Другая женщина - Евгения Перова

– Зато у нас есть Катюшка и Антон.

– И то правда. Как думаешь, нам не удастся… склеить все обратно?

– Боюсь, что нет. Если только сохранить осколки. Ну, не надо, не плачь! Прости меня. Это я во всем виноват.

– Нет, я! – сказала она, всхлипывая.

– А вот и не подеремся!

– Да ну тебя…

– Том, знаешь, ведь дело не только в том, что… Не только в нас с тобой. Или в ком-то еще. Может быть, это тебя как-то утешит? Дело в том, что… Господи, самому дико, что я сейчас это скажу! Понимаешь, я… Мне нужно… работать. Писать. Все время. А здесь это невозможно.

– Писать? Что писать?!

– Книги. Романы. Я писатель вообще-то. Все время над чем-то работал у тебя на глазах. Только ты не интересовалась.

– Но… разве… И что ты написал?!

– Вообще-то у меня уже четыре книжки вышло. Неплохо, я считаю. А сейчас я подписал договор с издательством, очень хороший. Но это такая кабала! По четыре романа в год! Задел у меня есть, но все равно… Так что, скорее всего, придется уйти с работы. Но ты не переживай, без денег вы не останетесь! У меня еще договор есть на сценарий – сериал собираются снимать, представляешь?

Томка смотрела на него в полной растерянности:

– И о чем ты пишешь?!

– О жизни. О любви. Просто проза. Говорят, хорошая. Даже на Букера в прошлом году номинировали, но не прошел, правда. Ну, что ты?

– Я не понимаю… Ты только поэтому хочешь уйти?!

– Не только. Но это – главное. Понимаешь, это трудный процесс, мучительный даже. И мне очень нужна… поддержка. Кто-то должен вдохновлять. Ты не можешь, к сожалению. Ты… гасишь. Прости.

После того как Димка поговорил с детьми и ушел – налегке, с одной сумкой через плечо, Тамара долго сидела, глядя в темное окно, а потом свернулась клубочком в постели. Детям он сказал, что уезжает в Израиль – в длительную командировку по обмену опытом. При чем тут вообще Израиль?! Томка никогда не понимала, чем, собственно, занимается ее муж на работе, а Антошка считал папу кем-то вроде шпиона, агента 007, и принял эту новость с восторгом. С Катей Димка поговорил отдельно, а у Томки еще раз просил прощения: не держи зла, ладно? Томка только махнула рукой.

– Мам? Как ты? Мамочка? – Катюшка подлезла к ней и обняла. Никогда они не были подругами, никогда не секретничали – все свои заботы Катя поверяла отцу, и Томка не знала, как разговаривать с дочерью. Обычно они пикировались, а то и скандалили в свое удовольствие – Катя за словом в карман не лезла, и отец иной раз возмущался их манерой общения: вы что, не можете разговаривать, как нормальные люди?! Томка на работе вела себя вполне прилично, зато дома выплескивала все накопившееся за день, и порой ее страшно заносило. Вот и сейчас она взорвалась:

– Не лезь ко мне со своей жалостью! И без тебя тошно!

– Ну и пожалуйста! – Катя соскочила с кровати и закричала со слезами в голосе: – Так тебе и надо! Ты сама виновата, что папа тебя бросил! Никаких человеческих чувств у тебя нет! Как я буду теперь без папы…

И она зарыдала. Томка ужаснулась – опять, опять она ведет себя как мегера! Сколько раз Димка говорил ей: Тигра, втяни когти, на тебя никто не нападает! Почему у нее никак не получается быть внимательной, нежной, сострадательной, как любая обычная женщина?! Варька, например?! Или эта питерская…

– Катенька, доченька!

– Я уйду! Уйду от тебя к папе! Он обещал!

– Обещал?!

Мать с дочерью смотрели друг на друга несчастными глазами, и Томка дрожащим голосом произнесла впервые в жизни:

– Катюша, прости меня! Прости, детка! Я не знаю, что говорю! Мне так плохо…

Они долго сидели, обнявшись, на кровати. Молчали, думали. Потом Тамара тихо спросила:

– Кать, я что, правда такая ужасная?!

– Ну, мам! Не ужасная ты вовсе! Просто…

– Да говори!

– Ты очень давишь всегда! Словно только ты знаешь, как надо! Понимаешь?

– Ох, ничего я больше не знаю и не понимаю… Кать, а у нас есть папины книжки? Ты читала?

– Конечно! Все! Дать тебе?

– Ну, дай что-нибудь.

Катя сбегала и принесла стопочку книжек – Томка посмотрела одну:

– Эта про что?

– Это первая книга большого романа! Еще две будет, пока не вышли! Папа про бабу Полю написал. Про ее судьбу.

– Про бабу Полю?! – изумилась Тамара.

– Ну да. Очень интересно, правда! В первой книге он о ее предках пишет. Революцией заканчивается. Ой, эту я зря принесла…

Тамара держала в руках «Письма к Леа»: на обложке – женщина с темными волосами, развевающимися на ветру.

– Мам, не надо тебе это читать!

– Почему? – Она полистала книжку, бегло прочла полстраницы…

– Зачем ты будешь душу травить?

– Это что, про его роман? С той женщиной?!

– Мам, ты знаешь, что папа говорит?! Это чудовищное недоразумение, и Настя ему вовсе не дочь, а женщину ту он вообще не знает!

– Да ладно! Почему он мне этого не сказал?!

– Он знал, что ты не поверишь!

– Я уже не знаю, чему верить…

Катя ушла спать, а Томка раскрыла книжку и начала читать.

В голове у нее был полный сумбур: неужели это написал Димка?!

Ее Димка?!

Димка, которого она знала с колыбели!

И не знала совсем…

В Бен-Гурионе Митю встретил Роман и всю дорогу до дома развлекал разговорами, но Митя так волновался, что ничего не понимал. Роман внимательно вгляделся в бледного Митю и покачал головой:

– Послушай, не надо так переживать! С ней все в порядке, правда!

Но Митя не мог не переживать. Как в трансе, вошел он в квартиру – его обступили со всех сторон: Каля, мама, дети. Все что-то говорили, теребили его, улыбались. Кажется, на пару секунд он отключился, а когда пришел в себя, около него была одна Каля, так ужасно похожая на Лёку, что он закусил губу и заморгал.

– На-ка, выпей!

– Что это? Я не пью спиртного!

– Это успокоительное, там никакого спирта, выпей.

Он послушно выпил. Каля погладила его по голове: все будет хорошо! – и присела рядом:

– Послушай, тебе понадобится терпение! Понимаешь, для нее это очень тяжело. Очень! Она чувствует себя уродиной.

– Да я понимаю!

– Вряд ли поймешь до конца, ты ведь мужчина. Просто я хочу, чтоб ты был готов к тому, что увидишь. Она действительно плохо выглядит: сильно похудела, потеряла волосы. Плачет все время, не ест ничего. Так что – соберись. Я не говорила ей, что ты приедешь, будет сюрприз. Пойдем!