Королева пиратов - Виктория Янссен

«Вот что значит влюбиться», – подумал он.

Если бы и Имена испытывала к нему схожие чувства. По крайней мере, она не храпит.

Прижавшись щекой к бархатистому пушку на ее голове, он вдохнул ее запах. Мускулы его расслабились, как спущенные паруса. Свет лампы показался герцогу слишком ярким. Веки его смежились.

Кто-то с силой тряс его за плечо. Открыв глаза, Максим заметил Имену.

– Вы спите в моей постели, – сказала она.

– Как долго? – пробормотал он.

– Четыре часа, – ответила она. – Я позволяю себе спать ровно столько времени, сколько длится одна вахта. Хочу вас обрадовать известием о том, что судно не пойдет ко дну.

– Предполагалось, что я должен об этом волноваться? – удивился он. – Я плачу тебе не за то, чтобы ты потопила мой корабль, особенно если я сам нахожусь на его борту.

Имена выбралась из постели.

– Есть хочу, – сообщила она.

– Вон там…

Но она уже и сама нашла стоящий на столе поднос с холодными рисовыми шариками, козьим сыром и маринованными овощами с имбирем.

– Не хотите ли присоединиться? – спросила она с набитым ртом.

Максим покачал головой. Он не мог глаз отвести от ее стройного обнаженного тела с мягкими изгибами бедер и округлостями грудей, а также от сырных крошек, которые она роняла на пол. На ее покрытом татуировками бедре обнаружился свежий синяк. Очевидно, Имена ударилась о поручень. Когда она отвернулась, чтобы взять еще один кусок сыра, герцог подошел к столу и налил ей в чашку рисового вина.

Свободной рукой Имена взяла чашку и моментально осушила ее.

– Никто не стучал, в противном случае я бы проснулась, – сообщила она. Отставив чашку в сторону, она снова принялась поглощать сыр. – Так вы решили перебраться в мою каюту, правильно я поняла?

– В моем закутке теперь содержатся пленницы, – сообщил Максим. – Ты еще спать будешь?

– После того, как поем, – ответила Имена. – В противном случае я очень об этом пожалею.

– Имена? – позвал он, когда она закончила жевать.

Она смахнула крошки с рук и сделала шаг к Максиму. Когда она положила руки ему на грудь, у него перехватило дыхание.

– Я и подумать не могла, что столько всего может случиться.

– Столько всего? – переспросил Максим. Он стоял так близко, что ему была видна прилипшая к ее губе крошка. Если бы захотел, он мог бы наклониться и поцелуем снять ее.

– Пираты. Шторм. Вы можете сказать, что и первое, и второе произошло по не зависящим от меня причинам, и это будет правдой. Но если бы я не выкрала вас, вам не пришлось бы столкнуться с пиратами, а мне не пришлось бы плыть в ураган, чтобы избавиться от них.

Максим смахнул крошку кончиком пальца.

– Но в противном случае я, вероятно, был бы уже мертв.

– Я заслуживаю вашей благодарности, – заметила она.

– Именно ты спасла меня от участи наложника пирата, – заметил он.

– Вы сражались на моей стороне и сделали все, что было в ваших силах. О большем я не смогла бы просить даже Четри.

– Так, значит, я почти так же хорош, как Четри? – Максим обнял Имену за талию и привлек к себе, прижимая ее руки к своей груди. Кожа ее на ощупь была гладкой как шелк. Его ладони погладили ее поясницу, затем поднялись вверх вдоль линии позвоночника и снова спустились вниз. Максим остановил себя прежде, чем руки его сжали ее ягодицы, хотя ему очень этого хотелось.

– Давай будем считать, что мы квиты, договорились? От всех этих разговоров, что кто-то кому-то должен, мне становится не по себе. Не хочу думать о долге, когда дело касается тебя. Хочу думать только о тебе самой. – Склонив голову, он прижался губами к ее губам.

Имена отстранилась, облизывая губы:

– Я надеялась, что у нас найдется на это время.

Она обхватила Максима за шею мозолистыми руками, заставляя его дрожать всем телом.

– Поцелуй меня, – попросил он.

Имена повиновалась не сразу. Вместо этого она принялась легонько царапать его кожу, посылая по его телу волны наслаждения и заставляя изгибаться себе навстречу.

– Если хочешь, можешь даже сначала связать меня, – предложил он.

Имена ухмыльнулась:

– Мне недостанет на это терпения. – Все еще улыбаясь, она поцеловала его.

У ее поцелуя был вкус соли и вина. Максим позволил Имене проявить инициативу. Ему нравилось крепкое прикосновение ее пальцев к затылку и даже сомнительное удовольствие от того, как она тянет его за волосы, чтобы привлечь ближе к себе. Язык ее рьяно извивался у него во рту.

Они забыли, что нужно дышать. Наконец Максим произнес:

– Я бы предпочел делать это лежа.

– Я могу заснуть прямо на тебе, – предупредила его Имена. Глаза ее действительно были словно подернуты дымкой, а зрачки в тусклом свете казались очень большими.

– Когда ты проснешься, я все еще буду здесь, – отозвался герцог.

Легко оторвав Имену от пола и вызвав поток ее проклятий, он уложил ее на койку. Она продолжала ругаться, но не противилась ему.

– От меня в самом деле пахнет как от сгнившей медузы? – поинтересовался Максим.

Имена высвободилась из кольца его рук и вытянулась на койке, прислонившись спиной к перегородке.

– В действительности нет. Ты пахнешь как что-то, что мне хочется вкусить. Возьми меня, пока я снова не заснула.

Максим лег на койку на бок, устремив взор на Имену:

– Если бы я знал, как восхитительны твои мольбы о моем внимании, то соблазнил бы тебя давным-давно.

– Это не соблазнение. Мы же в море.

– Не вижу разницы.

Максиму не удалось попросить ее объяснить, потому что Имена снова принялась целовать его, постепенно перемещаясь, пока не оказалась лежащей на нем сверху. Максим задвигал бедрами и застонал, когда она стала интенсивно тереться о него.

– Давай просто сделаем это, – произнес он.

– Ты так говоришь сейчас, но… – Имена на мгновение остановилась, затем принялась кусать его сначала за плечо, потом за шею, посылая его члену волны наслаждения. – Я знаю, что ты хочешь овладеть мною, войти в меня. Помнишь, как это было?

– Такого мне вовек не забыть, – поклялся герцог, кладя руки ей на груди и слегка потягивая соски пальцами. – Хочешь, чтобы я лишился запала, как плохо заряженный револьвер?

– Я хочу лишь, чтобы твой член оказался наконец в моем лоне, – ответила женщина.

Протянув руку, она сжала его восставшую плоть и принялась большим пальцем ласкать головку. От прикосновения ее загрубевшей кожи мошонка его напряглась.

Поморщившись, Максим столкнул ее с себя.