Игра не для всех. Крым 1942 - Даниил Калинин

Собственный крик доносится глухо, будто сквозь вату, но штурмовики поняли меня, вскакивая и продвигаясь вперед рывками в двадцать пять – тридцать метров. Чтобы подобраться к окопам, нам и осталось-то сделать всего два-три рывка…

Через пару минут мои орлы уже подобрались к окопам на бросок гранаты! Но прежде, чем мы пустили свои противопехотки в ход, немцы начинают густо кидать «колотушки» навстречу. Однако запал у М-24 горит довольно долго, что позволяет бойцам успеть откатиться в сторону или даже отбросить их.

В ответ мы начинаем метать мощные оборонительные эфки, выданные самым опытным воинам, способным метко уложить опасную гранату в цель. Следом летят эргэдэшки, более удобные для точного броска за счет длинной ручки, но излишне сложные в боевом применении.

Впрочем, это скорее вопрос практики и тренировок, которых я старался провести в роте по максимуму еще до начала июльских боев. Так что сейчас РГД-33 густо залетают в траншеи, причем некоторые отчаянные парни метают их в оборонительных рубашках, на порядок увеличивая поражающую мощь гранат…

Хлопки взрывов доносятся со всех сторон, хотя из-за контузии все они кажутся мне слишком далекими – опасное искажение! Моих хлопцев выручают значительные интервалы между залегшими бойцами, осколки большинства «колотушек» не находят цели.

– Еще гранатами бейте! Все четыре бросайте!

Перед началом штурма траншей, занятых фрицами, бойцов в атакующих группах было уже меньше, чем их защитников. Но сейчас частые гулкие взрывы советских противопехоток, ранящих германцев осколками, калечащих их и убивающих, стремительно меняют расклад сил, клоня чашу весов боя в нашу сторону. Спасительный шанс ударить в штыки сразу после броска «колотушек», когда немцев было еще больше, чем нас, а мои пулеметчики еще не пришли в себя после близких разрывов гранат, противник упустил. Н-да… Может, фашистам и хватило бы нескольких секунд нашего замешательства, чтобы добежать до большевиков и смять их большим числом… Смять прежде, чем расчеты «дегтяревых» подавили бы длинными очередями контратакующих солдат, одетых в серую, мышиного цвета форму… Но противник не пошел на этот риск, а теперь, когда на позициях гансов взорвалось уже полсотни гранат, превосходства в солдатах они точно не имеют. Учитывая же число автоматических стволов у моих штурмовиков и значительно большую скорострельность СВТ по отношению к маузеровским карабинам…

– В окопы не лезть, в ближний бой не вступать! Стреляем на любое движение, давим огнем! Вперед!!!

Крайний рывок, короткая перебежка до траншей – и я замираю на бруствере, направив ствол пулемета вниз и высаживая по немцам остатки патронов «улитки»… Очереди МГ отбрасывают на стенку окопа унтера с МП-40, ещё одного фашиста, а стукнувший справа выстрел «светки» сбивает наземь фрица с «колотушкой», уже замахнувшегося для броска. Приходится как можно быстрее залечь, пережидая взрыв и молясь, чтобы какой-нибудь отчаянный фриц, решивший, что терять нечего, не перебил нас, пока не рванула граната.

Обошлось… Негромко – для меня негромко – хлопнул взрыв М-24. Поднявшись, дважды жму на верхнее деление спускового крючка, оборвав парой одиночных выстрелов шевеление на дне траншеи. Спрыгиваю вниз, справа и слева позицию занимают бойцы моей группы, сгруппировавшиеся рядом со мной. Благодарно киваю крепкому, невысокому русому парню, свалившему гранатометчика метким выстрелом. Кажется, его зовут Сергеем Грушко.

– Хорошо фрица приложил, молодец!

Парень благодарно кивнул в ответ. Осмотревшись по сторонам – мало ли где немчура ещё уцелела, хотя вблизи живых вроде не видно, – склоняюсь над убитым унтером, проверяя, в порядке ли его пистолет-пулемёт Фольмера. Да, вроде ни моя очередь, ни гранатные осколки его не задели. Сняв улитку, выщелкнув патрон и произведя контрольный спуск, я поставил МГ-34 на предохранитель и приладил пулемёт к стенке окопа, сменив его на МП-40. Тот гораздо легче, компактнее, а потому удобнее в окопной схватке, и патронов жрёт меньше. К машингеверу же осталось всего ничего. Вон, и подсумок с магазинами к автомату у фрица цел, два неиспользованных и один примкнут, патроны ещё остались… На всякий пожарный сменив его на свежий, я вновь обратился к Грушко:

– Сергей, здесь мы пробились, но немцы наверняка попробуют перегруппироваться и контр атаковать. Ракетница у Никольского осталась, сигнал мне подать нечем. Так что назначаю тебя посыльным: сейчас пулей к Архипову, пусть бегом ведёт сюда оставшуюся часть роты, поднимай и стрелков Лопатина. Только подскажи им, чтобы прежде собрали брошенные пулемёты и ПТРД, если исправны. Понял?

– Так точно!

Боец преданно ест меня глазами, что вызывает у меня определённо тёплые эмоции.

– От Архипова следуй в штаб батальона и передай комбату, что на своём участке я прорвался к периметру завода. Пусть направляет резервы сюда, пока ещё есть возможность развить атаку! Сам останешься при штабе, вернёшься с подкреплением… Ну все, бегом, выполнять!

– Есть!

Исполнительный парняга вызывает у меня одобрительную улыбку. Проводив его взглядом, я перевесил на пояс трофейные подсумки с рожками от МП-40 и гранатами (две «колотушки»). Бойцы также собирают неиспользованные немцами противопехотки, кто-то предусмотрительно набивает патронами опустевший магазин к СВТ. Однако, если на нашем участке оборона германцев подавлена, то левее перестрелка не только не ослабла, но, наоборот, крепчает: даже сквозь вату и свист в ушах я различил голос немецких автоматов и разрывы гранат. Хотя, может, у меня понемногу восстанавливается слух? – За мной, бойцы! Окопы нужно успеть зачистить до контратаки!!

6 июля 1942 года, 11 часов 10 минут.

Район завода СК-2, г. Воронеж.

41-й пограничный полк 10-й стрелковой дивизии НКВД

Где-то полтора десятка фрицев заняли оборону у разветвления ходов сообщения, один из которых ведёт к заводским воротам. Их бы смяли довольно быстро, если бы не присутствие сразу двух унтеров с автоматами, в окопной схватке проявивших свои лучшие качества. Под прикрытием бьющих в упор очередей МП-40 остальные «зольдаты» активно используют «колотушки», гася наступательный порыв штурмовиков, оставшихся без гранат. Среди наших есть раненые и убитые, но и сами фрицы оказались в довольно сложной ситуации. Отбиться у них шансов маловато: при активном расходе патронов боезапас у унтеров вскоре кончится, как и гранаты у остальных фрицев. А попытаться уйти по ходу сообщения к заводу – значит оставить более или менее удобную позицию на развилке траншей. Но все же второй вариант для фашистов более предпочтителен, ведь он даёт им хоть какие-то шансы на спасение! Особенно если германцам не изменит хладнокровие и они сумеют грамотно отступить группами, прикрывая друг друга огнём. Хотя… Также они могут попробовать продержаться подольше, дожидаясь скорого подкрепления, если наверняка знают, что оно придёт. Но в этом случае узел вражеской обороны необходимо ликвидировать как можно скорее! Да и позволить немчуре уйти безнаказанно тоже ведь нельзя, после эти же самые гансы в контратаку пойдут… Рискованное решение приходит практически сразу.