Бабочка и Орфей - Лина Аспера

это понимает, иначе почему вдруг специально разжимает держащие банку руки? Ба-бах!

— Тимофей! Ах ты ж, зараза криворукая! — хозяйка подлетает к нему, однако на крону яблони, естественно, не смотрит. Пацан успевает втянуть голову в плечи — я-взрослый вспоминаю, что уже видел это движение, — и получает звонкий подзатыльник.

— Немедленно убери и шагом марш в дом! Сегодня никаких книг, будешь картошку полоть!

— Картофельная плантация у тётушки тогда была знатная: гектар, не меньше. Весь день работать, если одному.

— Но я добыл вторую тяпку, поэтому вдвоём мы управились до обеда, — подхватил я нить рассказа. — А потом сбежали на речку.

— Так ты не забыл? — изумился Тим.

— Выходит, не забыл. В том сне я сам представился тебе Дрейком, только с какого перепугу ты внезапно превратился в Тимофея?

— Ну, тётушка всегда считала, что родители дали мне чересчур легкомысленное имя.

— Однако. Ладно, а почему ты вообще мне приснился, если тогда мы в принципе знакомы не были? И почему помнишь этот сон лучше меня?

— Я, — Тим запнулся, однако решительно продолжил, — со странностями, ты сам в курсе. Одна из них — способность видеть чужие сны. Я не загадываю, не управляю этим, оно просто берёт и случается. Но тот раз был первым и единственным, когда я в чьём-то сне участвовал. Так что на первый твой вопрос мне, увы, ответить нечего.

— Очешуеть, — я взлохматил волосы. — Ты просто очешуеть, какой уникальный.

— Да уж, — Тим сделал хороший глоток коньяка, скривился и быстро зажевал сыром.

— Слушай, но это же круто: видеть сны других людей, — я не совсем понимал, что могло его огорчать. — Это ж почти как мысли читать.

— Угу, а ещё круче иметь безобидную шизофрению, нестандартную ориентацию и асоциальность средней степени тяжести. Всё, давай не будем развивать тему. Пожалуйста.

Похоже, я со своими исследованиями нечаянно испортил ему вечер пятницы.

— Без проблем, давай не будем. Извини, что задел, — я не нарочно.

— Я знаю, не нужно извиняться, — через силу улыбнулся Тим. — Давай лучше я тебе расскажу про что-нибудь взамен.

— Ну, расскажи.

— Например, про смерть. Тебе будет интересно про смерть?

Сказать по правде, это был второй вопрос, который я страшно хотел задать, но уговаривал себя хотя бы здесь держаться в рамках приличий.

— Ещё бы! Кому про такое не интересно?

— Да? Надо же, мне казалось, что это я один настолько, м-м, любопытный. А, не важно, — Тим снова пригубил «Реми Мартан». — Только хочу сразу оговорить: умирание представляется мне штукой достаточно индивидуальной, поэтому обобщать мой рассказ не стоит. В общем, я не спал, думал всякое, и в один не прекрасный момент попросил — не знаю кого — о помощи. Совсем любой. Потом, конечно, обозвал себя дураком, попробовал, наконец, заснуть, однако вместо сна попал в смерть. Легко и безболезненно.

— Там был свет в конце туннеля?

— Просто свет, туннель я не помню. Свет как граница, и перевозчик через неё.

— Монетку требовал?

— Нет, но что-то я ему отдал, кажется. Следующим помню уже бардо, ну, то есть лимб.

— Лимб? Значит, подземный мир — это не конечная остановка, а перевалочный пункт?

— Да, там остаются только те, кто слишком сильно привязан к жизни. Меня, например, держало тело: стоило сосредоточиться, и я словно видел немой чёрно-белый фильм про то, как живу, работаю, читаю книги. Собственно, именно это было самым мучительным — подвешенность между здесь и там, дыба неопределённости, которой Торквемада позавидовал бы. Ты представить не можешь, как я раскаивался в своём половинчатом решении. Надо либо жить, либо умирать: промежуточный вариант — адская пытка, — Тим одним глотком допил коньяк, однако в этот раз даже не поморщился. — Вот почему я говорил и снова повторю: я твой должник до гробовой доски.

Мне зверски захотелось провалиться обратно к Ахерону, поэтому я брякнул первое, что пришло на ум: — И ты так и не спросишь, почему я пошёл за тобой?

— Нет. Не хочу расставаться с иллюзиями.

Оно и к лучшему: я сам понятия не имел, как ответил бы. Потому что мне стало не с кем сидеть в баре по пятницам? Потому что меня хлебом не корми, а дай поприключенствовать? Плюс совесть, чтоб ей спать спокойно; плюс дружба, которую совсем не так легко списать со счетов, как хотелось бы. Одно к одному, и в результате я заполучил пожизненного должника — в серьёзности подхода Тима можно было не сомневаться.

Вывод требовалось срочно запить, так что я разлил по второй и снова поднял тост: — Пусть ни одному из нас больше никогда не доведётся наступить на те же грабли.

Бокалы мелодично дзынкнули, засвидетельствовав: я только что самым хамским образом поступился с одним из основных пацанских принципов. Ну, не такая уж великая цена за то, что все были живы, здоровы, а отдельные товарищи даже местами счастливы.

***

Первый день весны отметили два события: после пасмурных февральских недель нас наконец-то порадовало солнце, и проснулась спрятанная в алоэ лимонница, о которой, по-моему, забыли все, кроме Тимыча.

— Разбудили Герцена, — констатировал Вася, когда в середине рабочего дня к нему на монитор села ярко-жёлтая бабочка. — Что теперь с ней делать будете, а, юннаты-спасатели?

— Поживёт здесь до тепла, — Ольга искренне не видела проблемы. — Сейчас только погуглю, чем её кормить.

— Сиропом или соком с фруктов, — Тимыч опередил поисковик.

— Иногда вы меня просто поражаете, — покачал головой Щёлок. — Нашли себе домашнего любимца. Кого следующим заведём? Мадагаскарского таракана, чтоб уборщицам жизнь мёдом не казалась?

— Предлагаю скорпиона, — Я никак не мог пройти мимо такого обсуждения. — Специально для Василия.

— Рисковый ты человек, Андрюша. Не боишься в один прекрасный день обнаружить эту тварюшку у себя на кресле?

Лимонница перелетела на мой стол.

— Не боюсь, — я по старой памяти протянул бабочке раскрытую ладонь, а она взяла и воспользовалась приглашением, чем до крайности всех удивила.

— Кое-кому определённо следует лучше мыть руки, — дал Вася язвительное объяснение поведению насекомого. Отвечать на столь топорную провокацию я посчитал ниже своего достоинства, тем более что мне в голову вдруг пришла некая дурацкая идея.

С татуировщиком и скарификатором Рустемом я познакомился в прошлогоднем многодневном походе