Смертник из рода Валевских. Книга 3 - Василий Михайлович Маханенко

— Позвольте представиться — потомственный купец, обладатель каравана из двадцати верблюдов, гарема из десяти наложниц, двух великолепных сыновей и чудесного сада неподалёку от дворца падишаха Баязида Третьего, Хасан Кера к вашим услугам.

— Зачем мне ваше имя? Я не напрашивался в друзья или в гости.

— Прошу прощения за мою бестактность и назойливость, конечно же вы правы — вы не обязаны представлять и тем более приветствовать обычного купца из другой империи. Хочу объяснить столь дерзкий поступок — сегодня я стал невольным свидетелем того, как вы заселились в эту достойнейшую гостиницу вместе со своей спутницей. Сейчас она, как роза, цветёт и благоухает под вниманием других достойных жителей этой славной империи, в то время как у меня нет ни единого шанса подойти к ней и представиться. Мешает природная скромность.

— В то время как подойти ко мне эта природная скромность не стала помехой?

— Вы же мужчина, должны понимать, как тяжело найти правильные слова в присутствие столь прекрасной девы. Я буду вашим должником, о безымянный юноша, если вы сможете представить меня этой очаровательной Карине Фарди.

— Вы даже знаете, как её зовут?

— Весь «Красный гусь» знает, кто заселился на пятой этаже. Дочь герцога Одоевского слишком знаковая фигура, чтобы упускать её из виду.

— Боюсь, что я вам не помощник. Как видите, графиня Фарди находится в той части зала, куда меня просто не пустят. Да и желания туда идти нет никакого. Вам придётся найти себе другого помощника. Всего доброго!

— Не поймите меня неправильно, но никто другой во всём Кострище не сможет мне помочь так, как вы. За столь дерзкую просьбу я готов заплатить вам двадцать золотых. Такая огромная сумма всего лишь за знакомство.

— Видимо, вы меня не услышали, — я начал закипать. Назойливость торговца бесила. — Я не стану знакомить вас с Кариной Фарди.

— Молодой человек, вы выкручиваете мне руки. Понимаю — торговля у вас в крови. Назовите свою цену. Уверен, мы сможем договориться.

Я развернулся и отправился на улицу. Желания находиться в общем зале испарилось, как дым на сильном ветру. Меня всегда бесили назойливые люди, тем более такие неприятные, как этот толстяк. Солнце уже садилось за горизонт и город медленно передавал бразды правления явившимся беднякам. Если их и днём было достаточно много, то сейчас перед гостиницей образовалось целое море попрошаек и крестьян всех мастей. На меня внимания никто не обратил. Несмотря на качество одежды, внешне она выглядела обычным костюмом охотника. Достаточно удобно, чтобы затеряться в толпе — больная часть горожан носила примерно такую же одежду. За свою жизнь я не опасался — вряд ли среди паломников найдётся тот, кто сможет пробить мою защиту. В крайнем случае начну стрелять из «Тёмного шипа».

— Я точно говорю — это был епископ! — донёсся до меня чей-то возбуждённый голос.

— Брешешь! Не станет наш благодетель встречаться с какими-то бандитами!

— Зуб даю! — настаивал голос. — Я под крышу забрался, чтобы покемарить, потому меня и не заметили. Епископ то был, точно говорю! Что я, не узнаю того, кто в прошлом году мимо меня прошёл, но так и не выбрал?

— И что, целая повозка?

— До краёв! Те, кто был в повязках, сверились со списком, а потом отдали епископу небольшой свёрток. Совсем на золото не похоже. Я лежал, даже дыхнуть боялся. Те, что в повязках, с охраной были. Страшные, аж жуть! Чуть не обделался, пока там лежал. Потом все разошлись, так я и сбежал.

— А повозка? Куда повозка поехала?

— Скрон её знает. Я от страха себя не помню, а ты про повозку.

— Да брешет он всё! — встрял третий голос. — Наклюкался, небось, вот и приснилось ему. Перегар даже отсюда чую!

— Это я потом уже, для храбрости! — запротестовал первый. — Не каждый день смерть перед носом ходит. Не отошёл ещё я — это же час назад-то было. Те, что в повязке, страшные были. От них словно жутью какой-то несло. Не, братцы, как хотите, а я домой пойду. Видно, и в этом году мне не судьба быть выбранным. Благодетеля-то я уже видел. Всё, прошла моя удача стороной.

— Да ладно тебе…, — подбодрил своего товарища по несчастью второй, но я уже не слушал. Быстрым шагом я двигался прочь с площади, перебирая различные варианты. Час назад некая повозка выдвинулась из ратуши в неизвестном направлении. Народа в городе много, так что либо повозка будет двигаться медленно, либо она где-то до утра будет стоять. Перед глазами появилась карта и я в очередной раз поблагодарил Хозяинов разломов за столь щедрый дар. Все улицы и дома были здесь, как на ладони. И ратуша, рядом с которой мы с Алией побывали, уже была обозначена. Уменьшив масштаб, я оценил две основных дороги, что вели от ратуши. Одной можно было добраться до Турба, другой — до северного региона, где находилась Стена. Причём Кострищ располагался столь удачно, что до границ региона было рукой подать. Куда могла отправиться повозка? На юг, север или зависла где-то в городе? Что-то мне подсказывает, что второй вариант имеет право на жизнь.

Выбравшись на улицу, что вела на север, я побежал. На меня озирались, кто-то даже кричал что-то в след, несколько раз мне бросались наперерез, думая, что я от кого-то убегаю, но остановить меня никто не смог. У Кострища не было единой городской стены, так что пост охраны, что перекрывал дорогу, я оббежал стороной, огородами. Судя по протоптанной тропинке, не один я был таким умным. Выбравшись обратно на дорогу, я взял привычный для себя темп и помчался строго на север. Вскоре солнце скрылось за горизонтом и ночь начала вступать в свои права. Вначале медленно, но с каждой минутой тьма становилась гуще и гуще, пока на небе не начали появляться звёзды. Бежать темнота не мешала, разве что мелкие камушки начали попадаться под ноги. После тренажёров арены магической академии, по которой меня гонял Злой Инженер, такая мелочь не могла меня остановить.

Минут через двадцать я осознал, что ошибся — по дороге мне не попадалось ни одной повозки. Видимо, та, о которой говорил крестьянин, осталась в городе. У меня же случилась небольшая и приятная вечерняя тренировка. Остановившись, я собрался разворачиваться, но тут заметил впереди огонёк. Он находился не у