Тайна пропавшей рукописи - Виктория Викторовна Балашова

дворца. Все, кого он встречал на своем пути, в лучшем случае сдержанно кивали.

– Подхалимы в курсе дела, – пробормотал он, садясь на коня, – боятся показать свое ко мне отношение. Ничего, мы еще увидим, кто сильнее.

Он поскакал к своему дому в Лондоне. За ним в некотором удалении, не скрываясь ехали два всадника.

«Отправила следить за мной. Или арестовывать, – Эссекс подъехал к дому и велел запереть все двери. – Так просто я ей в руки не дамся», – подумал он и велел слуге найти и привести к нему Саутгемптона.

– Начинает собирать сторонников, – доложили Елизавете в тот же вечер.

– Пусть себе собирает, – она скривила рот в усмешке. – Продолжайте следить за его домом.

Конечно, он рассчитывал, что их будет больше. Но отступать было некуда.

– Генри, ты со мной? – Эссекс видел, что его друг сомневается и не уверен в правильности совершаемых действий. Но отказать значило бы упасть в собственных глазах.

– Да, я с тобой, – проговорил он, – что нас ждет в случае провала, ты себе представляешь?

– Провала не будет, – Эссекс старался уверить самого себя в успехе. – Мы поднимем Лондон против королевы. Слишком многие тут недовольны ее правлением. Да и сколько можно сидеть на троне. Пора освободить место. У нее нет ни мужа, ни детей, которые бы претендовали на власть.

– Ходят слухи, что у них с Робертом Дадли был сын, – Генри задумался. – Если он начнет претендовать на престол, это будет большим сюрпризом для многих.

– И где этот сын? Откуда он вдруг возьмется? Если его не было до сих пор, значит все это пустые разговоры. С этой стороны нам ничего не грозит.

– Якобы сын в Испании. Испанский король с его помощью готовит заговор против Елизаветы. Французы тоже видели сына королевы на корабле, следовавшем в сторону Испании. До сих пор он в тени именно потому, что выступать рано. Все ждут, что очень скоро королева уйдет в мир иной сама, без посторонней помощи.

– Не следует ли ей все-таки помочь? – сказал Эссекс резко. – Сколько можно ждать? Настроения народа нам играют на руку. Этим нужно воспользоваться.

– Хорошо, какие наши действия? – Генри понял, что переубедить графа не удастся.

– Ты должен мне помочь собрать людей. За моим домом следят. Фактически я под домашним арестом. Вряд ли Елизавета начнет сейчас предпринимать что-то против меня, но и я не могу толком передвигаться по городу. Организуй тех, кто меня поддерживает. Пусть подбивают горожан на бунт. Когда мы начнем наши действия, жители Лондона должны нас поддержать. На всякий случай я уже отправил письмо Якову.

– Шотландскому королю?

– Да. Жду от него ответ. Если он нас поддержит, я готов отдать ему английскую корону.

– В ином случае ты претендуешь на нее сам?

– У меня есть доказательства кровной связи с королевской семьей. Почему нет?

На следующий день королева вызвала Эссекса на заседание совета с отчетом о его походе в Ирландию. Совет должен был состояться в Тауэре.

– Отличное место! – воскликнул граф. – Я сам, по собственной воле приду в тюрьму. Наивная Елизавета! Годы берут свое. Неужели, она и вправду думает, что я там появлюсь?

Он отправил записку Саутгемптону. По их договоренности сигналом к началу вступления должен был быть спектакль «Ричард Второй» в театре «Глобус». Генри рассчитывал, что Шекспир ему не откажет. И пьеса, когда-то снятая с афиши цензурой, выйдет без купюр в день начала бунта.

Низвержение королевы казалось Эссексу делом времени. Счет шел на часы.

– Граф заперся дома и не выходит, – доложили королеве. – Видимо, он не собирается идти на заседание совета в Тауэр.

– Что остальные?

– Граф Саутгемптон и другие сторонники Эссекса подбивают народ на бунт. Они рассеялись по городу, собирая своих последователей. Перехвачено письмо Якову в Шотландию. В нем Эссекс предлагает выступить против вас в обмен на английский трон.

– Прекрасно! – воскликнула королева.

– Велите ворваться в дом и арестовать графа?

– Рано, – холодно произнесла Елизавета, – пока еще рано. Завтра с утра отправьте глашатаев по городу. Пусть зачитывают мой указ – Эссекс объявляется изменником королевы.

– Почему сегодня не играли спектакль? – Эссекс нахмурился. – Завтра мы выступаем. Сегодня днем актеры должны были давать представление.

– Сказали, что утерян текст пьесы, – объяснил Саутгемптон. – Они его уже нашли, но теперь спектакль переносится на завтра.

– Твой ведь друг ее написал? Шекспир? Почему тогда он не смог дать актерам текст?

– Уильяма я не обнаружил дома. Наверное, уехал в Стрэтфорд. Но думаю, ничего страшного не произойдет, если они сыграют завтра. Мы можем выступить чуть позже, чем планировали.

– Нет, – Эссекс был настроен решительно, – откладывать выступление опасно. Пусть все идет, как запланировано. Я не уверен, что стоит оповещать наших сторонников о переносе встречи. Те, кого мы не сможем предупредить, придут к моему дому завтра с утра, и все станет слишком очевидным. За домом постоянно следят.

– Ну что ж, – кивнул Генри, – значит, в десять мы будем здесь.

– Да. При таком скоплении моих людей, они не посмеют меня арестовать. Пойдем в сторону Сити. Будем призывать народ к свержению королевы.

– Ты уверен в победе? – Генри снедали сомнения. Он думал о своей жене и двух дочерях, понимая: в случае провала ему грозит тоже, что и Эссексу, заключение в Тауэр и казнь.

– Я знаю, ты поддерживаешь меня лишь потому, что являешься моим другом, – печально заключил граф, – но у нас нет другого пути. Отношения с Елизаветой разорваны и не могут быть прежними.

– Ты мог бы пасть к ее ногам и молить о прощении, – Генри понимал, что его совет не примут, но совершил последнюю, бесполезную попытку убедить графа помириться с королевой.

– Больше я перед ней унижаться не буду. У меня закончились комплименты в ее адрес, – на лице Эссекса появилась жесткая улыбка. – Наконец-то я скажу все, что накопилось за эти годы. Всю правду о ее лице, характере, привычках, о том, как на самом деле ненавидят ее все вокруг.

– Ты так бился за ее расположение. Даже дрался на дуэли. Ты хочешь сказать, что делал все это неискренне?

– Сейчас уже неважно, Генри. Не мучай меня своими расспросами. Путь назад отрезан. Если мы не выступим завтра, то все равно будем сидеть в Тауэре. Если выступим, то либо победим, либо будем сидеть в тюрьме героями.

На следующий день несколько сотен человек собралось у дома Эссекса. Он вышел во двор и повел за собой своих сторонников. Они шли по улицам Лондона, вынув шпаги и выкрикивая призывы присоединиться к ним.

Лондон был пуст. Непривычно тихие улицы встречали мятежников запертыми лавками, закрытыми