — клиент вроде самостоятельно должен был коньки отбросить после такого ранения, не?

— А они занимались тем, — объяснила Зоэ, — что всячески препятствовали его собственным нанитам эту самую сердечную мышцу оперативно залатать.

— У этого гада тоже нанофабрика имплантирована была? — удивился я, — и как же мы тогда справились то?

— Ну, ты не сравнивай, — возмутилась Зоэ, — у тебя имплант-то со мной, то есть умный и продвинутый, а у него просто нанофабрика, работающая по стандартным алгоритмам. Примитив и каменный век! — Зоэ даже транслировала мне образ себя, задравшей нос в зенит.

Я аж улыбнулся. Оказывается, и ИИ не чужд некоторого тщеславия.

Убедившись в том, что пульс не прощупывается и клиент начинает потихонечку остывать, я поднялся и, глядя на распорядителя, смущённо развёл руками, мол, так уж вышло, не взыщите.

Тут меня оттёрли от тела подбежавшие лакеи, хорошо, я хоть успел шпагу свою из трупа вытащить.

Следом за лакеями, переваливаясь боку на бок, подошёл доктор, и, не взирая на свою полноту, присел на корточки.

Громко пыхтя, он шарил по останкам бретёра сосискообразными пальцами, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки жизни.

Но, судя по скорбному выражению его щекастой физиономии, всё было тщетно, и больной скорее мёртв, чем жив.

Я, немного пошатываясь, побрёл к месту, где стояли мои друзья. Первым делом, девчонки попытались привести меня в порядок, хотя, подобная задача представлялась мне трудновыполнимой…

Начнём с того, что вся моя одежда была в крови. Но Истер, похоже, знала, что с этим можно сделать.

Она связалась с Ня, продолжавшей наблюдать за обстановкой на стоянке, и о чём-то с ней быстро переговорила.

Тем временем к нам присоединилась Эви. Она не стала охать и ахать, а, напротив, с сосредоточенной мордахой приняла деятельное участие в освобождении меня от изодранной в клочья сорочки.

Судя по всему, она ещё на подходе к нам включила режим медика.

А потом стало ещё интереснее.

Невзирая на то, что регенерация у меня была уже вполне пристойной, многочисленные поверхностные ранения ещё не были ликвидированы.

Это объясняется тем, что мои наниты, в первую очередь, занимались устранением внутренних повреждений, которых, кстати говоря, тоже хватало, пусть они были и не смертельны. Покойничек потрудился на славу, обеспечив моим нанороботам широчайший фронт работ.

Так вот, Эви, выбрав самую глубокую рваную рану на моём предплечье, начала совершать над ней загадочные пассы. Мне даже показалось, что её ладошки светятся тёплым, желто-зелёным светом.

Так продолжалось несколько минут, а потом, к моему великому удивлению, края раны сами собой потянулись навстречу друг другу, соприкоснулись, и срослись прямо на наших глазах.

И там, где ещё несколько минут назад была довольно плохо выглядящая рана, остался только тоненький шрам.

Эви упрямо тряхнула головой, сжала губы ещё плотнее и перешла к следующей глубокой царапине.

Справилась и с нею, но я заметил, что её, так хорошенько, пошатывать начало.

Истер тоже это заметила, и, ласково обняв Эви, повела её к ближайшей лавочке, устроила поудобнее, и начала о чём-то с ней доверительно шептаться. Причём, в процессе общения обе то и дело посматривали украдкой в мою сторону.

Подружатся, я всё-таки надеюсь, хе-хе.

Пока Истер ворковала с Эвелиной, со стоянки пришёл один из гвардейцев. И пришёл он не просто так, а принёс запасные шмотки, взятые предусмотрительной Истер.

Подруга по опыту своему уже знала, что у меня может внезапно возникнуть потребность в сменной одежде.

Ну, правильно. Кто-то постоянно стремится попортить мою шкурку,