Песок и пепел - Игер Кау

Фогерен пожимает плечами — видимо, это утверждение кажется ему спорным.

— Капитан Менален сказал, что до Тулары, куда мы направляемся, его посудина обычно добирается дней за восемь-десять. При отсутствии встречного ветра, конечно же. И при условии, что хватит топлива для машины.

— А что, может не хватить?

— Капитан Менален сказал, что при полном безветрии обычного запаса хватает на переход от Мелара до Тулары с избытком, а при попутном ветре бункеры редко пустеют больше чем наполовину. Но если ветер все время будет встречным, то придется заходить в какой-нибудь из магрийских портов.

— Это плохо? То есть понятно, что нежелательно, но почему? Только из-за потери времени?

— Нет, Таннер, не только из-за возможной задержки. Дело в том, что нам с графом крайне нежелательно пересекать границу Магрии. Нет, нас не арестуют, но наш маршрут перестанет быть тайной для тех, кто пытается нам помешать.

— Вы имеете в виду тех, кто… организовал все эти нападения?

— Да, — на лице барона ни тени улыбки. — Но пока я не могу вам сказать, кто за этим стоит и с чем это связано.

— Что ж, — теперь моя очередь пожимать плечами, — меньше знаешь, крепче спишь. А поскольку сон вполне может стать основным занятием до того, как мы снова ступим на твердую землю, пусть он будет крепким. В конце концов, отсутствие этих знаний не помешало мне спасти вам жизнь.

— Я почему-то думаю, что если бы вы знали всю правду, то все равно сражались бы на нашей стороне, — говорит Фогерен — медленно, взвешивая каждое слово.

— Просто вы пока что не вправе открыть мне эту «всю правду», — озвучиваю за него невысказанную часть фразы. — Я не в обиде, господин барон. Не зря же говорят — всему свое время. В конце концов, мы не так уж давно знакомы, чтобы я воспринимал это как недоверие с вашей стороны. Впрочем, и со стороны графа Урмарена тоже.

— Я рад, Таннер, что вы это понимаете. Ладно, идите. Пока отдыхайте, после обеда смените Киртана.

— Да, господин барон.

Старательно скрывая облегчение, я отхожу от Фогерена в направлении люка, ведущего к кубрику. Спать, честно говоря, совершенно не хочется. Как и просто валяться на койке. Но чем тогда заняться? А, вон же Ладер, все еще здесь. Тоже, поди, мается от безделья. Пойти, что ли, потренироваться с ним на корме за надстройкой. Да и поговорить заодно. Ничего секретного он, конечно, не раскроет, но для меня ценны сейчас любые сведения, даже самые мелкие детали.

Ладер, конечно же, был не против. Его тоже бесило вынужденное бездействие. Да и к морю его никогда не тянуло. Сам удивляется, что не укачивает.

Берег тем временем окончательно исчезает из виду. Пойдем мы, оказывается, достаточно далеко от побережья — магрийцы, пользуясь тем, что им принадлежит разная островная мелочь, густо рассыпанная в океане и при этом удаленная от материка, существенно расширили свои территориальные воды. А нашему капитану, подозреваю, сильно не с руки встречаться с магрийскими морскими пограничниками.

В середине дня ветер, дующий в юго-восточном — то есть попутном — направлении, усиливается. Матросы тут же начинают возню с парусами, а нас всех просят покинуть палубу — помочь все равно не сможем, а вот помешать — запросто.

Следующие три дня проходят примерно одинаково. Пустынный океан, периодически усиливающиеся ветер и качка, да небо время от времени затягивает облаками. Лишь на третий день к вечеру кто-то из вахтенных матросов заметил дым со стороны побережья. Однако мы шли достаточно далеко от магрийских вод. Так что даже если это были пограничники, к нам они интереса не проявили. Так прошли еще два дня. Как ни странно, ни граф, ни барон не вспоминали о «незавершенном разговоре», да и маркиза больше не заговаривала со мной, если сталкивалась на палубе — но она уже на второй день практически перестала покидать свою каюту. С экипажем мы тоже почти не общались, если не по делу. Так что оставались лишь сон да тренировки. Постепенно нашему с Ладером примеру последовали все наши попутчики — по крайней мере, кто не нуждался в лишних часах сна и не нес дежурство. Пару раз даже граф с бароном участвовали в тренировочных поединках без оружия. Появлялись и телохранители маркизы — у меня даже возникло ощущение, что лед отчуждения между нами начал таять.

На шестой день капитан Менален с довольным видом сообщил графу, что мы идем быстрее обычного, и если ничего не случится, то дня через два мы с ним попрощаемся. Теперь уже мне было ясно, что высаживаться на берег мы однозначно будем где-то в окрестностях Тулары, а не в порту. Телеграф — все-таки быстрая штука, и загадочные недоброжелатели вполне могут подготовить нам незабываемую встречу прямо на причале. И все же я терялся в догадках — что же такое везет Менален, что с этим грузом нельзя заходить в магрийские воды? Очень уж ему не нравилась перспектива такого захода, судя по выражению его физиономии в те моменты, когда об этом заходила речь. Или это эхо его прошлых прегрешений? Увы, заглянуть в ящики не представляется возможным — в поле зрения всегда оказывается кто-то из моряков. Капитан хорошо бережет свои секреты.

К вечеру все того же шестого дня меня охватывает какое-то тягостное чувство. Брожу по палубе, периодически спускаясь вниз, вглядываюсь в лица — нет, не в людях причина. Тогда в чем?

К ночи появляется намек на ответ: небо затягивает тучами, ветер заметно усиливается и явно меняет направление — нас, похоже сносит к западу — и к побережью. Хорошо хоть магрийские воды вот-вот останутся позади. Менален все же приказывает убрать паруса — пока еще на мачтах можно находиться без риска.

Вот только качает все сильнее, и корпус «Тангасты» скрипит все отчетливее. Мы с Ладером стоим на корме и просто пялимся на океан — при такой качке тренироваться никакого удовольствия.

— Похоже, шторм надвигается, — говорит он после долгого молчания, — надеюсь, эта посудина его выдержит.

Молча киваю — говорить, что на душе очень уж муторно, не хочется.

Паруса убраны, машина пыхтит на предельных оборотах — аж доски палубы вибрируют под ногами. Но «Тангасту» все же сносит к материку — так сказал капитан Урмарену с полчаса назад, когда Ладер был с графом на мостике. Машина у нашего суденышка все же слабовата — подработать в порту или при безветрии ход поддержать, а не против шторма переть. Земли пока не видно, впрочем, уже темнеет, а побережье здесь дикое по обе стороны границы — что в Магрии, что в империи. По крайней мере, так говорит Ладер, а не верить ему у меня оснований нет. На карте в этом месте тоже никаких городов не было, а контур побережья даже в схематичном изображении выглядел подозрительно. Так что никаких огоньков в ночи мы не увидим.

Небо становится все чернее, а волны все выше — брызги все чаще долетают до нас. Подбегает матрос, частый зритель наших занятий:

— Капитан просит всех спуститься вниз, находиться на палубе во время шторма опасно.

Шторм. И это уже не страхи сухопутных граждан.

В кубрике почти все наши — даже Меченый перебрался сюда и присел в углу на свободную койку. Их светлости тоже здесь. Нет лишь маркизы и ее служанок. И то, поди, в одной каюте сидят. Чтоб если что — сразу наверх.