Драма на трех страницах - Александр Пономарев

стола чистую тетрадь. Я пишу в ней — лихорадочно, наспех. Пока не растеряны отданные мне драгоценности. Пока звучит в крови песня старого металла.

«Зойке было семь, когда отец поставил во дворе новые качели».

Александра Лебедева. ПРЯТКИ

— Раз, два, три, четыре, пять. Начинаю я искать!

Тоша сидит в шкафу, наполовину прикрывшись бабушкиным пальто. Тяжелые шаги раздаются совсем близко. Сердце замирает, когда Тоша понимает, что его вот-вот найдут.

— Может быть, тут? — любопытствует папа, открывая шкаф и отодвигая дедушкин пиджак. — Нет, здесь никого!

Еще минут пять папа заглядывает то в одну, то в другую комнату, пока не возвращается в прихожую.

— Все, я сдаюсь! Тошка, выходи!

Четырехлетний мальчик выскакивает из укрытия и с хохотом хватает отца за ногу.

— А я тут, я тут!

Папа смеется вместе с ним.

Раз.

Взрослые думают, что Тоша давно спит, а он тихонько вылез из кровати и играет со своим новеньким экскаватором. На кухне раздаются приглушенные голоса.

— Слава, сколько это будет продолжаться? Ребенку нужен отец.

— Мам, не начинай. У меня только дела в гору пошли, мне нужно еще немного времени.

— Ты это уже полтора года говоришь, а сын тебя видит только по праздникам. Лучше бы вернулся домой.

— Ну какая работа в этой дыре? Ты сама говорила, что тебе с внуком сидеть в радость. Чего не хватает? Денег?

— Ты должен ребенка воспитывать, а не два немощных старика!

— Немощных! Да вы всем молодым фору дадите!

Это же временно. Если б Света не умотала, жил бы сын с нами, а сейчас ну куда я его заберу, меня дома-то не бывает.

— Света твоя — это отдельный разговор, я тебе говорила, что она вертихвостка!

— Хватит уже!

Глухой удар по дереву, дребезжат вилки.

— Ты как с матерью разговариваешь, совсем ополоумел?! — гремит в ответ дедушка.

— Тише вы, оба! Ребенка разбудите!

Но ругань, хоть и притихшая, не прекращается. Тоша откладывает экскаватор в сторону, залезает обратно в кровать и заворачивается в одеяло с головой.

Взрослые обязательно помирятся, как и всегда перед папиным отъездом. А когда он приедет снова, то подарит Толе трансформера. И они будут жить все вместе.

К моменту, когда бабушка тихонько заглядывает в комнату внука, малыш уже спит.

Два.

Дедушка крепко держит Толю за руку, но это не мешает мальчику крутиться юлой.

— Не вертись.

— Деда, скоро уже?

— Скоро, ещё минут десять.

Но для Толи десять минут — целая вечность. Наконец вдалеке показывается поезд.

— Это он?

— Он, он, — улыбается дедушка. — Потерпи ещё немного.

Толя начинает подпрыгивать на месте, готовый в любой момент сорваться, а поезд тем временем начинает тормозить.

— Деда, вон седьмой вагон, идем скорее!

— Не торопись. Видишь, толпа какая, придавят еще.

Людей и правда немало, но Толя легко находит глазами то самое, родное лицо.

— Папа!

В этот раз дед отпускает руку, позволяя внуку броситься в раскрытые объятия.

— Толька, привет! Ну ты и вымахал! — смеётся папа. Потом встает с корточек и молча жмет руку дедушке.

Толя тараторит без умолку: о секции по футболу, о третьем месте на школьной олимпиаде, о Вальке, которая его задирает, а отец лишь улыбается и треплет его по голове.

— Давай сначала домой, вещи оставлю, а потом мы с тобой пойдем гулять. И ты мне всё-всё расскажешь.

Толя кивает, переполненный восторгом. А впереди в эти выходные ещё столько всего интересного: океанариум, пицца, кино…

И, конечно, мечты о Москве, куда папа очень скоро Толю заберет.

Три.

На ноутбуке запущена Дота, схватка в самом разгаре. Вдруг наушники слетают с головы, больно задев уши.

— Ну сколько можно тебя звать?!

Толик ставит игру на паузу и резко разворачивает компьютерное кресло с сторону бабушки.

— Ну я же попросил меня не трогать, у нас с пацанами катка важная!

— Слышать ничего не хочу! Дед еле встает. Я целый день готовлю, убираю, а ты, здоровый лоб, чашку за собой помыть не можешь! А ну дневник покажи!

— Всё я могу! Можете отстать от меня хоть ненадолго со своими дневниками и чашками?

Перепалка заканчивается привычным «весь в отца пошел», и бабушка, пришаркивая, уходит из комнаты. Толик снова надевает наушники, но нормально поиграть у него так и не получается: минут через пятнадцать на экране телефона высвечивается «папа», и Толик спешно берет трубку.

— Алло?

— Ты как себя ведёшь?

Холодный, серьёзный тон застает Толика врасплох, и он начинает обороняться.

— Что она тебе наговорила, а? Всё я делаю! И мусор выношу, и учусь нормально. Ну, схлопотал тройку в прошлой четверти, так это русичка придирается!

Голос Толи срывается и начинает дрожать.

— Я так не могу больше, пап! Дед лежит, до туалета его отведи-приведи, бабушка орёт постоянно, что ни сделай, всего мало, то не так, это не так, а я…

— А я что сделаю?!

Вопрос вышибает из Толика дух, и он замолкает, растеряв весь свой запал.

— Алло? Меня слышно?

— Ты мог бы приехать. — Ответ звучит сдавленно и как-то фальшиво.

— Опять об этом? Ты уже взрослый парень и должен нести ответственность. Хватит бабушку доводить! Я не могу сорваться в любой момент по твоему капризу и…

— Да, я помню. Проехали.

— Что значит…

Толик завершает звонок и аккуратно кладет телефон на стол. Раньше гаджет полетел бы в стену, но сейчас срывать на нем злость не хочется. Да и нет никакой злости. Только странное спокойствие с каким-то неприятным душком.

«А я что сделаю?»

Толик пробует осмыслить фразу, и в груди неприятно давит, слова словно подпирают ребра изнутри. В этом