Дикая история дикого барина - Джон Шемякин

Закончил ужин сырами и горьким домашним мармеладом из апельцынов.

Потом уронил голову в ладони и зарыдал, вспоминая слепящий восход над яванскими джунглями…

Чтобы понять, как у меня устроено в голове, какие потоки в ней схлёстываются в рёве и стонах, достаточно привести один-единственный пример.

Вот все мы прекрасно знаем фразу-перевёртыш «А роза упала на лапу Азора». Эта фраза известна большинству здоровых людей по книге про Буратино и кукольный театр.

И нормальным, хорошим людям этой фразы вполне достаточно, достаточно Буратино, достаточно прочесть фразу пару раз справа налево и наоборот. Всё! И это нормально! Это хорошо!

Что происходит у меня при прослушивании кукольной фразы «А роза упала на лапу Азора»? Следите за взмахами моих красиво оформленных рук над столом с напёрстками.

1. Фраза эта из жизни кукол, рассказывающая про розу и Азора, происходит из оперы XVIII века авторов Мармонтеля и Гретри «Земира и Азор».

Опера «Земира и Азор» пользовалась колоссальным успехом. Особенно среди масонов, революционеров и монархов.

2. Чудовище Азор из оперы – это заколдованный принц. Чары, наложенные на принца Азора, падут, когда будет сорван и брошен в него цветок – роза. Что и проделывает девушка Земира, отосланная своим батюшкой к чудовищу в благодарность за спасение.

В опере присутствуют две злодейки-сестры, мешающие счастью Земиры, благородный отец, заколдованный принц, чудесный остров и прочее. Понятно, что «Аленький цветочек» читали все. Роза, упавшая на лапу Азора, – это фактическое заклинание перевоплощения безобразного в прекрасное с помощью любви и великого божества. Универсальная формула, которой Мальвина пыталась по-своему смело предвосхитить все последующие превращения деревянного Буратино.

Понятно, что у романтичной Мальвины ничего выйти и не могло, раз в дело вступил второй элемент волшебства, материальный золотой ключ, ведущий к директорству и владению кукольным театром «Молния». Оставаться в саду с Мальвиной предприимчивому Буратино не с руки, поэтому фраза про розу так и осталась недописанной. На повестке дня был ключ к театру.

3. Сказка «Красавица и чудовище» (по классификации сказочных сюжетов Аарне-Томпсона – 425 с.) впервые была издана дамой по фамилии де Вильнёв в 1740 году, была включена в приложение к сказкам Шарля Перро и происходит из апулеевских «Амура и Психеи».

4. В июне 1777 года в Санкт-Петербург под именем графа Готландского прибыл король Швеции Густав III. Они с императрицей Екатериной Алексеевной приходились друг другу кузенами.

24 июня 1777 года Густав, императрица и наследник русского престола Павел Петрович приезжают поздравить с именинами тайного советника и директора Смольного института благородных девиц Бецкого Ивана Ивановича.

Почему три венценосные особы приезжают поздравлять личного секретаря царицы, приезжают торжественно, вручают подарки и тому подобное?

Иван Иванович Бецкой – незаконный сын фельдмаршала Трубецкого и шведской баронессы Вреде. Папа Бецкого был в плену, в Стокгольме, где Бецкой родился и жил детские годы. Потом была служба в датской армии, Париж, близкие отношения с герцогиней Иоанной Елизаветой Ангальт-Цербстской. Все уверенные слухи, что Екатерина II – дочь Ивана Ивановича Бецкого, – они оттуда.

Кроме того, что Бецкой был воспитателем, он был политическим теоретиком, требовавшим создания в России «третьего сословия». Всё условно, всё призрачно – третье сословие, белая питерская ночь, опера «Земира и Азор», в которой партию Азора исполняла воспитанница Хрущёва, так известная нам по портретам смолянок. Всё почти, всё намёком – кто к кому приехал, дочь и внук к дедушке? Случайно или нет выбрана опера по сказке, в которой впервые в качестве героев появляются не аристократы и крестьяне, а горожане, это самое третье сословие? Всё зыбко и почти что сказочно само по себе.

5. Любимую собачку свою Екатерина Алексеевна назвала Земира.

Густав назвал «Земирой» свой любимый линейный фрегат шведского кронфлота.

Собачка нам известна по «Капитанской дочке» Пушкина. Фрегат участвовал в погроме русского флота в морском сражении при Свенсксунде в 1790 году.

6. Вот сидят Екатерина, Густав, Павел, Бецкой, смотрят оперу про розу, которая вот-вот упадёт на лапу Азора. И каждый видит своё.

Бецкой – своих кукольных воспитанниц и игрушечное «третье сословие».

Густав – символ шведского масонства, породнившегося с масонством шотландским через Флоренцию (город цветов), в котором доживал свой век претендент на шотландский престол Стюарт, глава европейского масонского движения.

Павел видит судьбу принца, отец которого был убит врагами, а мать постоянно воюет, позволяя злой силе превратить принца в чудовище.

Екатерина, переживавшая начало развода с Орловым и предчувствующая Потёмкина («чюдо, любое мне, одноглазое»), видит совсем своё.

И все ждут, когда же роза упадёт на лапу Азора.

Собачка уже новорожденно скулит, уже рубят лес для королевского фрегата, уже родились почти все будущие убийцы Павла, в Стокгольме отделывают здание шведской оперы, в которой Густав III получит смертельную пулю в спину.

А вокруг санкт-петербургская белая ночь. И внезапный дикий плач хохотушки Хрущёвой, неожиданно зарыдавшей в конце весёлого представления.

7. Иван Иванович Бецкой в старости ослепнет, и к его рукам привяжут тонкие верёвки, за которые Ивана Ивановича будет дёргать специальный лакей, подавая сигналы, что надо вставать и кланяться, садиться, ложиться, вставать. Директор собственного кукольного театра благородных девиц мужественной марионеткой проживёт свои последние годы.

8. А роза упала на лапу Азора.

Вот так как-то.

Всех правильных детей учили правильно читать. Вникать в смысл литературного произведения. Задыхаться от нежности к униженным и оскорблённым, сопереживать непонятым героям.

Я являюсь продуктом воспитания людей особого сорта, каких раньше, наверное, морозными дореволюционными утрами подкидывали младенцами, довольно небрежно завёрнутыми в скомканный номер «Колокола», к полицейской будочке. А потом этих найдёнышей совсем маленькими отдавали в жандармы. Такие люди меня растили, поэтому я хорошо отжимаюсь от пола и художественную литературу читаю особым манером.

Например, смотрю недавно спектакль «Горе от ума». В современной трактовке, конечно. Уселся удобно в кресле, под ноги поставил чайничек свой помятый, ножки, значит, чтобы греть, ну и мало ли кому захочется сбитню во время представления. Зрители вокруг на меня шипят, бусинками глаз сверкают.

Я просто подзадержался несколько, лаясь с гардеробщицами на предмет сдачи моего зелёного ватинового пальто и пухового платка. Не верю я гардеробщицам. Они хитрые какие-то. И алчные.