Лед и алмаз - Роман Глушков

Судя по окружающим нас сугробам, этой зимой свирепые снегопады были в Новосибирске обыденным явлением и по-настоящему удивляли, наверное, лишь залётных гостей. Причём удивляли не только своей дивной красотой. Помимо наших следов непогода грозила замести множество других, которые мы использовали в качестве ориентиров. Вдобавок у нас не было на примете ни одного укрытия. Конечно, падающий с небес снег не мог пробить нам головы и вызвать у нас переохлаждение, как керченские грады и ливни. И тем не менее мне не хотелось пережидать грядущую напасть под открытым небом.

Авиабот отвязался от нас, когда мы съезжали с берега на речной лёд. Кто бы ни отслеживал с воздуха наше перемещение, теперь он мог запросто вычислить дальнейший маршрут «Кайры» и без видеонаблюдения. Вверх по течению нам путь заказан — там ГЭС, которую наверняка контролируют либо чистильщики, либо егеря Ковчега. Обь тоже так легко не пересечёшь. Проходящая по центру русла гряда торосов, о которой я уже упоминал, не позволяла перебраться через неё на аэросанях. Само собой, что где-то она непременно заканчивалась или же в ней появлялся просвет. Но на всём обозримом участке реки вздыбившийся лёд стоял плотной стеной. После съезда с берега дорога у нас оставалась одна — вниз по руслу. И — на самой высокой скорости. Сегодня наша птица-удача летала очень быстро, и поймать её иным способом было бы попросту нереально.

Набирать разгон на спуске незачем, и мы просто скатились с горки, как на обычных санях. Снежный покров на льду не был идеально ровным, как могло показаться издали или с высоты. Он представлял собой череду белых дюн, но не таких высоких, как сугробы на берегу. Надумай мы идти по замёрзшему руслу на снегоступах, это не составило бы для нас большого труда. Даже самые крупные дюны обладали пологими склонами, на них, не запыхавшись, взошёл бы и старик.

Теперь наше пространство для манёвров ограничивалось правым речным берегом и торосной грядой. Расстояние между ними, если прикинуть на глазок, составляло около четырёхсот метров. Завидев эти просторы, Жорик, казалось бы, должен был вновь заулюлюкать от радости, поддать турбине жару и доказать наконец всему Пятизонью, кто здесь настоящий король скорости. Ан нет! Вместо этого Дюймовый вывел «Кайру» на лёд, после чего остановил её и в нерешительности поинтересовался:

— Так и должно было случиться, да, Геннадий Валерьич? Или мы где-то здорово облажались?

И, вытянув руку, указал на виднеющиеся вдалеке объекты: два мелких и один крупный. Первые были отдалены от второго и друг от друга примерно на полкилометра, но все вместе они двигались с одинаковой скоростью. Правда, двигались не навстречу нам, а от нас, постепенно удаляясь вниз по течению Оби.

Два «Маламута» и «Альбатрос»… Не маловато ли для слежения за такой обширной территорией? Нет, пожалуй. Чистильщиков на реке столько, сколько нужно. Вся она отлично просматривалась на огромное расстояние, и пара патрулей на снегоходах могла контролировать чуть ли не четверть всего очерченного Хряковым поискового периметра. А усиливающая патрули ударная группа на аэросанях была готова оперативно прибыть в помощь дозорным, стоило тем только поднять тревогу.

— Ничего неожиданного, Жорик, — ответил я, ободряюще похлопав по плечу растерявшегося напарника. — Рано или поздно это должно было случиться, так что всё пока идёт по плану. А теперь давай, раскочегаривай тарантас! Прятаться бесполезно. Нас уже засекли с воздуха, и скоро здесь появится сам Грободел.

С земли нас также обнаружили довольно быстро. Да и как чистильщики могли не заметить выскочившую на лёд «Кайру», если мы в свою очередь видели их невооружённым глазом? Этого могло бы и не случиться, скатись мы с берега, когда «Маламуты» и «Альбатрос» скрылись бы от нас за речной излучиной. Но кто ж знал!… И теперь, набирая скорость, мы обречённо взирали на то, как охотники разворачиваются и начинают подтягиваться друг к другу, дабы выдвинуться нам на перехват не поодиночке, а организованной группой.

И всё же нет, эти сволочи были не настолько глупы, как мне вначале показалось. Завидев, что мы не рванули на попятную, а, напротив, разгоняемся и идём с ними на сближение, чистильщики тут же отказались от своего первоначального плана. Они не помчались нам навстречу, а, собравшись вместе и развернувшись бортами, выстроились у нас на пути. Не с целью организации заслона — для этого их было катастрофически мало. Таким построением они подавали нам недвусмысленный сигнал, приказывая сбросить скорость и остановиться.

Окажись на нашем месте не желающие ссориться с военными какие-нибудь сталкеры, именно так они и поступили бы. На борту и на кожухе турбины «Альбатроса» отчётливо виднелись опознавательные знаки Барьерной армии. Иных доводов для того, чтобы мы беспрекословно подчинились этому приказу, чистильщикам предъявлять не требовалось. В Зоне хватало сил, которые осмеливались диктовать этому миру свои правила, но представителями официального Закона здесь всегда были и оставались военные. И, действуя им наперекор, мы попирали уже не местечковые устои, а совершали полновесное уголовное преступление.

Хотя о чём это я разглагольствую? Мне ли переживать по столь пустяковому для меня поводу, как нарушение законов, неважно, будь они официальными или писаными на воде вилами? Это вон Тиберию ещё не поздно одуматься и вновь стать законопослушным гражданином — кто знает, авось да помилуют. А нам с Чёрным Джорджем терять уже нечего. Спасибо, сполна хлебнули за минувшие месяцы армейского милосердия.

Но Свистунов не дрогнул и не взмолился о том, чтобы мы отпустили его восвояси. Похвальное самообладание для жреца науки. Проблевавшись, он снова накрепко пристегнул себя к креслу и теперь сидел ни жив ни мёртв, таращась на приближающихся чистильщиков. Казалось, доктор вот-вот ударится в крик, однако что-то его от этого удерживало. Наверное, он, как и я, тоже не сомневался, что враги додумаются отъехать в сторону. Идти на такую крайность, как таран, им совершенно не было нужды. У этих охотников имелись в запасе другие средства для задержания преступников.

«Кайра» в эти минуты вела себя, словно скачущая по саванне резвая газель. Мощности её турбины хватало, чтобы легко, без натуги катиться вдоль по замёрзшему руслу, не обращая внимания на усеивающие его пологие снежные дюны. В какой-то мере они нам даже помогали. Благодаря им аэросани двигались не по прямой, а периодически рыскали то вправо, то влево, не позволяя противнику взять нас на мушку.

— Пригнись, пока башку не отстрелили! — крикнул я Тиберию. — А лучше ляг на пол! Техника у нас, конечно, не военная, но корпус у неё крепкий.

Дважды приказывать не пришлось. В стычке с Диггерами Свистунов уже продемонстрировал нам, что инстинкт самосохранения у него развит хорошо. По крайней мере, убегать и прятаться доктор мог без посторонней помощи. Вот и сейчас, стоило лишь мне заикнуться про опасность, как он вмиг вышел из ступора и вскоре уже лежал ничком в проходе между сиденьями. Не самое удобное место, чтобы наслаждаться проносящимися мимо пейзажами, но оно вполне пригодно, чтобы избежать проносящихся мимо нас пуль.

Нам с Жориком было в этом плане проще. Борта «Кайры» уступали по крепости бортам «Альбатроса», но её ветровой щиток был сделан из того же пуленепробиваемого материала, что и стёкла армейских бронемашин. Обтекаемый, как щитки гоночных байков, он полностью закрывал собой места водителя и штурмана, в кресле коего я расположился. Тиберия как пассажира эта конструкция защищала лишь от встречного ветра. Иными словами, от самого меньшего из наших сегодняшних зол. Вот почему и пришлось доктору принимать дополнительные меры по спасению своей шкуры. Не такой дорогостоящей шкуры, как моя, но с учётом возлагаемых мной на Свистунова надежд тоже достаточно ценной…